Год гражданской войны - Иван Бочарников

– Ты только дочке передай, чтобы за нас не волновалась, да не переживала, хорошо?

– Хорошо, передам.

Я обулся и вышел во двор. Из-за облаков вышло солнце. В деревне было так мирно и спокойно, что мне не захотелось уезжать. На заборе отдыхала рыже-белая кошка, моргая, когда ее ослепляло солнце. Мне захотелось пересечь улицу и пойти туда, где начиналось обычное кладбище. Я оглянулся по сторонам и понял, что не вижу коллег, а значит, они либо где-то за углом, либо отошли к машине и ждут меня там. Я сделал шаг вперед, и тело как-то само пошло вперед. Я присел на то самое бревно, с которого открывался умиротворяющий вид на кладбище. И тут я заметил, что рядом в овраге что-то есть. До меня дошёл жуткий запах, так что я решил посмотреть, что там.

Подойдя к краю оврага, который находился в тени большого дерева, я увидел братскую могилу – сюда были свалены в кучу тела убитых солдат. Вонь стояла страшная, мухи и вороны летали буквально кишели над мертвыми. Я пригляделся и увидел, что у многих солдат не было обуви на ногах, рубашки были распахнуты, а карманы вывернуты. Судя по всему, тела пролежали здесь с неделю, а может и дольше.

Я решил вернуться к ребятам и пошел к церкви, но их там не было. Значит, они пошли до машины. Пока я шёл по дороге, солнце нагрело мне шею. Мне казалось, что запах гнили всё никак не уйдет, или я не могу уйти от него достаточно далеко.

Когда я подошёл к машине, то увидел нескольких человек с автоматами. Они держали на мушке нашу команду и водителя. Всех выстроили перед машиной, обыскивали. Я подошел к солдатам сзади, не стараясь быть незаметным, просто так получилось.

– Здрасьте, – непринужденно сказал я.

Солдаты не на шутку перепугались, направили на меня все оружие, которое у них было и закричали на меня.

– Руки вверх! Кто такой? Руки вверх!

– Он с нами! – крикнул Юра.

Один из парней схватил меня за воротник и силой отвёл к машине, где чуть не впечатал мое лицо в кузов. Меня грубо обыскали, параллельно обзывая разными словами, а затем поставили к остальным.

– Что происходит? – спросил я у Юры.

– На патруль нарвались.

– Это наши?

– Вроде наши.

Я немного успокоился, потому что ничего противозаконного мы не делали. Хотя тут же я вспомнил, что понятия законности в данном случае не уместны, но если эти парни связаны с местным гарнизоном, то они нас отпустят. Я так понял, что нервничали они из-за трупа, который мы с собой несли, но водитель показал им документы и объяснил, что тут происходит.

К сожалению, к моей персоне проявили повышенное внимание, потому что я отлучился в деревню, а солдаты об этом узнали. С нас всех собрали данные: имена, адреса, контакты. Мы погрузили тело паренька обратно и двинули в путь. Я было хотел помахать солдатам рукой на прощанье, но что-то меня остановило.

После того, как мы доехали до города и завезли тело в медсанчасть, водитель отказался везти нас по городу, поэтому Аркадий вызвал нам машину. Сам он уехал на своей, причем сделал это как-то демонстративно и не прощаясь. Мы вернулись в гостиницу очень поздно, когда никаких сил уже не осталось. Тем не менее, я отыскал Лену в прачечной, куда меня проводила вторая девушка Света.

– Привет, – начал я. – Я был у твоих родителей в деревне.

Глаза Лены округлились. Она бросила какой-то мешок с разноцветными тряпками на пол и замерла.

– С ними все хорошо. Почти. Отец еле ходит, но мать на ногах, дом ваш цел, правда косой какой-то, может бомбили.

– Он и до бомбежек так выглядел. Как и другие дома в Черново. А как ты там оказался?

– Мы мимо проезжали, буквально на десять минут туда заехали.

– Что они говорят?

Лена подошла ко мне вплотную, словно об этом нужно было говорить тихо, чтобы никто не услышал.

– Э, ну, огород у них. Кое-что удалось посадить, кое-что спрятали от солдат, есть какие-то запасы, консервы, банки с вареньем, всё такое. Сама деревня стоит, бои идут уже за ней.

– А что с отцом? Как он?

– Отец не ходит, лежит на диване.

– Мне надо к ним поехать.

Лена судорожно стала крутить волосы вокруг пальцев. Я понял, что мне следует отговорить ее туда ехать, хотя бы ради ее безопасности. Отец, может, и при смерти, и с ним надо попрощаться, но риск слишком велик.

– Да он поправиться. Твоя мама о нём позаботиться. Я уверен, что он уже скоро будет помогать ей в огороде.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Я им передал от тебя пару банок консервов, да фрукты.

– Правда? Спасибо. Откуда ты их взял?

– Да мне там вручили, в лагере у Монарха. Мы там недалеко от Черново были.

– Вы были у Монарха? И какой он из себя?

– Очень вежливый. Но против него лучше не выступать, это мы поняли. Они сейчас там какой-то город дальше по дороге отбивают, а мы уехали. Снимать там – полное безумие.

– Понятно. Что же мне делать? С родителями? Вы туда снова не собираетесь? А то я бы с вами поехала. Можете меня взять?

– Я спрошу насчет этого. Не знаю, у нас куда не плюнь – гостайна. Но я бы на твоем месте так не волновался. Они же тоже о тебе беспокоятся. Им лучше знать, что ты в безопасности. Я им рассказал, что у тебя есть работа и крыша над головой. Они успокоились.

– Круто. Спасибо тебе ещё раз. Ты, наверно, устал, а я тебя мучаю своими проблемами.

– Да нет, никаких проблем.

Но проблемы были. Утром ко мне в комнату постучались. Я решил, что это Юра, поэтому быстро открыл дверь, не успев вынуть зубную щетку изо рта. Но на пороге я увидел молодого человека в строгом костюме и как будто бы без шеи. Он вручил мне повестку в Центр Собственной Безопасности и быстро ушел прочь. Я закрыл за ним дверь и стал рассматривать повестку. Я вдруг понял, что меня вызывают в ведомство, которым руководит Матвей Александрович. Небольшой холодок пробежался по моей коже. Кажется, моя встреча с родителями Лены кому-то показалась весьма подозрительной. Мне предстояло развеять сомнения тайной полиции (их так называли, хотя никакой другой полиции толком и не было), а делать это я не очень умею. У меня сразу включается внутренний наивный болван, который только все портит. Но не явиться я