В пламени ветра (СИ) - Майер Шеннон

«Убей их, прояви преданность, не спрашивай, убей их, забери меня домой, пожалуйста, забери меня домой, не оставляй меня здесь, я погибаю, мой разум тает, убей их, забери меня домой, найди для меня место, убей их».

Мою голову затопили его печаль и боль, и если бы я стояла, его эмоции повергли бы меня на колени. Зарычал Кактус, и вокруг него вспыхнуло пламя и горело достаточно долго, чтобы щупальца освободили его. Но меня, несмотря на это, они обвили ещё сильнее.

Мы скатились к воде. В панике осьминог поднял свою уродливую голову.

— Червивое дерьмо, Кактус, помоги мне!

— Я пытаюсь.

За секунду до того, как схвативший меня Ундина перевалился через деревянный настил в воду, ушей достиг звук шипящей под огненным шаром плоти.

Все, что я могла с прижатыми по бокам руками, это беспомощно болтать копьём в воде и надеяться, что раню его хоть как-то. Мы крутились, а я оглядывалась на поверхность воды. Щупальца сжались, а потом чуть разжались. Но этого хватило, чтобы развернуться и поднять копье.

Казалось, время замерло, когда наши взгляды встретились. Он моргнул, качнул головой и слегка отодвинул голову назад. Клювом, похожим на клюв попугая, он нацелился в моё лицо. Отодвинул меня ещё на пару дюймов и поудобнее повернул щупальцами.

Сжав губы, я направила копье в центр его головы и попыталась не думать, почему его изгнали. Потому что противостоял Реквиему? Потому что пытался остановить жестокого тирана и не дать ему захватить трон у себя дома?

«Прости меня».

Не знаю, была это моя мысль или его. Я вонзила острие глубже и провернула. В воду хлынула кровь, и щупальца медленно освободили меня. Существо дернулось, и щупальца обвисли. Тело стало погружаться в чернильного цвета глубину, оно трансформировалось в последний раз и в последний раз вдохнуло воду.

Крепко сжав копье, я подплыла к поверхности. Я пробралась на звук борьбы и рычания Петы. Схватившись за край дока, я поднялась из воды, но не встала на ноги. Прямо передо мной Кактус и Пета едва успевали уворачиваться от первого Ундины, они не попадались ему в руки, но лишь чудом.

Я встала, завела руку назад, разбежалась в два шага и выпустила копье. Копье слегка качнулось в полете — оно не рассчитано на такое метание — но врезалось в его спину слева. Он широко раскинул руки и взревел. Проведя руками по спине, он попытался нащупать копье, но не смог и упал лицом вперёд.

— Мне конец, — произнес он, но его спина все ещё вздымалась и опускалась. Я осторожно подошла и присела рядом с его головой. Он поднял на меня глаза, но не шевельнулся. Тёмные, какие же они тёмные, как ночное небо.

— Ты победила Реквиема?

— Да. Он был тем ещё ублюдком.

Он зарычал и замахнулся на меня. Я прижала его голову к земле и придавила коленом ближайшую ко мне руку.

— Пета, мы можем позвать Финли?

Его передернуло под моей рукой.

— Дитя мне не сможет помочь. Никто не сможет. Прикончи меня. Ты же Эндер. Я приказываю: ПРИКОНЧИ МЕНЯ!

Он закряхтел и дернулся в мою сторону, но в его теле больше не осталось сил.

Свободной рукой я вытащила нож, спрятанный в голенище сапога.

— Ты уверена, Ларк? — спросил Кактус.

Но я поняла подтекст. Смогу ли я жить, убив Ундину совершенно хладнокровно? Но чего Кактус не знал, так это того, что убийство не будет хладнокровным. Милосердие — это любовь, понимание. Я могу дать Ундине то, в чем он нуждается.

— Тебе есть, что сказать напоследок, если безумие ещё не полностью овладело тобой? — спросила я.

Ундина подо мной содрогнулся.

— Реквием мёртв?

— Да.

— Тогда мне больше нечего сказать. Я иду в объятья Богини-Матери.

Я не стала ждать дальнейших слов. Со всей силы я вонзила нож ему в шею сзади, подтолкнула его вперёд для большей уверенности. Его тело дернулось, и все только что напряжённые мышцы расслабились после смерти.

Вытащив оба клинка, я по одному обтерла их о его спину. Они заржавеют, если я не очищу их тщательно.

Я засунула нож обратно в голенище, а копье прикрепила к поясу, действуя автоматически. Без слов я взяла тёмные руки Ундины и подтащила его к краю воды. Я положила его на спину, а руки устроила на груди. Пета пошевелилась сбоку и прижалась к моей ноге.

— Другого выхода не было.

— Знаю. Но изгнание из Глубины за сопротивление Реквиему… Думаю, Финли устроила бы все правильно.

Я прижала руки к безымянному Ундине. Королева Ундин должна была дать приют тем, кого изгнал Реквием. Почему она этого не сделала? На этот вопрос у меня не было ответа.

Я скатила Ундину в воду.

— Иди в её объятья с миром.

Раздался всплеск, и вода заглотила его единственной волной, разгладившейся за считанные секунды, словно его никогда и не было. Но он же изгнанный, возможно, в этом все дело. Изгнанные предаются анафеме, словно их никогда и не существовало.

Наверное, Пета прочла мои мысли.

— Их имена стираются отовсюду. Скорее всего, Финли даже не подозревает об их пропаже.

Я почувствовала руку Кактуса на своей щеке и прильнула к нему. Во многом он был мягче Эша… И в этот конкретный момент он почувствовал, что мне нужно. Прикосновение и понимание того, что он со мной без какого-либо давления кроме того, что ждёт нас впереди.

Я встала и протяжно выдохнула.

— Давайте возьмём лодку.

Кактус криво ухмыльнулся.

— Украдем?

— Думаю, на сегодня это наименьший из моих грехов, — я хотела пошутить, но вышло слишком плоско, что убило мою жалкую попытку. — Простите, меня поджимает время.

— Это ты мне говоришь? — проворчал Кактус, но настроение снова поползло вверх. В считанные минуты мы отвязали лодку, довольно маленькую с парусом. Пета выхаживала по доку.

— Она маленькая, думаешь, это хорошая идея?

— Нет, но ты хочешь попасть в Грецию. Какие ещё варианты?

— Я бы лучше пешком тащилась всю дорогу, чем села в эту лодку. Не люблю воду, Ларк.

Она моргнула огромными зелёными глазами. Однако, уже запрыгивала в воду, чтобы спасти меня до того, как стала моим фамильяром. У Петы в груди билось сердце дракона.

— Не то, чтобы я была от неё в восторге, но нам всем приходится делать то, что мы не любим. Давай, ты можешь спать всю дорогу.

Я показала на что-то мягкое, с углублением посередине. Идеальная кошачья постель, как мне подумалось.

Она вздохнула и обратилась кошкой, потом запрыгнула в лодку и стала устраиваться.

— Тут не особенно удобно.

— Хватит ныть, Невезучая Кошка, — произнес Кактус.

Она зашипела на него, но ничего не ответила. Я шагнула в лодку последней и оттолкнулась от дока ногой.

— Как, ад меня дери, мы собрались попасть в Грецию? — спросил Кактус. — Не то чтобы я сомневался в тебе, принцесса. Просто интересно.

Я нащупала сбоку кожаную сумку. Эшу я бы сразу доверилась, и это заставило меня вытащить дымчатый бриллиант. Быстрым движением я нанизала его на кожаный шнурок, надела через голову и спрятала под жилетом.

— Не выдай меня, Кактус.

У него брови взлетели вверх.

— Я никому не рассказал, что ты засунула в тарелку Кассавы свиное дерьмо однажды. И меня выпороли, потому что я промолчал. Всё и так знали, Ларк. Но я держал рот на замке.

Пета фыркнула от смеха, перевернувшись на спину.

— Не верю.

Он засмеялся вместе с ней.

— Точно. Естественно, она позволила меня выпороть.

Я улыбнулась и закатила глаза.

— Нам было по десять. И я знала, что такое порка, не хуже тебя. Насколько я помню, днем ранее я тоже получила нагоняй за тебя.

— Думаешь, я не знал, что такое порка ремнем? — он откинулся на своём месте. — Уверен, у меня даже остались шрамы, доказывающие, насколько я хорошо с ней знаком. Могу показать, если не веришь, — он смотрел на меня пристально, а потом медленно подмигнул. Нет, я не собиралась смотреть.

— Я пас.

— Предложение в силе, принцесса.

Я села поудобнее и успокоила дыхание. Управление другим элементом давалось мне нелегко. Но нас пожимало время, и нам нужно было добраться в Грецию.