Борьба за господство на Черном море - Андрей Платонов

В целом Черноморский флот справился с поставленной задачей и обеспечил эвакуацию из Одессы. Этому способствовало сохранение флотом своего господства в данном районе. Однако до настоящего времени это господство обеспечивалось формальным численным превосходством в совокупности с явной пассивностью военно-морских сил, да и авиации противника. Нельзя забывать, что румынский флот в то время располагал одной подводной лодкой и тремя торпедными катерами — чего не скажешь о советском Черноморском флоте.

Кстати, после эвакуации Одессы, а также, как ни парадоксально, после оккупации Крыма германскими войсками советский флот на какое-то время мог заняться эксплуатацией своего господства на театре. Ведь с захватом Крыма исчезла опасность высадки морских десантов противника. С началом обороны Севастополя наши соединения бомбардировочной авиации перебазировались на Кавказ, а потому коммуникации вдоль румынского побережья, как и порты самой Румынии, стали для них недоступными. В основном бомбардировочная авиация ЧФ «работала» на севастопольском фронте, а также по оставленным нами портам на побережье Крыма и Азовского моря. А вот подводные лодки теперь ни что не отвлекало от решения задач по их главному предназначению — борьбе с судоходством противника.

Поскольку мы отметили пассивность германской авиации при эвакуации Одессы, а также еще будем рассматривать ситуацию, связанную с обороной Крыма, то давайте посмотрим, чем располагал противник в воздухе. К 24 сентября 4-й авиакорпус люфтваффе, действовавший в Таврии, имел в своем составе разведывательные эскадрильи 3(F) /121 и З/ObdL в Николаеве; бомбардировочную эскадру KG 27 в полном составе, штабную эскадрилью и группу II/KG 51 на аэродроме Балта (северная часть Одесской области); I/KG 51 и торпедоносную эскадрилью 1/KG 28 на румынском аэродроме в Бузэу; эскадру пикирующих бомбардировщиков StG 77 (на аэродроме Счастливая); штабную эскадрилью эскадры JG 77 и истребительные группы II, III/JG 77 на аэродроме Чаплинка севернее Перекопа; 1-я группа 2-й опытовой эскадры I(Jg.) /LG2 в Бериславе (прикрытие переправы через Днепр). Всего примерно 15–20 разведчиков, около 125 двухмоторных и 75 одномоторных бомбардировщиков, 60–65 истребителей. Это меньше, чем ВВС ЧФ и ВВС 51-й армии в отдельности, — но больше, чем ВВС 51-й армии и Фрайдорфская авиагруппа[35].

На 20 сентября в составе ВВС 51-й армии входили 21 дбап (около 20 ДБ-3 и Ил-4), 182 иап (МиГ-3 — 22, Ишунь), 247 иап (ЛаГГ-З — 17, Каджамбак). В это же время во Фрайдорфскую авиагруппу ВВС ЧФ входили 3 аэ/8 иап[36] (И-16 — 5/3[37] и И-15-бис —10, Кучук-Кабано), 5 аэ/32 иап (Як-1 — 8/4, Тагайлы), часть 46 ошаэ (Ил-2 — 4/3, Бий-Бузав), 70 обаэ (СБ — 2/1, Р-10, Р-5 — 2, Фрайдорф), 95 ночная баэ (У-26 — 7/5, Бурнак), 96 оиаэ (И-16 — 7/6 и И-153 — 3/2, Бурнак), 101 оиаэ (И-16 — 15/13, Атакчи-Бузав), 16 мраэ (МБР-2 — 5/4, озеро Донузлав), 83 мраэ (МБР-2 — 5, озеро Донузлав).

Таким образом, ВВС 51-й армии и Фрайдорфская авиагруппа располагали более чем 20 бомбардировщиками ДБ-3 и Ил-4, тремя штурмовиками Ил-2, 37 старыми истребителями и штурмовиками, пятью ночными бомбардировщиками У-2, 43 новыми истребителями. Естественно, при необходимости авиационная группировка, действующая на перекопском направлении, легко могла быть усилена за счет частей ВВС ЧФ, базирующихся в Крыму. А это не менее 32 исправных бомбардировщиков, в том числе 14 Пе-2, около 60 старых и 20 новых истребителей. Старые истребители использовались в качестве штурмовиков.

К 18 октября ВВС 5-й армии насчитывали исправными 11 бомбардировщиков, в том числе 5 Пе-2, 2 штурмовика Ил-2, 21 старый и 31 новый истребитель. Фрайдорфская авиагруппа имела в своем составе три бомбардировщика Пе-2, три штурмовика Ил-2, 46 старых и 17 новых истребителей, десять ночных бомбардировщиков У-26. То есть в совокупности 14 бомбардировщиков, пять штурмовиков Ил-2, 67 старых и 48 новых истребителей, а также десять У-2. Уменьшение количества бомбардировщиков ДБ-3 связано не так с потерями, как с тем, что в данной ситуации нужна была прежде всего непосредственная поддержка войск, то есть штурмовики. А вот уменьшение количества новых истребителей как раз привело к увеличению потерь среди штурмовиков.

Эксплуатация безусловного господства зимой 1941/42 г

Начало военных действий на Черном море, как и на других театрах, характеризовалось резким сокращением противником интенсивности морских перевозок. Это объяснялось сразу двумя факторами. Во-первых, ожидалась скорая нейтрализация советского флота в связи с захватом его основных баз или по крайней мере Крыма — последнее предполагалось уже в июле. Во-вторых, морские перевозки не являлись критичными для экономики Румынии. Морским транспортом в Румынию ввозились машинное оборудование для нефтяной и легкой промышленности, сельскохозяйственные машины, промышленные товары. Но в основном импортные грузы шли по Дунаю. Вывозились из страны главным образом нефть, нефтепродукты, сельскохозяйственные продукты и сырье. Но, например, в 1941 г. из 4 млн т экспортной нефти через Констанцу вывезли только 400 тыс. т, а вверх по Дунаю 2100 тыс. т и по железным дорогам 1500 тыс. т.

К началу войны транспортный флот Румынии имел в своем составе 10 морских сухогрузных транспортов тоннажем 39 423 брт. В состав речного транспортного флота входили 24 пассажирских парохода; 61 буксир; 294 баржи, лихтеров, грузовых шаланд; 12 плавучих элеваторов; около 100 судов специального назначения и других плавсредств.

Для перевозки нефти и нефтепродуктов на коммуникации Констанца — Босфор работали пять итальянских танкеров тоннажем около 24 000 брт. Вот уж кто действительно был крайне заинтересован в морских перевозках! Кроме того, в румынских портах после начала войны остался один германский транспорт «Lola» (1193 брт). Для транспортных перевозок на Черном море привлекались торговые флоты Болгарии и Венгрии.

Как мы помним, среди задач, поставленных Черноморскому флоту на случай начала войны, стояла и такая: в случае выступления Румынии уничтожить ее флот и прервать морские коммуникации. Естественно, данная задача подразумевала привлечение всех родов сил — но что касается коммуникаций, то здесь ведущая роль отводилась авиации и подводным лодкам. Первую сразу нацелили на экономические объекты, даже в ударах по портам акцент делался на нефтеперерабатывающий комплекс. Несмотря на директиву наркома ВМФ от 23 июня 1941 г. об активизации минных постановок с воздуха, ВВС ЧФ выставила всего семь мин в Дунайских гирлах (30 июня и 1 июля) и восемь мин у Констанцы (25 и 26 июля).

Таким образом, черноморские подлодки остались один на один с задачей «прервать морские коммуникации» Румынии. В целом ситуация для них выглядела оптимистично. Действительно, на 22 июня Черноморский флот располагал 44 подводными лодками, причем все они по своим тактико-техническим элементам способны были действовать у румынских берегов, половина же из них — до Босфора включительно. Что касается боеготовности, то минимум 30 подлодок могли или немедленно, или в течение месяца приступить к решению свойственных им боевых задач.

Однако, как мы уже знаем, командование флота своим ударным потенциалом распорядилось не лучшим образом. Из двенадцати позиций, нарезанных подводным лодкам с началом войны, только три находились на коммуникациях противника. Остальные девять предназначались для обороны крымских и кавказских ВМБ.

В дальнем дозоре у Севастополя на позициях № 1 и 2 с 22 июня развернули подводные лодки М-33 и М-34, а в районе Поти на позицию № 15 вышла А-4. Через три дня на позицию № 8 у Феодосии направили М-32. Всем лодкам ставилась задача вести наблюдения за подходами к базам. При обнаружении боевых кораблей и транспортов — уничтожать их. В приказаниях указывалось, что о пролете больших групп самолетов доносить немедленно, а о кораблях — после их прохода. 29 июня комфлота приказал командиру Новороссийской ВМБ к рассвету 2 июля начать обслуживание позиций у Новороссийска и Феодосии. В дозор у Новороссийска на позиции № 9 и 10 вышли подводные лодки учебного дивизиона, а позиция № 8 у Феодосии обслуживалась кораблями 1-й бригады, правда, 3 августа ее закрыли.

8 июля в связи с известным нам опасением высадки морского десанта позиции № 6 и 7 восточнее острова Змеиный заняли подводные лодки М-33 и М-34. Они должны были прикрывать подходы к Одесскому заливу и Крыму, имея задачу уничтожать транспорты с десантом. Несмотря на то что никаких транспортов обнаружено не было, подводные лодки несли дозорную службу на этих позициях еще полтора месяца.

Находясь в дозоре, наши лодки не имели ни одной встречи с противником, так как командование румынского флота не ставило своим надводным кораблям активных задач. Однако имелась еще и румынская подлодка «Delfinul». Во время сентябрьского похода 1941 г. она дважды обнаруживалась нашими подводными лодками, находившимися в дозоре у Новороссийска. 13 сентября Щ-202 всплыла в 18:35 в крейсерское положение и в расстоянии 30 кб обнаружила подлодку противника. Командир сразу же начал маневрирование для выхода в торпедную атаку. Через 10 минут лодка противника погрузилась. Опасаясь быть атакованным, командир Щ-202 капитан-лейтенант В.Х. Козюберда также погрузился и оставался под водой около часа. Не обнаружив противника, подлодка всплыла в надводное положение и направилась в базу. По данным командира «Delfinul», 13 сентября он маневрировал на вероятных курсах движения советских транспортов в районе м. Идокопас — м. Утриш. С наступлением сумерек он всплыл, но, обнаружив советский катер, вновь погрузился. По-видимому, это и была Щ-202.