Ошибочная версия - Юрий Михайлик

— Максимум полтора километра, — ответил Литвак. — Больше считать нельзя.

— Допустим. Но это все пригород, район частных домов. И почти при каждом приусадебный участок, палисадник, наконец. Почему они не могли закопать труп?

— Объяснение только одно, — сказал капитан. — Они не располагают верной базой. Их база временная, неполная.

— Ну ладно, пусть так. Но, тогда возникает еще один вопрос. Совершено убийство милиционера. Любому ясно — это поднимает на ноги всех. Убийце выгоднее всего не обнаруживать труп, не показывать его нам, а укрыть, спрятать. Одно дело — пропавший милиционер, а другое — погибший…

— Вы сами сказали, у них нет транспорта. Есть и еще один вариант: сразу после убийства они скрываются из города, уходят. Тут им все равно, когда и кто найдет труп.

— Ладно. Пошли еще дальше. Предположим, что Белов вышел на приморских сообщников Жалейки, на группу валютчиков. Под угрозой разоблачения они не остановились перед убийством. Вероятно?

— Нет, — покачал головой капитан. — Не вяжется никак с обстоятельствами. Они группа, постоянно действующая в Приморске. У них есть, должна быть достаточно свободная квартира, база, где можно хотя бы укрыть труп на день или два. А Белова вывезли немедленно. Кроме того, методика убийства — камнем, булыжником — противоречит этой версии. Непохоже, другой стиль. И наконец, они могли бы подготовиться к вывозу тела, не производить его экспромтом, найти более или менее верный транспорт, место и так далее. А здесь все случайно. Непохоже на валютчиков, нет.

— Но был же Жалейка золотым курьером. Это ведь уже не просто выдумка Ковалева. Есть Хаджиев, их видели вместе, на Хаджиева выводят и другие данные в Ташкенте.

— Не знаю, — с сомнением покачал головой Литвак. — Тут пока судить трудно. За — факт убийства, сумка, показания Ковалева, подозрения по поводу Хаджиева. Против — все, что угодно. Обстоятельства гибели Белова не вяжутся с этим.

— Вяжутся, — упрямо сказал капитан. — Только вот эту ниточку мы ухватить не можем. А должна быть.

— Не будем спешить, — сказал Литвак. — К утру обещали закончить сверку фоторобота с нашей картотекой. Может, что-нибудь появится.

— Я приказал вызвать наутро мальчика и Светлану Степаненко. А вдову Жалейки и Ковалева на двенадцать часов. Покажем — пусть поглядят…

Дни плаванья до Бейрута слились для Виктора в сплошную яркую пелену Оркестр допоздна играл в судовом баре на верхней палубе. Расписание круиза было составлено так, что судно двигалось по ночам, а днем стояло в портах, где туристы осматривали достопримечательности. Оркестранты редко ездили на экскурсии, нужно было рано вставать Но Виктор ездил и потому все время хотел спать.

На подходе к Бейруту Виктор пришел записываться на берег. Старпом спросил его:

— Впервые в Бейруте?..

Они сошли с судна большой группой.

В первом же квартале отделились официантки: зашли в магазин. Возле кинотеатра остались матросы. Штурман и несколько человек из экипажа остановились перед мечетью Виктор отстал, разглядывая вязь арабских надписей, украшающих ворота, и там укрылся за лепной оградой мечети.

За перекрестком Виктор легко нашел длинную пыльную улицу. На тротуарах толпился народ. Крюкова сразу же стали хватать за руки наперебой заговаривая на смеси английского, русского, французского и немецкого, пересыпая все это характерными арабскими жестами. Виктор считал лавки. Пятой от угла была маленькая лавчонка, похожая на новые другие, — единственное окошко с жалкой рекламой, резная дверь. Виктор толкнул дверь; в глубине магазина зазвенел колокольчик. Духота, сладковатый запах, сумрак. В этом сумраке Виктор не сразу заметил хозяина. Смуглый седой старик в европейском костюме и вышитой золотом феске.

— Сеид? — спросил Виктор.

— Сеид, Сеид… — Старик успокаивающе закивал и постучал в свою о грудь длинным темным пальцем.

— Привет привез, — сказал Виктор.

Старик усадил гостя в пыльное легкое кресло, а сам остановился напротив и выжидательно скрестил руки на груди.

Виктор сидел, глядя на хозяина, пока не понял, чего тот ждет. Крюков похлопал себя по груди, пакет отозвался хрустом. Виктор достал его из-под рубахи, передал Сеиду, тот ножичком с костяной ручкой вскрыл его, выложил пачки, туго заклеенные бумажными полосками. Время от времени он вытаскивал из пачки одну—две бумажки, смотрел их на свет.

Закончив счет, старик расстегнул ворот рубахи, выловил ключик на тонкой белой цепочке и вышел.

Виктору казалось, что все это происходит в каком-то старом, давно виденном кинофильме. И в этом кинофильме сейчас должно случиться что-то страшное, и тогда он, Виктор, очнется. Из-за занавески вышел улыбчивый старик, положил на стол четыре длинные кожаные колбаски. Распечатал одну, поддел ногтем и вытолкнул на стол первую монету, остальные он просто вытряс и стал складывать столбиком по десять штук.

Затем, удостоверясь, что Крюков пересчитал монеты, одним круговым движением Сеид смел их в кучу и сунул в узенькие кожаные чехольчики. Когда на столе остались только туго набитые колбаски, Сеид все тем же круговым движением убрал деньги со стола. Приговаривая все на той же немыслимой вавилонской смеси языков, Сеид достал длинный целлофановый пакет, опустил туда колбаски. Край пакета вставил в черный металлический зажим, придавил и подержал, снял зажим — пакет заклеен намертво. Виктор снова сунул его под рубаху — пакет тяжел, пиджак оттопыривался. Турок осмотрел Крюкова критически, потом сделал жест рукой. Виктор понял его — нужно передвинуть пакет набок так, чтобы он пришелся под рукой. Сеид достал зажигалку и протянул Крюкову:

— Презент.

Виктор неловко взял ее, сунул в карман и пошел к выходу. Старик словно стал меньше ростом, он провожал Виктора, семеня чуть впереди, изгибаясь и отвешивая поклоны. Виктор шагнул на улицу. За спиной услышал:

— Привет Панченко.

Панченко был начальником пароходства в Приморске, ему передавали привет при встрече с русскими моряками грузчики и лоцманы, морские агенты и торговцы. Панченко ушел на пенсию, однако шутка бытовала по-прежнему в заграничных портах.

От знакомой мечети Виктор направился к кинотеатру. В ожидании конца сеанса Виктор потолкался у лотков, выбрал темные очки в тяжелой оправе. При виде первых зрителей Виктор стал у входа, прикуривая. Пропустив своих вперед, он пошел следом. Его заметили не сразу.

— А где ты был? — спросил один из матросов.

— Да вот очки покупал. — Виктор похвалил себя за такой ответ. Вроде бы был со всеми в кино и только отстал, покупая очки. А может, и не был.

Покупку одобрили. В припортовом магазинчике, куда зашли все вместе, Виктор потратил остаток валюты на дамскую сумочку из крокодиловой кожи и пустяковые сувениры.

В каюту Виктор не пошел, сначала отделался от пакета. Когда он оставил его в тайнике и вдруг прошла усталость, стало легко, свободно, он понял — ему было страшно.

Литвак открыл сейф, вынул оттуда несколько узеньких белых конвертов. В них были стандартные фото, сделанные в тюрьме: анфас, левый профиль, правый профиль.

Первым позвали Сашу Пономаренко.

— Саша, смотри внимательно: они здесь не совсем такие, как в жизни.

Саша сложил карточки в стопку, брал сверху по одной, глядел. Закончил, покачивая головой:

— Моих пассажиров среди этих нет.

Пригласили Светлану Степаненко. Литвак перетасовал снимки.

Она остановилась на третьей ленточке. С сомнением сказала:

— Мне кажется, что вот этот приходил. Немножко похож… Только здесь он бритый, а сейчас у него волосы длинные, назад зачесаны и бачки такие косые, длинные.

Светлана переглядела всю стопку. Затем прошли в демонстрационный зал. По сигналу Выборного погас свет, на экране появилось лицо человека, узнанного Светланой. Потом на фото наложилась новая прическа — длинные волосы, косые бакенбарды.

— Этот, — уверенно сказала Светлана. — Точно, это он был.

Литвак ушел оформлять протокол опознания, Выборный послал сержанта за Сашей.

— Ну, Александр, взгляни!

Снова засветился экран.

— Стойте! — ахнул Саша. — Это же второй, низенький!

…— Вот мы и возле дома, — сказал Литвак. — Константин Петрович Приходько. 1936 года рождения, украинец, образование девять классов, арестован впервые в 1956 году при попытке совершить квартирную кражу. Освобожден условно досрочно в 1958 году. Арестован в 1959 году в Ростове-на-Дону за участие в ограблении магазина. Освобожден по отбытии срока наказания. Прибыл на постоянное жительство в Приморск в 1970 году. Работал грузчиком, потом экспедитором в райпищеторге. По данным райотдела милиции, ни в чем не замечен. Сейчас уволился, новое место работы неизвестно. По месту прописки не проживает пять дней. Квартирная хозяйка сообщила, что выехал на несколько дней в служебную командировку.