Королек - Виктор Каннинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не удивило. Лили однажды слышала, как он назвал это слово по телефону… Гаррисон все еще в Барнстейпле?
– Да. Похоже, он считает воздух Девона полезным. А скорее, нашел сговорчивую вдовушку. Что его так тянет на вдовушек?
– Наверное, ищет свою мать.
После обеда Гримстер сопроводил Лили в ее комнату. Перед обедом он объяснил, что намерен провести еще один сеанс, – хотел дать ей время привыкнуть к мысли, успокоить волнение. Сейчас, когда они сидели в ее комнате, Гримстер понимал, что Лили могла бы показывать беспокойство. В конце концов, она знала, что ему нужно от нее, а он знал, что она хочет помочь. Перевозбуждение могло возникнуть просто от желания. Но насколько Гримстер видел, Лили была спокойна и расслаблена и спокойно ждала, когда Гримстер вновь начнет то, что у него уже получалось.
– О чем вы будете спрашивать меня сегодня, Джонни? О той пятнице?
– Возможно, – ответил Гримстер. – Пока не знаю. Полагаю, нам нужно привыкнуть к нашим… – Гримстер осекся, потому что чуть не сказал «салонным играм», – …к тому, что между нами происходит.
Лили кивнула с улыбкой, откинулась в кресле и вытянула ноги, так что солнце из окна золотило нейлоновые изгибы яркими полумесяцами. Гримстер молчал, собираясь, и Лили вдруг улыбнулась шире:
– Что, Джонни, нервничаете? Не надо. Я готова. Как вы говорили, полное доверие.
– Спасибо, Лили.
Она была права. Гримстер, как ни странно, нервничал. Он должен был завоевать доверие Лили, но гораздо важнее, что он должен быть уверен в себе, иначе не сможет ею управлять.
– Расслабьтесь, Джонни. С Гарри было то же самое во второй раз. Он словно не верил, что опять получится. Но получилось. Давайте попробуем.
Лили подняла и расправила плечи, закрыла глаза, вздохнула, довольная, потом открыла глаза и стала ждать. Ее уверенность передалась и ему, и Гримстер вдруг почувствовал спокойствие. Он показал Лили тыльную сторону ладони, чтобы ей было видно кольцо. Лили устремила взгляд на кольцо – сигнальный стимул, как называл это Вольгеши. Со временем, знал Гримстер, отпадет необходимость и в кольце. Он сможет отключать Лили простой командой «спать». Интересно, Диллинг дошел до такого уровня?..
– Лили, вам хочется спать. Вы погружаетесь в глубокий сон, но все время будете слышать меня и сможете отвечать. Вы ведь не боитесь этого?
– Нет, Джонни, не боюсь. – Лили говорила медленно и спокойно.
– Хорошо, давайте для начала поговорим о чем-нибудь незначительном. Вы помните, как в первый раз встретились с Гарри? – Гримстер решил двигаться постепенно, пока – если правильно рассчитает момент – не сможет задать вопрос о пропавшей пятнице.
– Конечно, помню, – ответила Лили. – Он пришел в аптеку.
– Во что он был одет?
– Синий свитер и рубашка с открытым горлом. Белая. Серые слаксы и синие с белым парусиновые туфли. – Лили говорила ровным голосом, без следа эмоций, без намека на веселье.
– На что вы прежде всего обратили внимание?
– Голос и подмигивание.
– Можете пояснить?
– У него был очень приятный глубокий голос – он словно проникал в тебя. И Гарри нахально подмигнул, когда я отдавала ему сдачу, – на долю секунды придержал мои пальцы и подмигнул. Мы с другой продавщицей потом долго над этим хихикали.
– Лили, какие вещи вы лучше всего запоминаете?
– Ну, не знаю. Людей, то, что они говорят. И места. Где я бывала.
Гримстер спросил:
– То есть если вы где-то побывали только один раз, то можете все вспомнить?
– Да, большую часть.
– Вы можете вспомнить, чем занимались в какой-нибудь конкретный день, если этот день был важным, например день рождения?
– Думаю, что смогу.
– Где вы были и что делали на свой день рождения в этом году?
– Я была во Флоренции, в «Эксельсиоре», и миссис Хэрроуэй повезла меня в Пизу смотреть на падающую башню. Потом мы поехали на побережье и поужинали в ресторане с видом на море – ели королевские креветки в каком-то винном соусе, а потом рыбу, но она мне не понравилась. Очень костлявая.
– Миссис Хэрроуэй подарила вам что-нибудь?
– Да.
– Что?
– Зеленую шелковую ночную рубашку с черными бархатными лентами у шеи, по рукаву и по подолу.
Мягко, не только помня о наставлении Вольгеши, что предложения должны плавно перетекать одно в другое, но и стараясь избегать раздражающих стимулов, Гримстер двинулся в ту область памяти Лили, которая его интересовала.
– Лили, вы помните день, когда умер Гарри?
– Да, Джонни.
– Вы не возражаете, если я задам несколько вопросов о том, что вы делали в этот период жизни?
– Нет.
– Вы в тот день собирались в Италию?
– Да.
– Вам нужно было, как я понимаю, собрать уйму вещей в поездку. Приготовить, упаковать.
– Да, дел было много.
– Вы помните, когда вы этим занимались? Утром, днем или вечером?
Лили ответила немедленно:
– Почти весь день. Что-то утром, что-то вечером.
– А почему сразу все не упаковали?
– Потому что были еще дела – глажка, штопка.
Стараясь, чтобы голос оставался ровным и не выдал волнения, Гримстер спросил:
– Лили, вы хорошо помните тот день?
– Думаю, хорошо.
– Это ведь была пятница?
– Да, Джонни.
– Хорошо, давайте посмотрим, вспомните ли вы для меня тот день. Разумеется, не в мельчайших подробностях, но основное. Постарайтесь начать с утра – и дальше, до самого вечера.
– Попробую. Прежде всего мы встали поздно, позавтракали, а потом Гарри читал газеты, пока я прибиралась. Постель, посуда после завтрака…
Гримстер сидел почти там же, где расспрашивал ее о том дне во время первой беседы – в бодрствующем состоянии, – и она говорила теми же словами: что было на обед, что они пили, потом занятия любовью, сон Гарри… томатный суп и жареная камбала на ужин, чтение, телевизор… Гримстер знал, что ничего этого не происходило, а голос Лили звучал и звучал, как прерываемый вопросами медленный необъяснимый поток.
Когда она замолчала, Гримстер сказал:
– Понятно. Про пятницу пока что достаточно. Скажите, Лили, Гарри часто вас гипнотизировал?
– Когда только научился, то часто. Потом только от случая к случаю.
– От случая к случаю – зачем? Просто развлечься?
Слово «развлечься» зацепило Лили, она дернулась, и ее веки дрогнули.
– Если хотел меня чему-нибудь научить… например стихам. А иногда, если мне было больно.
– Если болела голова?
– Если болела голова, он отключал меня и внушал, что я проснусь через пять минут и боль пройдет.
– Проходила?
– О да.
– Наверное, приятно иметь под рукой такого целителя.
– Да. И с месячными тоже. У меня болезненные.
– Теперь слушайте внимательно, Лили. Пятница, о которой мы говорили… Вы понимаете, о чем я?
– Да, Джонни.
– Допустим, вы и Гарри делали совсем не то, о чем вы мне рассказали, и допустим, он хотел, чтобы вы забыли об этом, забыли день целиком, чтобы он мог вместо него вложить вам в голову другой, придуманный, – мог бы он загипнотизировать вас и велеть стереть весь день из памяти и помнить только тот, который он для вас придумал?
– Думаю, мог бы, – ответила Лили ровным голосом.
– Очень хорошо, Лили, а теперь я вам кое-что скажу. Я знаю, что Гарри именно так и сделал. Он стер один день и дал вместо него другой. Вы верите, что это правда?
– Раз вы так говорите, Джонни.
Стараясь не выдать голосом собственного возбуждения, Гримстер перешел к следующей стадии:
– Да, я так говорю. И хочу, чтобы вы меня внимательно выслушали. Все, что я сейчас делаю, – для вашей пользы. Я хочу помочь вам. Гарри умер, и вы смирились с потерей. Вы сами это сказали. Но я здесь. Я вместо Гарри. Раньше о вас заботился он, а теперь – я. Вы рады этому?
– Да, Джонни.
– Хорошо. Сейчас я отдам вам приказ – для вашего же блага. Пятница, которую вы помните, фальшивая, ее сочинил для вас Гарри. Подумайте. Не нужно спешить. Я хочу, чтобы вы напрягли свою память, а когда будете готовы, покажите мне настоящую пятницу. Ту пятницу, в которую вы с Гарри куда-то уехали и что-то спрятали. Не торопитесь. Просто подумайте и расскажите.
Гримстер чуть откинулся в кресле, глядя на Лили. Она сидела совершенно неподвижно, даже словно не дышала. Гримстер поднял левую руку, чтобы видеть и лицо Лили, и секундную стрелку на наручных часах. Стрелка проползла тридцать секунд, шестьдесят, девяносто… Лили молчала. Гримстер дал ей пять минут тишины и неподвижности. Потом сказал:
– Хорошо, Лили. Теперь расскажите мне о настоящей пятнице. Куда вы ездили и что делали с Гарри?
Без промедления Лили начала:
– Ну, прежде всего мы встали поздно, позавтракали, а потом Гарри читал газеты, пока я прибиралась. Постель, посуда после завтрака…
Гримстер сидел, пока Лили излагала те же подробности, что и раньше, повторяя почти те же слова и фразы. Он слушал, ожидая хоть каких-то изменений – ведь Гарри мог вырезать только небольшой кусочек дня из памяти Лили. Но надеждам не суждено было сбыться. Лили рассказывала тот же фальшивый день.