Друг стад (Айболит из Алабамы) - Джон Маккормак

Однако приятности общения не вечны; очень скоро мы уже возвращались в графство Чокто. На обратном пути машина слегка сбавила скорость, ведь на буксире ехала моя новая игрушка! Попривыкнув к мысли о том, что раскол здесь, никуда не делся, Джан и я принялись обсуждать недавний визит к коллеге-ветеринару. Хотя среди обитателей графства Чокто друзей у нас появилось немало, славно было пообщаться с кем-то, кто тоже зарабатывает себе на жизнь столь же необычным способом, как и мы. Я весьма высоко ценил наш независимый образ жизни, однако зачастую тосковал по обществу другого ветеринара-профессионала, с которым мог бы проконсультироваться по поводу трудных случаев, или предаться воспоминаниям о зубодробительных курсах из нашего студенческого прошлого, не говоря уже о том, чтобы разделить срочные вызовы и воскресные дежурства.

На следующее утро я проехался туда-сюда по городу с расколом на прицепе, дабы продемонстрировать миру сие новое приспособление и убить время до первого визита к наиподлейшему стаду браманских коров на юге графства Чокто. Я собирался в первый же день подвергнуть удивительное орудие самому что ни на есть жесткому испытанию. Пусть эти скотоводы полюбуются, как нужно обращаться с коровами!

Проезжая аптеку, скобяную лавку Доггетта и народ, собравшийся на восточном крыльце здания суда в ожидании открытия, я усиленно махал рукой, ухмылялся и жал на гудок. Люди чесали в затылке и переглядывались, гадая, что еще за военное оборудование прибыло в город. Минуя парикмахерскую, я вскинул руку, намеренно замедляя скорость, так, чтобы подгадать как раз к тому моменту, когда на светофоре загорится красный свет. Обернувшись через плечо, я увидел, что и Майэтт, и Чаппелл приникли к окну, заодно со своими клиентами в простынях, и указывают ножницами и опасными бритвами в мою сторону. Один из клиентов так заинтересовался происходящим на улице, что спрыгнул с кресла, не дождавшись окончания бритья: половина его лица была обильно умащена Чаппелловским кремом для бритья. Я понял: мой утренний тур по городской площади и деловому кварталу имел стопроцентный успех; к вечеру парикмахерская информационная сеть разнесет вести о новой докторской «прибамбасине» по всему графству, равно как и за его пределы. Чаппелова цирюльня как одно из мощнейших средств распространения информации неизменно вселяла в меня благоговейный трепет.

Завершив свою миссию, я взял курс на юг и, преисполненный несокрушимой уверенности в себе, покатил в поселение Водной долины, на назначенную встречу с браманами. До чего ж приятно ехать по проселочным дорогам, — из тех, что проложены, что называется, от фермы к рынку, — гудком приветствуя людей, занятых в садах и во дворе, и наблюдать их реакцией. Одни просто выпучивали глаза, опираясь на мотыги или лопаты, другие, — особенно дети, выбегали к обочине и провожали меня изумленными взглядами.

Несколько минут спустя я уже прибыл на ранчо, развернувшись, подъехал к хлеву и, одной рукой сжимая руль и глядя в зеркальце заднего вида, поставил машину так, чтобы подогнать двухколесный раскол точнехонько к дверям. Мистер Грин, его работники и даже коровы, приникшие к щелям, молча наблюдали за происходящим. Я видел: мое умение управляться с прицепом при помощи заднего хода явно произвело на всех сильное впечатление, — этот навык, или, скорее, искусство я приобрел в подростковые годы в Теннесси, задним ходом заводя четырехколесный навозоразбрасыватель в «предбанник» тесного хлева для мулов. Я добился своего: толпа смотрела мне в рот, и теперь что помешает мне, — обладателю новехонького приспособления, новой клиники и замечательнейшей супруги, — стать лучшим практикующим ветеринаром во всей юго-западной Алабаме?

После повсеместного обмена рукопожатиями все присутствующие с похвалой отозвались о моем современном оборудовании, о моем свежевыстиранном комбинезоне и надраенных сапогах и даже о том, как сверкают чистотой мои пробирки для забора крови и тест-таблицы, — я как раз извлек их из грузовика и в должном порядке разложил на новехоньком рабочем столе. Поставив раскол на землю, я тщательно прикрепил его к столбам хлева двумя блестящими цепями, а затем тряхнул хорошенько, проверяя, удержит ли он норовистую корову.

— Ну, что ж, я готов, а вы там как? — объявил я, переводя рычаг в верхнее положение.

Вскоре первая корова осторожненько сунулась в открытую заднюю часть раскола. Я затоптался на месте, зашаркал сапогами, дабы удостовериться, что твердо стою на ногах: вокруг было довольно-таки грязно и слякотно. Затем собрался с мужеством — и крепче перехватил рычаг. Я походил на нервного игрока в гольф, что в сотый примеривается к мячу, пока, наконец, кто-то из партнеров не выкрикнет с досады: «Да ради всего святого, Марвин, бей, наконец!»

Внезапно корова со скоростью выпущенной пули рванула вперед, и я, как только животное ткнулось в головной затвор, со всей силы резко дернул рычаг вниз. Смутно помню, что раздался громкий стук, — нечто среднее между отдаленным взрывом и грохотом при столкновении двух встречных грузовиков, а затем, долю секунды спустя, перед глазами у меня заплясали звезды большие и маленькие, и я словно со стороны услышал, как клацнули зубы. Видимо, пребывая в состоянии эйфории, я напрочь позабыл о стальной перекладине над головой, и, обрушившись вниз, она проложила в моем черепе борозду достаточно глубокую, чтобы хлопок сажать, — по крайней мере, так утверждали отдельные работники.

Спустя мгновение, — а, может, несколько минут, — мне плеснули в лицо водой из пруда, я пришел в себя и осознал, что лежу навзничь в грязи, а голова у меня болит, как никогда в жизни.

— ДОК, А ДОК, С ВАМИ ВСЕ В ПОРЯДКЕ? — твердил кто-то. «Уй, мамочки, кровищи-то сколько!» — вторил ему другой голос. Услышав слово «кровь», я попытался сесть, но тут все вокруг поплыло — и свет погас.

Словно в тумане, вижу, как на полном ходу мчался куда-то грузовик… а потом я пришел в себя в небольшой больничной приемной. Отчетливо помню, что спросил, где я, и мне ответили: «В Гилбертауне». Припоминаю свои ощущения в тот момент, когда мне с тихим поскрипыванием зашивали рваную рану на голове; припоминаю, как объяснял медсестре и прочему больничному персоналу, что именно, как мне кажется, со мною произошло. Но с тем же успехом я мог бы обращаться к глухим детишкам с Марса.

— Раскол для фиксации? Это еще что за штука? И зачем вам вдруг понадобилось ловить корову? — говорили они, глядя на меня как на сумасшедшего. Неужто отродясь не слышали про ветеринаров, коров, дегельминтизацию и все такое прочее?

Мой раскол так и простоял на ранчо «Грин» недели две, — до тех пор, пока я не набрался мужества попросить хозяев снова согнать коров и дерзнул опять там показаться. Те же работники с энтузиазмом приветствовали мое возвращение; не обошлось и без дружеского похлопывания по спине. Я поблагодарил их за заботу и извинился за то, что свалял такого дурака.

— Приведите мне корову! — заорал я. — Да только не ту, что в прошлый раз! Хватит с меня поездок в Гилбертаун!

Коровы ранчо «Грин» шли через раскол одна за одной, — прямо как доктор прописал! К сожалению, несколько дали положительную реакцию на бруцеллез, так что мне пришлось еще не раз возвращаться на ферму для клеймения и биркования зараженных животных и повторного тестирования здоровых через интервалы в тридцать один день. Однако больше я себе голову не разбивал, несмотря на то, что мои друзья-приятели из числа наемных рабочих то и дело меня к тому подзуживали, — дескать, тогда им еще один выходной обломится.

Несмотря на то, что голову мою и по сей день украшает заживший рубец и еще несколько шрамов, свой раскол я просто обожаю. Были времена, когда я думал, что и другие расколы для фиксации скота обеспечат мое досрочное прибытие в роскошную ветеринарную клинику в небесах. И, тем не менее, хотел бы я пожать руку тому джентльмену, что изобрел и сконструировал первую передвижную установку такого рода. Предоставляя возможность надежно фиксировать скотину для рутинного ветеринарного обслуживания, это устройство существенно облегчило мне жизнь, — а уж от скольких опасностей уберегло! Если бы не раскол, мне бы пришлось тратить невесть сколько времени на дикие гонки с арканом, пытаясь загнать животное в угол между амбаром для кукурузы и кормушкой.

А поскольку бегать сломя голову за коровами мне больше не приходилось и теперь я всякий день возвращался домой на несколько минут раньше, и у Джан тоже появился повод для радости!

9

Джан и я были очень довольны тем, что практика у нас обширная, и трудимся мы, не покладая рук, над тем, что считаем важным; однако у нас двоих почти не оставалось времени на внерабочие занятия, как, скажем, вечером сходить в кино или тихо-мирно поужинать в каком-нибудь приятном ресторанчике Меридиана, городка в тридцати пяти минутах езды к западу. Гольф, охота и общественные обязанности, — вот чему в первую очередь посвящал я свободное от практики время, однако не случалось такого, чтобы я не откликнулся на срочный вызов. Джан время от времени играла в бридж, а также с удовольствием помогала женскому клубу «Гражданки», спонсирующему разнообразные муниципальные мероприятия.