Свидетель с заставы № 3 - Лев Линьков

Клим не успел ответить, как один за другим прогремели два винтовочных выстрела — сигнал тревоги.

5

Два человека с трудом тащили какую-то тяжёлую ношу. За плечами у них висели большие рюкзаки и короткие горные лыжи.

Подъём становился всё круче, и тогда один из мужчин передал рюкзак другому и взвалил ношу на спину.

Потапов уже больше часа наблюдал за ними.

Первым на площадку «Пятачок-ветродуй» взобрался высокий мужчина.

Тропа, протоптанная пограничниками, проходила у отвесной скалы, ограничивающей площадку с востока, и неизвестный пока еще не видел её. Осторожно оглядевшись, он порывисто сел, прислонился спиной к камню, за которым притаился Потапов, и стал глотать снег.

Спустя четверть часа на площадке появился второй мужчина. Он нёс на спине человека, не то раненого, не то больного. Положив его на снег, второй мужчина повалился рядом.

Выбежав из ущелья на «Пятачок-ветродуй», Клим и Закир увидели Потапова и двух неизвестных людей с поднятыми вверх руками. Третий лежал на снегу. Потапов держал в поднятой руке гранату.

Ничто не могло сильнее поразить Клима, чем неожиданное появление у Большой зарубки людей, — настолько он был убеждён, что зимой сюда не полезет ни один человек.

По одежде неизвестных было трудно отличить от местных охотников. Однако, несмотря на вечерние сумерки, Клим разглядел, что самый высокий из них — не из местных жителей.

Второй был похож на афганца. Лицо третьего, лежащего без признаков жизни, скрывал шарф.

«Кто же эти люди? Как они оказались здесь?»

— Ему плохо... Сердце, — сказал вдруг по-русски высокий мужчина и показал на лежащего в снегу человека. — Помогите ему.

— Вы нарушили государственную границу Союза Советских Социалистических Республик. Вы задержаны, — сказал Потапов.

— Мы заблудились, — ответил высокий. — И, слава богу, набрели на вас... Пистолет в правом кармане, — добавил он. — Вероятно, это вас интересует.

У нарушителей границы оказалась брезентовая палатка, её поставили на «Здравствуй и прощай» рядом с чумом, накрыли ветвями и обложили снегом; получилось тесное, но тёплое жилище.

Из рюкзаков задержанных Потапов извлёк шерстяные одеяла и немного продовольствия. Кроме того, у них были отобраны два автоматических кольта, компас, английский хронометр, топографические карты Адалая и Тянь-Шаня, два призматических бинокля, фотоаппарат.

Высокий мужчина, назвавший себя Николаем Сорокиным, рассказал, что они плутали в горах целую неделю. Больной — Ивар Матиссен, ученик знаменитого исследователя Центральной Азии Свен Гедина, — хотел пересечь зимой горы китайского Тянь-Шаня, а он, Сорокин, живущий в Кашгаре с 1915 года, согласился сопровождать отважного путешественника. Аджан — проводник, кстати, очень плохой. Он совсем запутался в этом дьявольском лабиринте хребтов и ущелий.

— Меня это не интересует, — произнёс Потапов. — Вы объясните всё это на допросе.

Утром больному стало легче, и он что-то прошептал Сорокину.

— Господин Матиссен просит, чтобы вы доставили нас к вашему офицеру, — перевёл Сорокин. — Он должен скорее известить своё консульство в Кашгаре: там беспокоятся о нашей судьбе.

— Господину Матиссену придётся обождать, — ответил Потапов.

Так началась жизнь вшестером. Теперь пограничники должны были не только охранять границу, но и сторожить задержанных.

На третьи сутки, умываясь снегом, Сорокин заметил на скале зарубки, которые каждый день делал Потапов. Сосчитав их, он тихонько свистнул:

— Выходит, мы у вас в плену, а вы у гор? Есть с чего запить. Я надеюсь, гражданин Потапов, вы вернёте мне фляжку с коньяком?

— Коньяк останется для медицинских целей.

— Для медицинских целей? — усмехнулся Сорокин и щёлкнул себя по кадыку. — Вы знаете, Потапов, Аджан говорит, что если в горах произошёл обвал, то нам не выбраться до июля. Как вы полагаете?

— Я полагаю, что вам придётся отправиться сегодня со мной в горы и полазить по скалам: нужно нарубить стланцев для костра.

— Не вижу смысла, — днём раньше мы сдохнем или днём позже. Впрочем, пожалуй, вы правы, — надо бороться, бороться, чорт побери!

— Летит! — закричал Клим.

— В самом деле, это аэроплан, — оживился Сорокин.

Где-то совсем близко над горами летел самолёт, но облака скрывали его от людей. Гул пропеллера удалился и вскоре затих.

На одиннадцатые сутки Матиссен окончательно заболел: он бредил и не мог поднять головы.

— Потапов, вы должны, наконец, понять, что сидеть здесь бессмысленно, — говорил Сорокин. — Если путь на север закрыт, то пойдёмте на юг. Вы должны пожалеть больного учёного.

Потапов не отвечал.

— Или вам хочется замёрзнуть и сдохнуть с голоду в этой снежной тюрьме? Что держит вас здесь? Что?

— Долг! — не утерпев, ответил Потапов.

— Долг?! — усмехнулся Сорокин. — И много вы должны?

Клим находился у «Пятачка-ветродуя» и не слышал разговора Потапова с Сорокиным, но так же, как и Потапов, думал сейчас о долге. Он словно повзрослел за эти последние недели. Правда, Клим не был уверен, как Потапов, что трое задержанных — враги (может быть, действительно этот Матиссен учёный-географ), но отлично понимал, что и учёный не должен нарушать границу.

— А ты знаешь, что они думают? — спросил вчера Потапов, выслушав сомнения Клима. — Ты, что же, полагаешь — учёный не может быть шпионом?

— Но что могут шпионы сделать зимой здесь, в горах?

— Дорогу разведать могут? — вместо ответа спросил Фёдор.

— Пожалуй, могут...

— В тыл к нам пробраться могут?

Клим посмотрел на шалаш, из которого доносились стоны Матиссена, и с сомнением покачал головой.

— А, впрочем, действительно — шут их знает, что они думают!..

Прошла ещё неделя. 26 февраля Клим повёл Аджана за топливом. Наступил вечер, а они не возвращались. Потапов связал Сорокина и Матиссена и отправился на поиски. Он долго лазил по леднику и лишь под утро набрёл на глубокую трещину, из которой отозвался Клим.

Потапов спустил ему веревку.

— Ноги... — простонал Клим.

— Вяжи за пояс.

С трудом Потапов вытащил товарища. Тот не мог стоять.

— Ноги, — повторил он: — я вывихнул и, кажется, обморозил ноги.

— А нарушитель где?

— Он побежал, перепрыгнул через трещину. Я выстрелил, промахнулся. Он во все стороны зайцем прыгал. И провалились, вот...

— Да где же он? — встревоженно переспросил сержант.

— Там, — кивнул головой Клим в сторону трещины. — Мы оба провалились...

Потапов наклонился над трещиной, стараясь рассмотреть, где же там Аджан.