Могила Рона - Остин Бейли

дыша. – Лезвиями просто легче начать. Именно нас они боятся. Любой инструмент, который отделит тебя от этих существ хотя бы на пару дюймов, не сможет их отодрать. Смотри!

Хоук сделал из нашей верёвки большую петлю, подхватил маленького космического рака размером не больше двух дюймов и всем телом навалился на верёвку, пытаясь оторвать его от корпуса судна. Рак не сдвинулся с места. Потом Хоук, хлюпая присосками, подобрался к нему и с лёгкостью сбросил рака в космос плоской стороной лезвия на голени.

– Вперёд, Саймон! Уверен, тебе ещё хочется успеть поспать, но мы не можем остановиться, пока не почистим весь корпус.

Я что-то тихо проворчал в ответ и с новой решимостью принялся помогать Хоуку. Через час мне стало всё труднее отдирать присоски от корпуса и переползать с места на место. Руки отяжелели, а ноги так сильно устали, что я то и дело промахивался и врезался лезвиями на голенях в толстую деревянную обшивку корпуса. В последний раз мне не удалось выбраться самостоятельно, и Хоуку пришлось мне помогать.

Освободившись, я рухнул на очищенный участок корпуса и сложил руки на груди, отказываясь двигаться с места.

– Я видел, как вы с Тайк спорили, – выпалил я, надеясь отвлечь Хоука, чтобы он снова не заставил меня работать. – О чём вы говорили?

Хоук опустился на одно колено и приоткрыл забрало шлема.

– Если хочешь знать, мы обсуждали Римбакку, которую сделала твоя мать. Уверен, ты знаешь, что это я ей помог. Я поступил так, полагая, что она отдаст её тебе. Я бы не согласился помогать, если бы знал, что она отдаст её кому-то другому.

– Почему? – спросил я. – Хотите, чтобы только она могла шпионить за мной?

– Наблюдение – всего лишь одна сторона уз Римбакки, но не самая могущественная и не самая важная. Разве твоя мама тебе не объяснила?

Я покачал головой.

– Это узы крови и жизненной силы. К этому ритуалу нельзя относиться легкомысленно, и, по моему мнению, его можно проводить лишь между родителем и ребёнком, для чего изначально и предназначалось это заклинание.

– О чём вы говорите?

Хоук задумчиво посмотрел на меня и покачал головой.

– Если твоя мать решила тебе не говорить, я тоже не стану этого делать. Нет, – добавил он, не давая мне спорить, – больше я ничего не скажу.

Я откинулся на спину, глядя на огромное количество оставшихся панцирей космических раков.

– Не могу поверить, что нет другого способа от них избавиться, – сказал я.

– Что? – удивился Хоук. – Конечно, есть способы и получше. – Он протянул руку ладонью вниз, и полоса космических раков шириной в тридцать футов вспыхнула Полуночным Синим. Они быстро оторвались от корпуса и, кружась, улетели в космос.

– Неужели? – воскликнул я. – Мы могли бы справиться за пару минут!

– Я мог бы справиться за пару минут, – поправил меня Хоук. – Ты ведь не умеешь использовать магию, забыл?

– Почему вы показываете руками кавычки? – спросил я, чувствуя, как моё лицо заливает краска. – Вы знаете, что я не умею использовать магию. Для этого и предназначалось это маленькое упражнение? Чтобы снова мне об этом напомнить?

Хоук пожал плечами.

– Это ты знаешь, что не умеешь использовать магию, Саймон. Я ничего такого не знаю. Всего неделю назад ты вызвал Полуночный Синий. А теперь тебе даже в голову не пришло воспользоваться магией, даже когда нам предстояли часы тяжёлой физической работы! Что же изменилось?

– Не знаю.

Хоук ткнул меня пальцем в грудь.

– Подумай. Что изменилось?

Я оттолкнул его руку.

– В первый раз это получилось случайно, – ответил я. – Я даже не знал, что делаю, и…

– Нет, – перебил Хоук, вонзая лезвие на руке в большой панцирь и сбрасывая рака в космос. – Попробуй ещё раз.

– Может быть, я чем-то оскорбил Зохаров, и они лишили меня магических привилегий или что-то в этом роде?

Хоук покачал головой.

– Нет.

– Наверное, магия просто вылетела у меня из головы, когда я в ту ночь выпрыгнул из башни. Или когда сражался с Ужасом. Или день за днём дрался с вами и с Гладстоном, так что теперь я даже не помню, как…

– Нет, – ответил Хоук.

– Тогда, может быть, я…

– Нет.

– СКАЖИТЕ ЖЕ МНЕ НАКОНЕЦ! – крикнул я. – Почему у меня не получается? Почему неделю назад я смог вызвать Полуночный Синий, а теперь не могу? Что изменилось?

– Твой разум.

– Но в нём ничего не поменялось, – возразил я. – Вчера я был способен к магии, а сегодня уже нет.

– Я имею в виду не ум, – ответил Хоук и ткнул меня в лоб. – Твой разум. – Он шлёпнул меня по животу чуть ниже рёбер. – Твой глубочайший разум. То, что наблюдает по ночам за твоими снами и будит тебя по утрам. То, что видит твои собственные мысли, но находится как будто в стороне от них. Ты надёл плащ-перевёртыш, и твой глубочайший разум признал его силу как твою. В отличие от тебя, он знает, что сила плаща исходит от тебя, а не от самого плаща! Он знает твою силу и боится её признать, поэтому у тебя ничего и не получается. Именно свой глубочайший разум тебе и предстоит изменить, Саймон.

Я несколько раз моргнул и заметил, что у меня открыт рот. Я быстро закрыл его и спросил:

– Вы понимаете, что всё это совершенно бессмысленно, да?

Хоук рассмеялся, откинув голову, и захлопал в ладоши.

– Знаю. Мы отличная команда. Учитель, который не знает ответов, и ученик, который не может придумать вопрос.

– Да… просто отлично. – Я зевнул. – Сколько нам ещё этим заниматься?

– Думаю, мы сейчас закончим, – весело ответил Хоук. – Ты усвоил всё, чему я хотел сегодня тебя научить.

– Здорово, – ответил я и направился к палубе. Я был совершенно уверен, что ничего не усвоил, но не собирался говорить об этом Хоуку. Он шагал впереди, насвистывая и бодро срезая космических раков, которые попадались ему на пути. Я посмотрел на сотни оставшихся панцирей, поднял руку и чуть слышно прошептал «Гибея».

Конечно же, ничего не произошло.

Другого я и не ожидал.

Честно говоря, я не был уверен, что это когда-нибудь повторится.

Глава 11

Секретное зелье

Пубертатный период – процесс физических изменений, во время которого тело ребёнка превращается в тело взрослого.

Википедия

Была уже глубокая ночь и на корабле слышался храп матросов, когда я вернулся в свою каюту и с удивлением увидел, что кровать Дрейка пуста.

– Дрейк? – позвал я в пустоту.

Он не ответил[97].

Странно, подумал я. Дрейк даже днём боялся покидать