Танец отражений. Память - Лоис Буджолд

— Никогда еще не видел генерала, отбивающего чечетку сидя.

— По мне, это больше напоминало менуэт на минном поле.

— Удовольствие наблюдать, как ты напустил на него маленького адмирала, стоило неприятностей на входе.

— Что?! — Майлз остолбенел.

— А разве ты не этого хотел? Ты же действовал в точности как тогда, когда изображал адмирала Нейсмита, только без бетанского акцента. Полный вперед, никаких задержек. Мирные жители разбегаются, спасая жизнь. Полагаю, ты думаешь, что ужас мне полезен, прочищает артерии или что-то в этом роде.

Неужели награды адмирала Нейсмита — своего рода волшебный талисман?

— А себя ты считаешь мирным жителем? — беззаботно поинтересовался Майлз.

— Стараюсь по мере сил, — вздохнул Айвен.

Воздух в клинике, которая занимала вместе с лабораториями целый этаж в Имперской безопасности, был насыщен знакомыми ароматами. Майлз ощутил их, едва шагнув на порог. Очень неприятные больничные запахи. Он и сам провел здесь немало дней, в первый раз попав сюда с пневмонией, полученной в результате переохлаждения, а в последний — на медкомиссии. Той самой, после которой отправился спасать Форберга. От местных запахов его пробирала дрожь.

Все четыре отдельные палаты, кроме одной, пустовали и стояли темные и открытые. А перед закрытой стоял суровый часовой.

Полковник СБ с нашивками медика, задыхаясь, подлетел к Майлзу:

— Милорд Аудитор! Я — доктор Рубан. Чем могу быть полезен?

Рубан был невысоким и круглолицым. Густые брови, сросшиеся на переносице, придавали ему вечно озабоченный вид.

— Расскажите мне об Иллиане. Нет, лучше проведите меня к Иллиану. Поговорим после.

— Сюда, милорд.

Врач жестом велел охраннику отойти и провел Майлза в палату без окон.

Иллиан лежал на спине, наполовину прикрытый простыней. Руки и ноги его были привязаны тем, что медики называют «мягкими оковами». Он тяжело дышал. Возможно, он под действием транквилизаторов? Открытые глаза Иллиана смотрели вверх мутным и рассеянным взглядом. Темная щетина покрывала обычно гладко выбритый подбородок. В теплой палате воняло потом и прочими выделениями. Майлз потратил неделю, пробиваясь сюда всеми правдами и неправдами, прибегнув к экстремальным мерам, на которые никогда бы не осмелился при других обстоятельствах. Но теперь ему хотелось лишь поджать хвост и убежать.

— Почему он голый? — спросил Майлз. — Он что, без сознания?

— Нет, — ответил Рубан. — Из-за процедур.

Майлз не заметил ни капельниц, ни катетеров.

— Каких процедур?

— Ну, в данный момент никаких. Но с ним не так легко справиться. А все время одевать и раздевать его, помимо всего прочего… представляет определенную проблему для персонала.

Похоже. У охранника, стоявшего теперь внутри палаты, багровел под глазом роскошный синяк, у самого Рубана были разбиты губы.

— Понимаю…

Он заставил себя подойти ближе и опустился на колено у изголовья постели.

— Саймон? — неуверенно позвал он.

Иллиан повернул голову. Мутные глаза, моргнув, сфокусировались, и в них загорелся огонек узнавания.

— Майлз! Майлз! Слава Богу, ты здесь. — Голос его зазвенел от напряжения. — Жена лорда Форвана с детьми — тебе удалось спасти их? Коммодор Ривек в Четвертом секторе начинает неистовствовать.

Майлз понял, о чем речь. Это задание он выполнял пять лет назад.

— Да. Обо всем позаботились. Мы их вытащили в целости и сохранности.

Он получил за эту операцию золотую звезду. Сейчас она висела третьей слева во втором ряду у него на груди.

— Хорошо. Хорошо. — Иллиан, вздохнув, откинулся назад. Потрескавшиеся губы шевелились. Потом он снова открыл глаза, и вновь в них зажглось узнавание. — Майлз! Слава Богу, ты здесь. — Он пошевелил руками, но не смог их сдвинуть из-за ремней. — Это еще что? Сними это с меня.

— Саймон, какой сегодня день?

— Завтра День рождения императора. Или сегодня? Ты одет соответствующе… Я должен там быть.

— Нет, — мягко возразил Майлз. — День рождения императора был несколько недель назад. Твой чип памяти разладился. И тебе придется оставаться тут, пока не выяснят, что с ним произошло, и не починят.

— О!

Четыре минуты спустя Иллиан повернул голову к Майлзу. Губы его сердито сжались.

— Майлз, какого черта ты тут делаешь? Я отправил тебя на Тау Кита! Ну почему ты вечно не выполняешь приказы?

— Саймон, твой чип памяти разладился.

Иллиан засомневался:

— Какое сегодня число? Где я?

Майлз терпеливо повторил все заново.

— О Боже, — прошептал Иллиан. — Ах он, сволочь.

И тихо лег с удрученным выражением на лице.

Минут через пять Иллиан глянул на него.

— Майлз! Какого черта ты тут делаешь?

«Вот дерьмо!» Майлз встал и некоторое время ходил по палате. «Я не знаю, на сколько меня хватит». Тут он сообразил, что доктор Рубан внимательно за ним наблюдает.

— И так вот всю неделю? — спросил Майлз у врача.

Рубан покачал головой:

— Нет, имеется определенный прогресс. Его… как бы мне описать… Периоды временного помутнения становятся все чаще. В первый день я зафиксировал всего шесть. А вчера они шли по шесть в час.

А сегодня вдвое чаще. Майлз вернулся к Иллиану. Тот посмотрел на него, и лицо его засветилось.

— Майлз? Что за чертовщина здесь творится?

Майлз терпеливо повторил все заново. Он понял — не имеет значения, что он твердит одно и то же. Иллиану не надоест. Через пять минут он уже ничего не помнит.

В следующий раз Иллиан грозно нахмурился:

— Кто вы такой, черт побери?

— Майлз. Форкосиган.

— Ерунда! Майлзу всего пять лет.

— Дядя Саймон. Посмотри на меня.

Иллиан заботливо посмотрел на него, затем прошептал:

— Будь осторожен. Твой дед хочет тебя убить. Доверяй Ботари.

— Ох, я доверяю, — вздохнул Майлз.

Три минуты спустя:

— Майлз? Какого черта тут творится? Где я?

Майлз покорно начал все снова.

Охранник с подбитым глазом заметил:

— Почему он вам каждый раз верит? Нам он верит в лучшем случае один раз из пяти. Остальные четыре пытается нас убить.

— Не знаю, — ответил Майлз, чувствуя себя выжатым как лимон.

И снова:

— Майлз! Форберг нашел тебя!

— А?.. — Майлз немедленно выпрямился. — Саймон, какое сегодня число?

— Боже, не знаю. Мой гребаный чип развалился напрочь. В моей голове сплошной бедлам. Я от этого с ума схожу. — Он крепко ухватил Майлза за руку и напряженно посмотрел ему прямо в глаза. — Я не могу этого вынести. Эту штуку починить невозможно… Поклянись, что перережешь мне глотку. Не позволяй этому длиться вечно. Сам я не смогу этого сделать. Поклянись! Дай слово Форкосигана!