Сочинения русского периода. Стихотворения и переводы. Роман в стихах. Из переписки. Том II - Лев Гомолицкий

Глава шестая

в волчцах татарника свисаетколдуя рыжим клоком шерстьгде дух трагический блуждаетлаская плачущую перстьсвершилось разделенье этокак двойники стоят два светарасщепленное страстью сяна в и вне двоится япределы жития сдвигаясебя противополагаяколовращенью бытияязык обычново сознаньяв том видит срок миропознаньякогда дотоле детский духмир принимающий как травыиспив познания отравыво вне откроет зрак и слухиспив познанья каждый отроквзволнованный взвихренный от ногдо вихря взвеянных волосгуляет в пустоте адамоммеж сонц омолнийных и грозвеков перепыленным хламоммир наг зияет в дырах твердьимен протлели одеяньяи ищет новые названьяадам встречая в поле жердь! —не имя наименованье:не жердь языческое жретьи в жерди древний бог коситсятак миф из имени творитсятак мир из имени растеттак в имени дух новый дышити персть атомную сечоти в ней иероглифы пишетно чтобы с Богом в спор вступитьповелевать мирам царитьнад изменяющейся перстьюдостигнуть крайнево бессмертьяи с ангелами говорить —миропознанья мига маломиропознанье лиш начало:биясь с молитвою о полдух силится растет томитсядрожа от хлада спать ложитсяплоть в позе мертвеца на столв духовном деле не устанети тут – мертвя сознаньем персть{19} —шипом язвящим грудь тиранитиз розы многожалый крестно сон все так же неспокоени влажно воспален и жгучнад спящим иномирный воинмеж тем в руке сжимает лучзрак врубелевский полудикийполусвятой из тьмы вперени просыпается дух с крикомсном любострастным искушон

он в облачном отвечном ономум очищая вновь и вновьДобротолюбия закономроссийской светлостью стиховне очищается нималонапрасно все! молчит Господьненасыщонной страсти жалокусает бешеную плотьи как помешаный он скорооставит книги искус домпойдет бродить – в углу соборападет распластанный крестомуже без мысли без надеждыбез чуда без любви без словнедавний бого-чтец и – словтеперь темнее тьмы невежды —меж тем с трагедией в разладегимназии тоскливый пленчьей зевоты не переладитмиротрясенье переменпускай с усердием не книжкино отсыревшие дровазимою тащат в класс мальчишкичтоб ими поиграв сперьва– игра веселая: по классуполенья с грохотом летят —потом растапливать по часусвой класс – дрова пенясь шипяти заскорузевшие рукизасунув в рукова сидитсловесник – взгляд мутя молчиттомясь от холода и скукижестокой мрачною чертойобведена ево наука:родной словесности герой —злой лишности российской мукауничиженья вещий роки сатирической трубоювсеистязующий смешокнад незадачливой судьбою:страшней он – формул – переменкогда стеснившись групкой жаднойтолпятся школьники у стенсмакуя анекдот площадныйот них украдкой отдалясьгерой наш уши зажимаетища таинственную связьмеж тем чем дух ево сжигаеми непристойностью – в тоскечто класс марает между деломна перемаранной доскеисчерченной до глянца мелом

ничто тоски той не взорвет:ни взрыв взаправдашный гранаты —находку школьник в класс несетблаженно пряча под заплатыпока на переменке толкон с другом между парт недритсявдруг гром все в класс: там: дым клубитсяи палец вбитый в потолок —ни взрыв иной – извне: теснитсяиз года в год здесь русский бытбедней ущербней и грозитсудьба гимназии – закрытьсявот в округ едет комитетродительский – отец ораторуж реч заводит но кураторбледнея обрывает: нето ручку ручку потирая– то месть истории – сечотладонью воздух повторяя:то месть истории! и вотнет русской школы мрачный школьникон предан лени на потопв заборы упирает лобиль в дымный потолок – затворникно и без школьных стен тоскасугубо душит как доскав покоик выцветший нисходитв дым папиросной пустотывзгляд выпуклый бесцветный бродитна струнах жолтые перстыоткрыточки над головамитоскливой лишности печатьгитара – топкая кроватьи: га ва рила мени матьне-е ва дись сво ра миа ночью стадко сжавши ротпротопывая в темность с мыком– тот за трамбон тот за фагот —в круженьи семенит безликомбессловным стадком в улиц круг:сопенье топот и мычанье

но в этой ночи одичаньягерою послан странный друг:ни с кем не схожий он мечтательот отрочества мудр и седтеософический читательв юродстве мистик и поэтйог – практикует пранаяму{20}маг – неподвижный пялит взглядглаза вперенные упрямослюдою чорною блестятон совершенств для плоти чаети избавления от тьмыязык санскритский изучаетдревнееврейские псалмыв углу ево светильник тлеети мирро умащон чернеетбеззубый череп и плитас санскритской тайнописью темной:любомудрящие местав микрокосмическом огромныйкосмический надумный мирсловесный непрерывный пир —с любомудрящими речамитревога духа входит в слухвзволнованный томится духсидят сближаясь головамидрузья и нежась чорный котв знак таро{21} коготок вонзаети с улицы где ноч течотмык бессловесный долетаетда друга мать – шуршит старушкастрашит ее гробовый тлен:обходит вещую игрушкугрозу житейских перемен

дела бесед всенощных – службыдуховной гордость головыон необычностью той дружбыдоволен: аглицкое вытеснее их соединяетих все сближает: хлад зимыони трудятся – дровосекиот инея белеют векиу печки ночью тайна тьмы —на корточках среди фиалокв лесу весной они сидяти ноч своим пустым фиаломв мир изливает звездный градвесь неба-свод законов звездныхгороскопических ключей{22}что льет на перстность водолейчто замыкают книгу «э!»{23}гремя у бедер молний грозно —пред книгою небесной другседины юные склоняеткощунственно перстом бодаеттаинственных символов круг —вот день и нагость процвелагде сонце мечет знойным градомна пастбище где дышит стадоалеют дальние телабьют над купаньем женским в небопо ветру белые крылаа их загар чернее хлебанагой как дикий эфиопв пределах ветреново раядруг – юный седовласый – лобв жердь рулевую упираяплывет омыт и обожжон

стих бормоча бхагавадгитый{24}среди купающихся жонпусть прячут гневные ланитыплывут на остров голубойв необитаемый покой

бежит река времен в извивахпод их рукой теченье водпремудро и неутомимотак род течот столетьям в ротв пасть времени – и сбросив поясветр бродит берегом нагойплескаясь в тростнике ногойв песке перегоревшем роясьбежит река меж черепковприбрежных дынных череповмеж дымных огородных становдревесных голубых фонтановбежит прохладная рекатела людские омываягустея к вечеру покаигра на небе зареваяв чугун поток не превратиттяжелый бронзовокипящийи он метафорою вящейв полночный стикс не побежити потекут в том чугунев каемке заревой тростинкии снова жердь шуршит на днетуман ложится вдоль долинкиостужен тел горячих пыли после поля улиц пыльмешаясь с пудрой в лица дышитвизг женский шарканье вдоль плиттут руфь под дверью хатки спити ноч косой ее колышитдрузья молчащие идутв молчаньи продолжая трудих совершенново общенья —обменново мыслетеченья

но трещинка уже сквозиту коловратности на службе:в их хладной в их надумной дружбезалог вражды горячей скрытгерою кажется все чаще:последней тайною богатдруг укрывается молчащий —и подозрительностью вящейон уходя в себя – объятих разделяют не манеры:пусть друг играет в маловерыкощунственник среди «друзей»бестрепетный богохулитель —он тайны так хранит обитель:порочности ему мерзейлик плоский пошлости ушастойим соблазнительны контрасты:герой что не нарушит словнечистой мысли не изринетв кругу их диком пьяном приняту богохулов богословно без нево в попойках мрачныхчреваты тайнами друзьяи их чудачества удачныим в даре отказать нельзяево ж бездвижность неизменнаон бдит одной ноздрей дыша{25}но отвлечонная душавсе так же неблагословеннаи «святость» чувствует своюне в серце он – на плоском лбуи зависть ликом побледневшимв подвижнике уж процвелаони ж в грехе своем кромешномтворят веселые дела

меж них один: в ланитах мохомпокрытый рыжезолотымприветствует библейским вздохоми златоустый веет дым:в скрепленных проволокой латахштанов – очитый и крылатыйв хитрописаньях искушонхранит (аскет хранитель жон)обет суровово молчанья —молчанья в юродстве мычаньязабором ляжку ободравнагой под мышкой смявши платьерысит в лесок мыча проклятьядивя базарных встречных баби псы катятся под ногамис дымящимися языкамито говорящий в нос: Декартто отыскав колоду карт(всех уверяющий – крапленых) —то вновь гуляющий в эонахслова скандируя на изм(науки дряхлой утешенье)открыл векам уединизм —практическое становленьебогов и равных им ученье

и впрямь в сем юродстве заложенсмысл протлевающих времен:в пучинах жизни непреложенотъединения закон:проявленный в живом и смертиотъединенный грустный духвсе тлится в тленной бедной перстиглубинный напрягая слух:скит или чолн уединенья{26}тень Бодхи{27} или тень веславсе пустынки ево спасеньягде нет столетию числа

вот созванный уедсобор{28}в набитой кухонке капустойсидят – семьею златоустойстоят – сосредоточен взориз тьмы пропахшей чорной кашейиз бездн колеблющихся вервперяясь в голубиность сфернад юродством крылящих нашимтри друга – между них геройони – апостолами знаньяпред ними – лиц суровый стройс печатью мрачново вниманьявот отрок с гривой золотойв руке евангелье? Толстой?нашедший истину познанья —когда решится говоритьдля регулярности дыханьяпопросит форточку открытьвот – с выцветшево снимка лица —за ним напружился борец:вперяется в свечу «отец» —с большим перстнем самоубийца —глубокомысленный юнец —и утомясь от умной гилии задышав ноздрями вдругприкрыв ладонью чертит друг:сказать? друзья! – мы пошутили

среди забавников зловещихтяжелодум честолюбивзабаву в скуку обративтрактатом о духовной вещи —себя почувствовал геройна сем чудачливом соборев дурачимых угрюмом хореотсюда путь ево ночнойв последнее отъединеньесебе он предоставлен вновь:и дружба так же как любовьотносится жизнетеченьемв проклятье памяти и в сны:один – в тьме внутреннево слуха(родители исключенытелесные из жизни духа)он погружает в тьму томовбогочитающее оков мечте хотя бы стать пророкомсмесив писанья всех веков —:Да Хио МанавадхармашастраКоран Абот Таотекинг{29}в вазончике очится астрапреломлены воскрылья книг —от лествицы высот пылитсязодиакальных чудищ твердьведро тяжолое кренитсяскрипит колодезная жердьи в гул подземных струй стекает– где любострастия огоньавва Евагрий утишает{30} —веревка жгущая ладонь

и вот в один осенний деньлиствой процветший но туманныйон ощутил предотблеск странныйи в нем – рентгеновидно теньсвоей полупрозрачной формы —тот отблеск рос в сиянье в свети мира возгорелись формыпрозрачнясь и меняя цвет:дымились полыхая травызвенела медная листваот этой непомерной славыкружась звенела головавсе ослепительней жесточе:с каемкой огненною очивжигались полевых цветовкак угольки треща гореливо сне же выстрелы гремелии речи непонятных словтак в муку обращаясь длилосьно свет погас мир отгорели время в нем остановилось:ни чувств ни памяти ни делкак будто все испепелилосьзастыло в мировой золе —над тьмою сонца светит точкаи нет души лиш оболочкапустая ходит по земле

не лишность как бывало в прошломот скуки сером плоском тошномне гоголевский страшный сонв тоске перетомленной векано нетости оксиморониз конченново человека:бес-словный – весный весь сквознойтот на ково идет прохожийне замечая – кто похожийна всех: всем – левой сторонойзеркальным плоским хоть трехмернымне существуя существоми бродит в мире тень пустомтень белая кровавя тернысидит на камне – неживойблагословенней камень серойбез-движья – душья – жизья меройсогретый сонцем под стеной:не греет сонце окружонныхвеличьем книжных мудрецовдуши лишившихся и словот близости с неизречонным

Глава седьмая