Ришелье - Хилэр Беллок

Однако центр Западной Европы занимали многочисленные германские княжества и свободные города, густо населенные и очень богатые, — такой была Германия до Тридцатилетней войны, опустошившей ее и превратившей города в руины, — в которых еретические учения охватили большую часть населения. То же самое происходило в немецкоязычных кантонах Швейцарии. Во владениях императора было тоже неспокойно: по берегам Дуная, на Рейне, в Страсбурге, в чешской Богемии, в Венгрии и даже в столице империи Вене лютеране и кальвинисты проповедовали свои еретические учения. Повсюду протестанты захватывали церковные земли и грабили церкви и монастыри.

Но была надежда, что император наведет повсюду порядок, обратит в католичество мятежников и вернет церкви награбленное. Если бы это произошло, то в граничащих с Германией северных Нидерландах и Дании, возможно, также удалось бы победить ересь. Оставались Англия и Швеция, но они были на задворках Европы и не могли причинить большого вреда. Следовательно, для того чтобы Западная Европа стала католической как прежде, надо было восстановить господство католицизма в Германии.

Именно эта задача и была поставлена римским папой перед капуцинами и иезуитами.

Отец Жозеф, единственный среди капуцинов, был с этим совершенно не согласен. По его мнению, в такой, хотя и католической, Европе господствовали бы австрийские и испанские Габсбурги. Вся Европа принадлежала бы им, кроме Франции на западе, и Польши на востоке. Обоим государствам ничего бы не оставалось, как признать свою зависимость от империи, да и сам римский папа стал бы всего лишь духовником императора. Отец Жозеф не мог допустить, чтобы это когда-нибудь случилось.

По его мнению, победа католицизма была возможна только благодаря энергичным действиям французской короны, сильной, ни от кого не зависящей и диктующей всем свои условия. Он считал знаменитый девиз первых крестоносцев Gesta Dei per Francos[4] не только не устаревшим, но отвечающим всем требованиям времени.

Он был заодно с другими капуцинами, когда они открывали закрытые гугенотами церкви и служили там мессу впервые за пятьдесят лет, как это было в Беарне; он был вместе с ними, когда они открывали школы и семинарии, в которых учили молодежь принципам истинной веры, — но он никогда не станет на сторону Габсбургов. Если дела пойдут так, что Габсбурги начнут побеждать, то он готов поддержать протестантских князей в их борьбе с императором.

И во всех своих бесчисленных поездках с дипломатическими поручениями, во всех переговорах с представителями иностранных государств он преследовал только одну цель: поднять престиж французской монархии и личный престиж короля Людовика XIII еще выше.

Нет ничего удивительного в том, что отец Жозеф и Ришелье сразу же подружились. Во всем, во всем решительно они были единодушны. И старший — отец Жозеф был старше Ришелье на восемь лет — связал свою судьбу с младшим и шел с ним до конца рука об руку, помогая ему в его великих делах.

Внешне он был полная противоположность кардиналу. Похожий лицом на Сократа, невысокого роста, с большой яйцевидной головой, покрытой рыжими, красноватого оттенка волосами, он пристально смотрел на вас большими, слегка выпученными глазами и едва заметно усмехался в большую рыжую бороду,

Среди историков долгое время идет спор, кто был генератором идей и фактическим руководителем внешней политики Франции — Ришелье или отец Жозеф? Мы не можем дать четкий ответ на этот вопрос, но ясно, что между ними не было ни споров, ни стычек. Если и были между ними разногласия, то лишь в вопросах тактики, а не по принципиальным вопросам.

Совершенно очевидно, что Ришелье руководил всей внешней политикой Франции, а отец Жозеф, как старший и более опытный, помогал ему советами и иногда предостерегал его. Хорошо известно, что именно он настоял на том, чтобы французские войска ушли из рейнской долины. Один из них дополнял другого, так что вместе они составляли одно целое.

Ведь они провели свое детство в одних и тех же местах, в южной части провинции Пуату, дышали запахом трав с необозримых лугов и морским воздухом Атлантики. У них почти одинаковое происхождение из служилого дворянства. Их первая встреча состоялась тогда, когда молодой епископ прибыл в свою разоренную войной епархию. Ему было всего двадцать три года, отцу Жозефу перевалило за тридцать. Уже тогда они почувствовали сродство душ и шли дальше по жизни вместе.

Часть II. ПУТЬ К СЛАВЕ 

Глава 1.

НАЧАЛО ПУТИ

Вероятно, немаловажно, что прежде, чем достичь вершины власти, Ришелье пришлось долгое время находиться в положении ученика. Но ведь и Наполеону пришлось ждать восемь лет, прежде чем он получил звание бригадного генерала, и затем еще два года, когда он был назначен командующим армией.

Ришелье еще молодым человеком решил посвятить свою жизнь служению обществу. В тридцать лет он стал членом королевского совета. Правда, пробыв в нем несколько месяцев, он был отправлен в ссылку. Прошло восемь долгих бесплодных лет, прежде чем он снова появился в королевском совете. Ему было сорок лет, когда он стал первым министром, а фактически руководителем всей нации.

Характерно, что он не пытался подгонять время. Терпеливо перенося неудачи, он никогда не падал духом. Он шел к цели так, как идет путник, продираясь сквозь густой лес и кустарник, обходя топкие болота. Этот долгий извилистый путь отнял у него почти пятнадцать лет жизни.

Ришелье происходил из семьи, гораздо более знатной, чем это принято считать. Как и многие другие выдающиеся деятели истории, он начал свой путь наверх с довольно высокой ступеньки социальной лестницы. К концу жизни он достиг почти абсолютной власти, повелевая потомками самых знатных родов, что дало повод — то же самое мы видим, когда говорим о Кромвеле — преувеличивать расстояние между началом и концом пути. Конечно, семья Ришелье, как и Кромвеля, не была состоятельной — напротив, она оказалась в затруднительных обстоятельствах, но бесспорно, что у нее древние корни. Это подтверждается простым фамильным гербом: три шеврона на одноцветном поле. Дед будущего кардинала Луи дю Плес-си женился на Франсуазе Рошешуар, род которой был одним из самых знатных и древних. Произошло это перед самым началом религиозных войн. Правда, невеста была уже немолода и с плохим характером, но зато Луи дю Плесси породнился со знатью. Он познакомился с Франсуазой в доме ее кузины Анны де Полиньяк, род которой был еще более знатным и древним, чем его невесты.

Не надо думать, что социальное положение Луи дю Плесси было низким и он улучшил его благодаря браку. Хотя дю Плесси не принадлежали к знати, но они были с давних пор тем, что во Франции зовется «малой знатью», а в Англии — сквайрами. Семейное наименование дю Плесси — кстати, во Франции в названиях деревень «Plessis»[5] встречается бесчисленное множество раз — происходит от названия деревни вблизи Неона в долине Крез. К началу XVI века дю Плесси принадлежала не одна деревенька, и хотя манориальные налоги не приносили такого большого дохода, как раньше, семья была далеко не бедной.

Луи дю Плесси был потомком младшей ветви семьи, которой благодаря браку досталось поместье Ришелье, находящееся в анжуйской марке, в провинции Турень, на стыке с провинцией Пуату, так что дю Плесси считали себя пуатевинцами. Они появились здесь лет за сто до рождения будущего кардинала.

Помещичий замок не отличался красотой и больше походил на крепость. Хозяева замка, судя по всему, имели, кроме скромного годового дохода от поместья, также доходы от других принадлежащих им владений. Отец кардинала, сын Луи дю Плесси — мы уже говорили о нем в первой части нашего исследования, — оставил свое имя на страницах истории Франции. Он был игроком, запутался в долгах и пустил на ветер состояние семьи, но он доказал свое мужество и преданность королю в бесконечных религиозных войнах.

В 1578 году король Генрих III назначил его гофмейстером, спустя еще семь лет он получил титул гран-прево[6] и вошел в число ста приближенных к королю рыцарей Ордена Святого Духа.

Спустя три года после этого Генрих III был убит Клеманом, династия Валуа прекратила свое существование, и корона Франции перешла к Бурбонам. Франсуа дю Плесси доказал свою лояльность новому королю Франции Генриху IV, хотя сам и не был гугенотом, тем, что немедленно и лично сам арестовал убийцу. С этого момента он стал верным слугой короля и проделал с ним все военные походы, участвуя в битвах при Арке и Иври. Он умер от лихорадки в военном лагере — будущему кардиналу было тогда пять лет — во время осады крепости Эссон.

Генриху IV были чужды многие возвышенные чувства, но только не чувство военного товарищества. Он не забыл своего верного старого служаку, и когда пришло время позаботиться о детях своего товарища по оружию, он оказал им свое покровительство.