СЕЗОН ДОЖДЕЙ И РОЗОВАЯ ВАННА - Сейтё Мацумото

А Гисукэ смотрел на неё и вовсе не помышлял об улучшении кровообращения. В памяти постоянно всплывал рассказ "Невеста в ванне", он содрогался от ужаса и в то же время испытывал жгучий соблазн дёрнуть Кацуко за руку, чтобы она оторвалась от своей опоры, и тогда… И тогда он погрузит её голову в воду… Гисукэ весь передёрнулся, избавляясь от жуткого наваждения.

Кацуко восприняла это совсем по-другому:

— Ну нельзя же так сопротивляться!

— Нет, нет, — пробормотал Гисукэ, — я, наверное, могу только стоять, сидеть и лежать… И ещё ходить…

— Это всё правильно, но для того, чтобы кровь хорошо циркулировала, нужно дать работу всему телу. Ходить, конечно, неплохо, бегать ещё лучше, но не может же человек всё время бегать… Вот и получается, что такая зарядка в ванне — прекрасная вещь.

— Ну, знаешь, крутиться-вертеться можно и на полу.

— Можно, конечно, но куда полезнее делать это в горячей воде. Кровеносные сосуды расширяются, кровь бежит быстрее… Есть ещё одна хорошая штука — массаж. Но для этого нужно прибегать к посторонней помощи, а в воде человек справляется один. Значит, это рационально.

— Я думаю, это лишняя нагрузка на сердце. Оно ведь и так гонит кровь, не даёт ей застаиваться, — ответил Гисукэ, наблюдая, как она вертится. У него даже в глазах зарябило.

— Вот и неверно! Например, человек стоит. Если долго — ноги устают. И не только потому, что на них приходится вся тяжесть, но и потому, что кровь приливает к ногам, а она ведь тоже имеет вес. Понял?

— Ты, думаешь…

— Ой, какой чудной! Не только от стояния, даже от длительного сидения можно устать. Нет, ты скажи, устаёшь или нет, если долго сидишь на стуле? Вернее, ноги устают?

— Если очень долго, то конечно…

— То-то и оно! Кровь перемещается вниз, начинает застаиваться. Потому-то европейцы часто пользуются скамеечками для ног. Сердцу надо помогать. А без помощи оно начинает быстро уставать, даже если человек не особенно крупный и тяжёлый.

— Ишь какие вещи ты знаешь!

— А это папа мне объяснил. Он давно завёл европейскую ванну и тоже делает в воде разные упражнения.

— Ты говорила, что твой отец педагог?

— Да, работает в Токио, директор хай-скул… Вообще-то он очень строгий. Не хочет меня видеть после того моего романа…

…Значит, Кацуко из хорошей семьи. А в теперешнем положении оказалась из-за подлеца, который соблазнил её и бросил. Она не виновата, просто ей не повезло. Понятно, почему она так сильно отличается от всех других женщин определённого сорта. Хорошо воспитана, умеет держаться, знает, как ухаживать за своим телом. А то, что добра и хороша — это уж от природы.

В любовных делах у Кацуко, как видно, опыт небольшой. Конечно, у неё были близкие отношения с мужчинами, начиная с того самого художника-декоратора, но это никак на ней не сказалось. Есть такое выражение: "Познав, не познала мужчину". К ней это подходит как нельзя лучше. В ней осталась девическая наивность, она ведь была совсем девочкой, когда разыгралась эта драма, да и сейчас очень молода. Правда, порой Кацуко вдруг начинает держаться и рассуждать, как вполне зрелая женщина, напускает на себя этакую серьёзность. Но всё равно чувствуется, что это игра. Полного женского расцвета она ещё не достигла, находится как бы в переходном периоде. Порой Гисукэ думал, не слишком ли для него большая роскошь её свежая прелесть и молодость.

Во время новогодних каникул Гисукэ вместе с Кацуко провёл три дня на горячих источниках Кюсю. Сколько бы ни было вокруг женщин — в автобусе, в поезде, — молодые мужчины пальму первенства неизменно отдавали Кацуко. С неё буквально не сводили глаз. Никому и в голову не приходило, что молчаливый мужчина лет пятидесяти любовник этой молодой красавицы. Гисукэ в таких случаях делал безразличное лицо и даже отодвигался в сторону. Ему нравилась роль наблюдателя. Чем больше попутчики глазели на Кацуко, тем ему было приятнее. Некоторые парни побойчее подходили к ней и заговаривали, и тут наступала кульминация своеобразной игры Гисукэ: улучив подходящий момент, а с точки зрения поклонников — самый неподходящий, он подходил и уводил Кацуко. Видя разинутые рты и растерянные лица претендентов, Гисукэ испытывал настоящий восторг.

То же самое происходило в отелях, где они останавливались. В просторных холлах танцевали рок. Кацуко настолько любила эти танцы, что буквально вся начинала ходить ходуном, заслышав первые звуки музыки. Гисукэ не умел танцевать, рок и прочие модные штучки казались ему чем-то невероятным, но он никогда не мешал Кацуко развлекаться. История повторялась. Гисукэ усаживался в дальний угол и наблюдал. Кацуко приглашали наперебой. Каждый, кого она осчастливливала согласием, начинал за ней ухаживать. Она улыбалась и чуть-чуть подшучивала над ретивыми партнёрами. Улыбка сияла, как рассвет, глаза лучились, партнёр входил в раж и, вероятно, воображал, что победа близка. И вновь Гисукэ распирало от гордости. Правда, иногда, — когда танцоры, отдавшись ритму, казались единым целым, — он испытывал лёгкую ревность. Но тем приятнее было, взяв Кацуко под руку, удаляться из холла под растерянным взглядом молодого человека. А впереди была ни с чем не сравнимая радость: войти в номер, запереть дверь и наконец-то остаться вдвоём.

Однако расходы были большие. Чтобы защитить свою возлюбленную от посягательств других мужчин, Гисукэ за полгода истратил пять миллионов иен. Кацуко их откладывала, собираясь открыть ателье модного женского платья.

Всё бы ничего, но в последнее время сократились некие денежные поступления от заинтересованных лиц. Очевидно, вокруг Гисукэ происходили какие-то перемены.

11

Первое, что бросалось в глаза, была перемена во внешности Гэнзо Дои. До недавних пор он одевался не то что плохо, а чуть ли не неприлично: изношенный выцветший костюм, купленный, наверное, лет десять назад; обтрёпанные края рукавов и брюк кое-как подшиты. Раньше Гэнзо, очевидно, был худым и теперь едва умещался в своём костюме. А в конце осени прошлого года он приоделся. Появился новый костюм из дорогой ткани. Гэнзо говорил, что сшит он из полуфабриката, купленного в универмаге. Только вряд ли это соответствовало действительности. Костюм сидел как влитой, чувствовалось, что над ним потрудился хороший портной. Чуть полноватый Гэнзо выглядел в нём очень внушительно. Добротное пальто отлично с ним сочеталось.

Исчез замызганный, похожий на тряпку галстук, уступив место модному, яркой расцветки. Завершали картину новые коричневые туфли, выглядевшие просто роскошно, особенно по сравнению со старыми, из которых, казалось, вот-вот вылезут пальцы. Короче говоря, Гэнзо Дои теперь был одет с иголочки и словно бы помолодел.

Гисукэ задумался. Хорошо, конечно, что его главный редактор наконец-то стал похож на приличного человека. Он давно собирался посоветовать Гэнзо привести себя в порядок — ведь, как говорится, "по одёжке встречают", однако, поразмыслив, решил от советов воздержаться. В противном случае ему пришлось бы выделить известную сумму на экипировку. А теперь Гэнзо справился сам. Но вопрос: на какие деньги? Скорее всего добавил что-то к прошлогодним наградным.

Да, главный редактор просто не имеет права иметь жалкий вид. Его внешность своего рода зеркало газеты. Посмотрят люди на главного редактора в затрапезном виде и решат, что либо "Минчи" совсем захирела, либо скупердяй директор держит своего сотрудника на нищенском жалованье. А хорошо одетые служащие всегда внушают мысль о благополучии предприятия, где они трудятся.

Да, всё прекрасно, но откуда же у Гэнзо деньги?.. Наградные плюс энная сумма… Очевидно, это то, что он получает за рекламу. Гисукэ половину стоимости публикации рекламы отчислял тому сотруднику, который её раздобыл. Гэнзо Дои приобрёл уже навыки в этом деле, да к тому же совмещал должность главного редактора с обязанностями заведующего рекламным отделом, так что львиная доля расхода доставалась ему. Это составляло примерно двадцать тысяч иен в год.

Но тех денег, о которых знал Гисукэ, вряд ли хватило бы на то, чтобы полностью сменить гардероб. Очевидно, у Гэнзо есть какие-то другие — побочные — доходы.

Гисукэ подумал о собственных побочных доходах. Политическая жизнь города всегда была одной из главных тем его газеты. В связи с этим публиковалось много материалов, освещающих взаимоотношения городских властей с фирмами, имеющими предприятия в Мизуо и прилежащих районах. Когда фирма "Сикисима силикаты" задумала продвижение своих заводов, производящих химические удобрения, в Курохару, "Минчи" начала справедливую кампанию протеста. Через какое-то время всё было спущено на тормозах. Это только один из подобных примеров.

Что касается случая с "Сикисима силикатами", тут Гэнзо Дои не мог поживиться. Тогда он только начал работать в газете и плохо разбирался, что к чему. Кроме того, доход от "тормозов" целиком попал в карман Гисукэ. Но теперь-то Гэнзо прекрасно знает, с какого конца подобраться к сладкому куску, и положение в газете у него другое.