Тонкий мир - Софья Ролдугина

Черные пряди липли к шее и плечам — не от пота, конечно. Шакаи-ар не потеют, у них другая система терморегуляции.

От крови.

После каждого раунда она выступала из-под кожи, покрывая ее, как алая изморось.

— Совсем плохо, — ласково повторил Акери, поглаживая Ксиля по лбу и вискам. Максимилиан безвольно подчинялся прикосновениям, отклоняя голову, словно пытался растянуть мгновения покоя. Рукава белого свитера Акери и джинсы цвета топленого молока уже расцветились темно-красными пятнами крови. — Попробуем еще раз.

— Нет… — глухо простонал Максимилиан, не открывая глаз. Голова его запрокинулась далеко назад, горло вздрагивало, будто он постоянно мелко сглатывал. — Ну, Акери, ну, пожалуйста… пожалуйста… больно…

Казалось, что он почти не осознает происходящего. Речь его становилась все менее связанной.

— Я знаю, что ты устал, — Акери говорил так, что я не чувствовала разницы между устной и мысленной речью. — Знаю… — старейшина начал светиться, словно под кожей у него разгоралось маленькое солнце. Это было красиво до безумия и очень, очень страшно. — Но надо попробовать еще раз. Твое тело должно запомнить.

Он отпустил князя, позволяя ему отползти на пару шагов.

— Я не хочу… — прошептал Ксиль, сворачиваясь клубком на полу. — Не хочу…

— Надо, — улыбнулся Акери. Глаза его вспыхнули невыносимо ярко, и «арену» залил белый свет.

Максимилиан закричал. На этот раз — уже без слов. Просто в голос и мысленно.

Я прижалась к Дариэлю, пряча лицо у него на плече. Он осторожно обнял меня, поглаживая по спине.

В голове звенело от криков.

А потом… словно струна оборвалась. И нас с Дэйром на долю мгновения прошило чужой болью. Длись она больше секунды — и мы бы сошли с ума. А сейчас — просто дернулись, как ошпаренные, отпрянули друг от друга, растеряно хлопая глазами.

Светящийся туман схлынул, концентрируясь в одной точке, и эта точка стала Акери. Его свитер и джинсы вновь были совершенно чистыми, без единого пятнышка крови.

Ксиль лежал на полу и не шевелился.

— И опять плохо, — искренне огорчился Акери и присел рядом с Ксилем, переворачивая его на спину. — Просыпайся, Ксиль, хороший мой. Надо попробовать еще раз.

Я почувствовала, что мир проваливается в контрастные черно-белые цвета. Максимилиан запретил нам вмешиваться, что бы ни произошло. Но инстинкты были сильнее. Если бы не Дэйр, который держал меня, то сила давно вырвалась бы на свободу, сминая и Акери, и арену, и весь этот нелепый тренировочный зал с углами, затянутыми паутиной, и грязными серыми камнями.

Акери еще несколько раз окликнул Ксиля — безрезультатно. А потом вздохнул с сожалением и занес руку, как для пощечины. Узкая ладонь начала светиться.

Я зажмурилась, чтобы не видеть…

Ксиль сказал: «Не вмешивайтесь». Он запретил. Он запретил. Он запре…

— Ну, довольно.

Дариэль сжал мое плечо и встал, разрывая объятия. От неожиданности я даже вылетела из транса. Акери тоже удивленно обернулся. Сияние вокруг его ладони медленно угасало.

— Тренировка еще не окончена, — Акери склонил голову набок, поглядывая на нас искоса. — Почему ты вмешиваешься?

Дэйр вздрогнул, встретившись взглядом со старейшиной, но тут же взял себя в руки.

— Я вмешиваюсь, потому что Максимилиан сейчас в шаге от истощения, — хмуро произнес он, спускаясь по ступеням к арене. — Помнится, он говорил, что интенсивность тренировок влияет только на скорость прогресса. За скоростью мы не гонимся. Много Ксиль потеряет, если прервется прямо сейчас? — спросил он, остановившись в шаге от Акери.

«Теплый, солнечный… — пронеслось у меня в голове, когда Дэйр оказался рядом с Акери. — Защищающий…»

Да, защищающий… А я? Я что делаю? Отсиживаюсь?

От этой мысли я подскочила, как ужаленная, и в одну секунду сбежала вниз. Вблизи стало видно, что кровь теперь покрывала Ксиля сплошняком, будто он в ней искупался. У меня мурашки пробежали по спине, а живот скрутило судорогой.

Боги, неужели Ксиль правда каждый раз идет на такое добровольно?!

— Не знаю, — признался Акери, отступая назад и позволяя Дариэлю пройти к Максимилиану. — У него стало получаться лучше. Но я еще не вел никогда старейшину и не знаю, какой должен быть прогресс. У меня было медленнее, но я слабее, — улыбнулся он, с нежностью глядя на Ксиля. — Он такой упорный мальчик…

— О, да, — в сердцах бросил Дэйр. — Даже себе во вред.

Он встал рядом с Ксилем на колени и быстро «осмотрел» его пальцами, как сделал бы любой целитель. Разница была в том, что для Дариэля это действие представляло собой всего лишь бесполезную привычку. Коротко ругнувшись, он вытер руки от крови платком и достал из сумки склянку с «энергетиком». Напоить бесчувственного человека не слишком-то просто, но Дэйр, казалось, даже не задумывался над своими действиями.

Когда склянка опустела, целитель все тем же платком начал оттирать кровь с лица Максимилиана — она впитывалась и сама, но слишком медленно.

Не зная, как помочь ему, я просто села рядом и попыталась поднять Ксиля, пристраивая его у себя на коленях. Кожа у Максимилиана пылала, как будто внутри он кипел. Дыхание было еле заметным, слабым и неровным. У меня сердце кольнуло от жалости.

Бедный мой князь…

— Найта… — прошептал вдруг Ксиль. Веки его оставались плотно сомкнутыми. — Найта…

А в следующую секунду я оказалась распростертой на холодных плитках арены. Острые зубы слегка прихватили кожу у основания шеи — не прокусывая, а только сжимая.

Кровь в висках застучала, как метроном, перекрывая все прочие звуки.

«Найта… — шелестел мысленный голос. — Боги, как же мне холодно…»

Резко запахло озоном. Я словно ухнула в ледяную воду. Волна чужих чувств и эмоций накатила так стремительно, что у меня уже не получалось отделять их от своих.

Эта боль — моя или его?

А холод?

А бешено колотящееся сердце — в чьей груди?

А голод, а сминающий все жар изнутри, а жадное нетерпение, а…

«Неважно».

Кажется, мы подумали это вместе.

Возвращаться к реальности было… мерзко. Другого слова не подберешь. Я чувствовала себя так, словно у меня из груди вырвали половину сердца — жуткая пустота и сосущая боль. И нестерпимое, невыносимое чувство потери… А ведь Ксиль даже не накрыл меня своими крыльями, просто открыл мне свое сознание.

Только что он был рядом. А теперь — бесконечно далеко…

— Тише, — горячие губы Максимилиана коснулись моего виска. Я обхватила князя руками, притягивая к себе крепко-крепко. Ну и пусть он тяжелый. Зато рядом… — Сейчас пройдет, ты же знаешь. Надо только перетерпеть… Найта… маленькая моя… я тебя так люблю… тише, тише…