Athanasy: История болезни - Мавликаев Михаил

– Я очень ценю, что ты нашёл в себе силы сказать мне правду, Джоз, – с преувеличенной серьёзностью сказала Полианна, после чего рассмеялась.

Пока я пытался вернуть контроль над собственным телом, она протиснулась мимо меня по лестнице, в очередной раз использовав мой локоть в качестве опоры, и распахнула дверь парка.

За дверью скрывалась ярко освещённая площадь – точнее, это место могло бы быть площадью, если бы не находилось внутри здания.

Кто-то снёс все внутренние перегородки, оставив после себя только огромный зал – открытое пространство от стены до стены, от пола до потолка. Все поверхности сияли белизной, когда-то безупречной; теперь поверхность стен и потолка покрывала сетка трещин. Под облупившейся краской обнажался привычный серый бетон, и это успокаивало – значит, мы действительно открыли простую дверь, а не портал в другой мир.

Потолок поддерживали бесчисленные ряды колонн из мутно-зелёного стекла – сотни и сотни прямоугольных столбов, поблёскивающих острыми гранями. Непривычно белый свет ламп пронизывал их насквозь, наполняя зал зеленоватыми отблесками и разводами.

– Что это?.. Деревья на архивных записях выглядят не так, – почему-то я перешёл на шёпот, словно стараясь не нарушить мёртвую тишину зала.

– Конечно же, это не деревья, глупый Джоз, – негромко ответила Полианна.

Она подошла к ближайшей колонне и потёрла стекло рукавом, оставив на колонне ярко-зелёную полосу; после чего недовольно уставилась на валик пыли, собравшийся на руке. При виде этого у меня мгновенно засвербило в носу.

– Артроспира максима… – прочитала она вслух надпись на табличке, прикрученной к основанию колонны.

Я прищурился на древние письмена, покрывающие табличку на соседнем столбе:

– Хло… Хлорелла инфузионум… Как-то так.

– Водоросли. Это названия водорослей.

Полианна постучала костяшками пальцев по стеклу, словно проверяя его на прочность. Я же неверяще уставился на неё, охваченный пониманием:

– Да это же кусочки нашего неба!

Не обращая внимания на пыль, я протёр стекло рукавом и уставился в глубину колонны, сложив ладони домиком над бровями.

Те самые водоросли, которые мы едим, пьём, надеваем или курим, дышим их кислородом, спим на них и укрываемся ими.

Это не просто парк. Это заповедник, хранилище, музей: выставка, созданная Машинами Любви и Благодати, чтобы мы не забывали, кому обязаны своей жизнью…

Это храм.

– Думаешь, это резервуары с водой? – сказала Полианна спокойным, почти скучающим тоном. Я оторвался от стекла и оглянулся: она выглядела совершенно не впечатлённой открытием.

– Аквариумы, бассейны… – обескураженно сказал я. – Тебе не нравится? Кто знает, может быть, завтра мы будем есть то, что плавает прямо здесь! Или мы дышим их продукцией прямо сейчас!

– Не думаю. Мне кажется, это просто подкрашенная вода, запаянная в толстом стекле, чтобы мы никогда не добрались до неё и не узнали правды.

– Как ты можешь такое говорить!

Почему-то её слова обидели и расстроили меня почти до слёз. Я отвернулся обратно к столбу, делая вид, что всматриваюсь в воду, но перед глазами всё помутнело.

– Джоз…

Что-то тёплое вдруг навалилось мне на спину. С нарастающей паникой я осознал, что Полианна решила меня обнять.

– Джоз, водорослям нужно Чистое Небо и Яркое Солнце… Они без этого жить не могут. В отличие от нас.

Я не смог ответить. Где-то там, за слоями одежды, кожи, костей и мышц бьётся её сердце. И сейчас стук этого сердца я ощущаю всем телом.

– Я понимаю, что ты разочарован, – продолжила Полианна, не дождавшись ответа, – но настоящие водоросли, настоящие деревья и парки мы сможем увидеть только там, под Небом и Солнцем. Для этого нужно выбраться наверх.

– Как будто это возможно. Фиолетовая Смерть…

– Всё возможно, если приложить к этому достаточное количество усилий.

Давление со спины пропало. Прозвучала дробь лёгких шагов, и передо мной за стеклом появилось лицо Полианны – искажённое, растянутое и очень зелёное. Я не удержался от смешка.

– Так-то лучше, – сказало зелёное лицо. – А теперь пошли гулять. Это парк, так давай пройдёмся по парку, Франк его побери!

Я издал ещё одно сдавленное «хе-хе» – Полианна почему-то использовала имя Франка-спасителя, отчего фраза вышла не ругательской, а смешной.

Колонны водорослевых «деревьев» стояли рядами, аккуратно и ровно. Своим однообразием они напомнили двери Министерства: можно заблудиться не от запутанности и сложности, а, наоборот, из-за стерильной монотонности. Никаких пометок или ориентиров.

Я нервно оглянулся, оценивая, как выглядит обратный путь.

– Не волнуйся, мы же просто выйдем к стене и пройдём вдоль неё к двери, – Полианна точно разгадала мои мысли. Она на ходу подхватила меня под руку, и впервые в жизни этот жест показался мне естественным и даже немного привычным. В этот раз сердце почти не выскочило из груди. Более того, я смог заговорить:

– Я не волнуюсь. Просто немного выбит из колеи, наверное.

– Моими словами?

– Ими тоже.

– В подкрашенной воде нет ничего плохого. Водорослям лучше жить наверху. А эта инсталляция… Просто символ. Напоминание о том, чего мы лишились.

– Как думаешь, почему здесь так пусто? Судя по слою пыли, здесь давно не было посетителей.

– Людям не интересно.

– Не интересно… – пробурчал я. – Что за бред.

– Джоз, как думаешь, многие ли хотят подняться туда, наверх? Увидеть деревья, траву, Чистое Небо?

– Все. Многие. Все, кроме безумцев.

– Вот это мне в тебе и нравится, – сказала Полианна, чуть сжимая моё предплечье тонкими пальцами, – твоя наивная вера в людей.

– Спасибо, наверное… И что же, ты считаешь, что люди не хотят?..

– Люди сдались под давлением страха. Многие живут в страхе с рождения. Так давно, что уже забыли о нём, пропитались им, и теперь думают, что это и есть нормальная жизнь. Страх обессиливает и отнимает желание действовать. Гораздо проще убедить себя, что тебе и не нужно действовать вовсе.

– Ты говоришь о страхе Фиолетовой Смерти?

– И о нём тоже.

Мы добрались до конца длинного ряда колонн-деревьев и повернули обратно. Наверное, именно так и прогуливались наши предки по паркам на поверхности – каждый в своём ряду, ничем не отличающемся от остальных. Свобода и справедливость.

– Может быть, её уже и… – начал было я, но тут же клацнул зубами, прикусив язык. Чуть не разболтал о своих безумных идеях, возникших из простого несовпадения чисел в научной работе.

– Её уже и нет? – Полианна сжала мою руку с неожиданной силой; тонкие пальцы превратились в острые палочки, впивающиеся в плоть.

Я улыбнулся ей, стараясь не морщиться от боли:

– Не знаю. Но хотелось бы узнать точно, правда? Вдруг человечество уже прощено за свою гордыню, а Машины просто забыли нам об этом сообщить…

– Да! Да.

Так же быстро и неожиданно она успокоилась. Словно опомнившись, она разжала хватку на моём предплечье:

– Как думаешь, как выглядела Фиолетовая Смерть?

– Ну… Она фиолетовая.

– Ха. Ха.

– Газ… – предположил я и невольно задумался. – Может быть, облака, плотный туман. Пустые Города, такие же, как наш. Груды черепов на улицах. В Святых Протоколах Бытия наверняка написано подробнее, но я не очень люблю их читать.

– Ты так спокойно об этом говоришь.

– Трудно бояться того, чего никогда не видел.

Полианна резко свернула с прямой аллеи и потянула меня за собой. Она принялась блуждать между колоннами деревьев, сворачивая в случайных местах. Словно пыталась намеренно заблудиться.

– На самом деле я рада, что ты расстроился, когда я назвала эти водоросли подкрашенной водой.

– Э-э… Да?

– Тебе не всё равно. Ты всё ещё хочешь увидеть настоящие растения там, наверху. Ты не пропитался страхом.

– С этим я бы поспорил.

– А я живу в страхе.

«Чего может бояться такая красивая девушка?» – почти сказал я; хотел было отделаться глупой шуткой. Но остановило меня не смущение. Что-то в силуэте Полианны, в том, как она опустила плечи и замедлила шаг, подсказывало – она говорит очень серьёзно.