Гибель гигантов - Кен Фоллетт

— Теперь я его съем! — сказал он.

— Я тоже хочу! — сказала Дейзи.

— Правда? Но ведь это очень большой сэндвич, как раз для папы!

— Нет! — сказала она, смеясь. — Это маленький сэндвич, для девочки!

— Да? Ну ладно! — сказал он и положил сэндвич ей в рот. — Но больше ты не хочешь, правда?

— Хочу!

— Но ведь он был такой большой!

— Нет, он был маленький!

— Ну ладно, придется сделать тебе еще.

У Левки все было в ажуре, все — как он рассказывал Григорию десять месяцев назад, сидя в поезде Троцкого, и даже еще лучше. Он купался в роскоши, живя в доме у тестя. Он управлял тремя ночными клубами Вялова и получал хорошую зарплату, не говоря уже о дополнительном наваре вроде откатов от поставщиков. Он поселил Маргу в шикарной квартире и приходил к ней почти каждый день. Через неделю после его возвращения она забеременела, и только что родила мальчика, которого они назвали Грегори. Левке удавалось держать все это в тайне.

В столовую вошла Ольга, и, поцеловав Дейзи, села за стол. Левка любил Дейзи, но к Ольге не чувствовал ничего. Марга была симпатичнее и с ней было лучше. И вообще в мире полно девчонок, в чем он убедился на последних месяцах ее беременности.

— Доброе утро, мама! — весело сказал Левка.

Дейзи поняла намек и повторила его слова.

— Папа что, кормит тебя? — сказала Ольга.

В последнее время они так и разговаривали, в основном обращаясь к ребенку. Несколько раз, когда Левка только приехал, они занимались сексом, но скоро вернулось их прежнее равнодушие друг к другу. Сейчас они спали в разных комнатах, сказав Ольгиным родителям, что Дейзи ночью просыпается, хотя просыпалась она редко. У Ольги был вид разочарованной в жизни женщины, но Левку это совершенно не волновало.

Вошел Джозеф.

— А вот и дедушка! — сказал Левка.

— Утро, — бросил Джозеф.

— Дедушка тоже будет сэндвич, — сказала Дейзи.

— Нет, — ответил Левка, — они для него слишком большие.

Когда Левка говорил очевидно неправильные вещи, Дейзи приходила в восторг.

— Нет, не большие! — сказала она. — Они очень маленькие!

Джозеф сел. Вернувшись с войны, Левка обнаружил, что тесть очень изменился. Он набрал вес, и полосатый костюм был ему мал. Спускаясь по лестнице, он пыхтел от натуги. Мускулы превратились в жир, черные волосы поседели, на прежде розовом лице появился нездоровый румянец.

Вошла Полина, неся из кухни кофейник, и налила Вялову кофе. Он открыл «Буффало Адвертайзер».

— Как бизнес? — спросил Левка. Это был не праздный вопрос. В полночь шестнадцатого января вошел в силу акт Вольстеда, в соответствии с которым запрещалось производить, перевозить и продавать алкогольные напитки. Империя Вяловых стояла на барах, гостиницах и оптовой торговле алкоголем. Этот запрет был ложкой дегтя в Левкиной бочке меда.

— Мы загибаемся, — сказал Вялов с необычной откровенностью. — За одну неделю я закрыл пять баров, а дальше будет хуже.

Левка кивнул.

— Я продаю в клубах слабое пиво, но оно никому не нужно. — Акт позволял торговать пивом, в котором было меньше половины процента алкоголя. — Чтобы почувствовать градус, надо выпить галлон.

— Мы можем понемногу торговать из-под прилавка, но достать много выпивки не получается, а потом — люди все равно боятся покупать.

Ольга пришла в ужас. О бизнесе она знала мало.

— Но что же ты будешь делать, папа?!

— Не знаю, — сказал Джозеф.

Вот и еще одна перемена. Раньше Вялов планировал бы заранее возможность такого кризиса. Однако акт был принят три месяца назад, и за это время Джозеф не сделал ничего, чтобы подготовиться к новой ситуации. Левка все ждал, что он вытащит из рукава припасенного туза. Сейчас с разочарованием он начал понимать, что этого не случится.

Это Левку беспокоило. У него была жена, любовница и двое детей, и все жили на доходы от бизнеса Вялова. Если империя развалится, Левке нужно думать, как быть дальше.

Полина позвала Ольгу к телефону, и та вышла в коридор. Левка слышал ее ответы.

— Привет, Руби, — сказала она. — Ты сегодня рано… — Потом она помолчала. — Что? Не может быть! — снова долгое молчание, а потом Ольга заплакала.

— Что за черт? — сказал Джозеф, поднимая голову от газеты.

Ольга с грохотом повесила трубку и вернулась в столовую. С глазами, полными слез, она сказала Левке:

— Ах ты ублюдок!

— Да что я сделал? — сказал он, хотя, кажется, догадывался.

— Ты… ты… сучий выблядок!

Дейзи заревела.

— Ольга, милая, да что случилось? — сказал Джозеф.

— У нее ребенок! — ответила Ольга.

— Ах, черт! — выдохнул про себя Левка.

— У кого ребенок? — не понял Джозеф.

— Да у Левкиной шлюхи. Которую мы видели в парке. У Марги.

Джозеф начал багроветь.

— Эта певичка из «Монте-Карло»? У нее ребенок от Левки?

Ольга кивнула, рыдая.

Джозеф повернулся к Левке.

— Ах ты сукин сын!..

— Давайте попробуем поговорить спокойно, — сказал Левка.

— Господи, — сказал Джозеф, вставая, — а я-то думал, что дал тебе хороший урок!

Левка отставил стул и вскочил. Он попятился от Джозефа, выставив вперед руки.

— Джозеф, да успокойтесь вы, к чертям! — сказал он.

— Не смей мне указывать! — взревел Вялов. С удивительным проворством он шагнул к Левке и выбросил вперед мясистый кулак. Левка отреагировал недостаточно быстро, чтобы уклониться от удара, и получил его в левую скулу. Было страшно больно, и его качнуло назад.

Ольга схватила вопящую Дейзи и бросилась к дверям.

— Прекратите! — взвизгнула она.

Джозеф ударил левой.

Давно уже Левка не дрался. Но он вырос в трущобах Петрограда, и рефлексы остались. Он отбил удар Вялова, шагнул к нему и ударил тестя в живот обоими кулаками по очереди. Вялов со свистом выдохнул. Потом Левка нанес несколько быстрых ударов Вялову в лицо, целя в нос, рот и глаза.

Вялов был человек сильный и любил распускать руки, но его слишком боялись, чтобы отвечать на удар, и уже давно ему не приходилось защищаться. Он отшатнулся и поднял руки в жалкой попытке заслониться от Левкиных ударов.

Левкины уличные инстинкты не позволяли ему остановиться, пока противник держится на ногах, и он продолжал наносить Джозефу удары по голове и в живот, пока старик, сбив по дороге стул, не упал навзничь на ковер.

В столовую с криком вбежала мать Ольги, Лена, и бросилась к мужу. Из кухонной двери испуганно выглянули Полина и кухарка. Из разбитого лица Джозефа шла кровь, но он приподнялся на локте и оттолкнул Лену в сторону. Потом, попытавшись встать, он вскрикнул и снова упал на спину.

Его кожа посерела и он перестал дышать.

— Господи Боже, — сказал Левка.

— Джозеф, Джо, посмотри на меня! — запричитала Лена.

Левка приложил ухо к груди Вялова. Сердце не билось. Он взял его за руку, но не смог нащупать пульс.

«Вот теперь я влип», — подумал он.

Он встал.

— Полина, вызови «скорую».

Она вышла в коридор и начала звонить.

Левка смотрел на тело. Надо быстро решить главное. Остаться, доказывать свою невиновность, изображать горе, пытаться выкрутиться? Нет. Слишком невелики шансы.

Надо бежать.

Он бросился наверх по лестнице, в спальне сорвал с себя рубашку. Вернувшись с войны, он привез много золота, полученного на продаже казакам виски. Он обменял его на американские доллары (получилось больше пяти тысяч), набил купюрами свой пояс для хранения денег и спрятал его в дальнем углу шкафа. Сейчас он достал пояс и надел, а сверху — рубашку и пиджак.

Потом он надел пальто. На шкафу в старом вещмешке лежал привезенный из армии офицерский полуавтоматический кольт сорок пятого калибра, образца 1911 года. Левка сунул пистолет в карман. В вещмешок он бросил коробку патронов и смену белья, и спустился вниз.

В столовой Лена подкладывала Джозефу под голову подушку, хотя выглядел Джозеф абсолютно мертвым. Ольга в холле говорила по телефону.

— Пожалуйста, поскорее, я боюсь, что он может умереть! — услышал Левка. «Поздно, детка», — подумал он.

— Они будут ехать слишком долго, — сказал он. — Я сейчас привезу доктора Шварца.

Никто не спросил, зачем он берет с собой вещмешок.

Он пошел в гараж и завел «паккард» Вялова. Выехав на шоссе, повернул на север.

Он не собирался ехать за доктором Шварцем.

Он направился к канадской границе.

Левка ехал быстро. Оставив за спиной северные окраины Буффало, он попытался прикинуть, сколько у него времени. Врач «скорой помощи», естественно, вызовет полицию. Как только приедут копы, они выяснят, что Джозеф Вялов умер во время драки. Ольга, не задумываясь, выложит им, кто избил Вялова так, что тот упал на пол: если прежде у нее и не было к Левке ненависти, так теперь-то она его точно возненавидит… И с этого момента Левку начнут разыскивать за убийство.