Журнал «Вокруг Света» №12 за 1977 год - Вокруг Света

Как и всякая степь, Конийская равнина особенно хороша весной. Пшеничные поля дымчато-зеленого цвета, обломки скал на холмах блестят, как сталь, глубокие балки — розовато-лиловые. Вдоль дороги бегут цепочки пурпурных, голубых и желтых цветов. Под летним солнцем все быстро высыхает, потому что на обширных пространствах почти нет деревьев, а в воздухе влаги. Пшеница наливается, и равнина становился золотой. Там, где золото собрано, почва похожа на ржавое железо. Зимой мороз, снег и ледяные ветры выбеливают равнину. Но весной спрятанные зерна снова проклюнутся, вырвутся на свободу и осветят степь теплым и радостным светом.

Шоссе из Анкары в Конью то позволяет машине разбежаться, то гасит скорость крутыми поворотами. Недалеко от Коньи она пересекает стальные рельсы. Самый обычный переезд, и не сразу вспоминаешь, что это Багдадская железная дорога, знаменитая когда-то трасса Берлин;— Босфор — Багдад, та самая, которую кайзеровская Германия пробивала на Восток через Багдад, чтобы приблизиться к Персидскому заливу и Британской Индии. Нет уже кайзеровской Германии, Британской империи, Османской империи. Но по-прежнему есть эти холмы, будто бы покрытые рыжей верблюжьей шерстью, и белые ручейки овец, и саманные хижины с плоскими крышами. Есть хлебная Анатолия — Турция бронзовых степняков, зерна и скота.

Конья

Конья встречает кварталами, скучными, как все окраины современных городов, и ты разочарован, потому что в своем воображении уже нарисовал образ бывшей столицы сельджукской империи. Но в центре города каменная вязь мечетей, изломанные своды школ-медресе, аркады караван-сараев, изящные контуры минаретов вознаграждают м за пыль, и за степное однообразие.

img_txt jpg="jpg"

Конья — один из древнейших городов мира. Раскопки в местном парке обнаружили крупное селение, которое существовало за семь тысячелетий до нашей эры. Хетты, эллины, римляне, византийцы, крестоносцы владели древним городом Иконией, пока она не стала Коньей — столицей турок-сельджуков. Потом столица рухнула под ударами монголов. Небольшой археологический музей Коньи хранит бесценные сокровища, сравнимые с сокровищами Лувра и Эрмитажа.

Для путешественника наиболее доступный вид турецкого искусства — архитектура. До того как распространились по свету коробки, турецкая архитектура отличалась явно выраженной неповторимостью двух главных периодов — сельджукского и османского. Общественная архитектура была представлена прежде всего мечетью—местом совместной молитвы, а также религиозными школами-медресе, мавзолеями-тюрбе, дервишскими монастырями-текке, богадельнями, караван-сараями, банями, фонтанами, мостами. Сельджукская пословица гласила: «Обойди весь свет, но посети также Конью». Здесь хранились прекрасные образцы сельджукской архитектуры, и в этом смысле с ней могут соперничать лишь несколько городов Анатолии — Сивас, Эрзерум, Амасья, Кайсери.

Сельджукские архитекторы предпочитали простую структуру, которая контрастировала с изысканностью отделки. Мечети построены в форме базилики, а крыша, поддерживается параллельными рядами колонн, частью взятых из христианских храмов. Арки, как правило, стрельчатые. Те же арки и в элегантных сельджукских мостах, которые нет-нет да и встречаешь в Анатолии. Отделка особенно богата на воротах и порталах. Арабские надписи, геометрические узоры, абстрактные рисунки, цветы, листья, иногда фигурки животных, вырезанные на камне или штукатурке, — все сливается в чудный каменный узор. Сельджукские мавзолеи легко различить по их круглой или многоугольной форме, на которую насажены остроконечные крыши. Иногда в стены зданий вписаны колонны, пилястры и высокие слепые арки, которые встречались здесь еще в домусульманских сооружениях.

В Конье еще сохранились кварталы старых домов, у которых верхние этажи нависают над улицей, а балконы и эркеры покрыты деревянной резьбой. В этих старинных кварталах главная прелесть Коньи, но известность ее в Турции объясняется не только архитектурой. Конья славится еще ежегодным состязанием ашиков — народных певцов, аккомпанирующих себе на сазе.

img_txt jpg="jpg"

Шамси и Ихсани

Каждую осень по всей Турции развешивают объявления: «Ашики, приходите со своими сазами сражаться в Конью!» Ашики со щипковыми инструментами — сазами— собираются на фестиваль. Темы их песен и баллад по большей части романтические и любовные. Импровизация — высшая точка соревнования. По традиции, ашики соревнуются в кофейнях. О месте кофейни в турецком быту я еще расскажу, а пока лишь отмечу, что более подходящей аудитории не найти. Заключительное выступление, когда схватываются два известных ашика, собирает в самую большую кофейню города столько народу, что заказывать столик нам пришлось заранее.

В тот день скрестили сазы два самых знаменитых ашика: Шамси и Ихсани. Двум певцам судьи задают тему, и ашики тут же по очереди сочиняют стихи и музыку. Публика рукоплещет и одобрительно восклицает, когда то один, то другой находят удачное сравнение или изящный музыкальный поворот. Виртуозы ставят себе между губ булавку, чтобы, сочиняя стихи, не произносить считающиеся неблагозвучными звуки «б», «п» или «м» — иначе иголка уколет губы.

Ашики чаще всего приходят из восточных районов Турции. Они приходят в город, поют и говорят, что им нравится, критикуют губернатора, помещика или полицию. Веками бродили ашики среди крестьян, ели их горький хлеб, добытый тяжким трудом, и выражали в песнях, долгих, как степные плато Анатолии, их чувства и думы. Тем у ашиков много, но всегда они возвращаются к сюжету любви — печальной и безнадежной, потому что слово «ашик» значит «влюбленный».

Несмотря на распространение современных западных ритмов и мелодий, в Турции большинство людей, включая молодежь, предпочитают народную музыку. И если радиослушателей хотят привлечь к какой-нибудь передаче, в начале ее исполняют записи песен известного ашика.

Стать ашиком непросто: надо поступить учеником к мастеру, научиться играть на сазе, освоить старинные музыкальные и стихотворные ритмы. За несколько лет ученики накапливают поэмы и песни и, что более важно, учатся сочинять баллады на заданный сюжет. И, лишь выдержав перед заслуженными ашиками экзамен, можно начинать странствия. Учитель дарит ученику саз, придумывает псевдоним, и новый певец уходит бродить по Турции.

Во многих больших городах были собственные ашики. Когда приходил другой певец, между ними устраивались соревнования в какой-нибудь кофейне. Ашики раскланивались, садились друг против друга и по очереди пели. Начинали с любовных песен. Каждый пытался превзойти другого в сравнениях, образах, музыкальном искусстве. Затем дуэль становится острее. Поэты начинали ловко подкалывать, «оскорблять» друг друга в песнях, пока слушатели не определяли победителя.

...Итак, скрестили сазы знаменитые современные ашики Ихсани и Шамси. Ихсани явно был впереди соперника, когда исполнял любовные песни. Он и выглядел впечатляюще: гордо посаженная львиная голова, густая борода и черные волосы, спускающиеся волнами на плечи и грудь; мощный лоб изрезан морщинами. Гипнотизирующий взгляд черных глаз заставлял слушателя верить, что Ихсани поет для него одного.

Когда дело дошло до взаимных уколов, начал брать верх Шамси. Густые волосы Ихсани стали объектом наиболее ядовитых насмешек, потому что у них был тот же цвет, что и у шкур черных горных козлов. И в песне Шамси Ихсани превратился в козла, который попал к нему в руки. Шамси зарезал козла, поджарил и съел его мясо, а потом сел отдыхать на циновке, сплетенной из его волос, и заиграл на сазе нежную мелодию для возлюбленной Ихсани. Публика покатывалась от смеха, а Шамси, предчувствуя полную победу, закинул голову, взглянул на воображаемую луну и действительно завел песню, полную любовной страсти.

Но вот Ихсани стал отвечать ему, и Шамси сразу уловил, что переборщил в насмешках. Ихсани, в свою очередь, сравнил его с истощенным чесоточным псом, который воет на луну? На его вой отвечает лишь хор презрительных кошек на крыше кофейни. Шамси понял, что он побежден, и элегантно встал, приблизился к Ихсани, приложил его руку к своему лбу, а потом поцеловал ее.

На состязаниях в импровизации судьи задают только любовные темы. И даже осыпая друг друга колкостями, Шамси и Ихсани держались в «лирических рамках».

Но обычно темы ашиков гораздо шире. Прежде всего это темы социальные, волнующие простого турка не меньше (если не больше), чем любовь и луна. В истории страны не раз бывало, что ашиков бросали в тюрьмы, из некоторых городов и деревень их изгоняли те, кого они высмеивали.

Вообще быть ашиком трудно, ибо жизнь его состоит не только из побед на состязаниях, но и из долгих скитаний, чужих крыш над головой и более чем скромного завтрака-обеда-ужина...