Благословение - Джуд Деверо

Джейсон сел на диван с наброском в руке.

– Симпатично.

Эми засмеялась.

– Вы, кажется, удивлены?

– Да. Вы ведь говорили, что у вас нет талантов. – Он был очень серьезен.

– Ликвидных – нет. Никто не захочет нанимать на работу того, кто только и умеет, что делать забавные рисунки.

Джейсон не стал отвечать.

– А у вас есть еще рисунки? Принесите, пожалуйста.

– Есть, сэр! – сказала Эми и, вытянувшись, отдала честь. Она пыталась придать себе легкомысленный вид, но повиновалась немедленно и уже через пару секунд протянула ему объемистый коричневый конверт с рисунками.

От Джейсона не ускользнуло то, что Эми затаила дыхание, наблюдая за тем, как он рассматривает ее работы.

Ему было незачем спрашивать ее, показывала ли она эти рисунки кому-либо еще, – он знал, что она их еще никому не показывала. Ибо, как бы она ни храбрилась, жить с пьяницей, вроде Билли Томпкинса, должно быть, совсем не просто.

– Хорошие рисунки, – сказал он, разглядывая листы один за другим. Она в основном рисовала Макса от рождения до настоящего момента, и ей удавалось передать не только сходство, но и настроение. На одном из них Макс с удивленным видом смотрел на воздушный шарик и жадно тянулся к нему ручонками. – Мне они нравятся, – сказал Джейсон, аккуратно сложив рисунки в конверт. Бизнесмен в нем уже хотел говорить с ней о публикации и авторском вознаграждении, но он себя остановил. Сейчас все, что от него требовалось, – это похвалить ее. – Мне правда они очень понравились, и я благодарен вам за то, что вы мне их показали.

Эми улыбнулась:

– Вы единственный, кто видел мои работы. Если не считать мою мать. Она сказала мне, что я зря теряю время.

– А она какое будущее для вас видела?

– Она хотела, чтобы я стала адвокатом.

Вначале он подумал, что Эми шутит, но тут увидел, как глаза ее блеснули.

– Я уже слышу вашу речь: «Прошу вас, ваша честь, он обещает, что никогда больше не будет. Он дает честное слово. Он никого больше не убьет, не считая тех двадцати двух маленьких старушек, которых уже убил. Пожалуйста…»

Джейсон так здорово сымитировал интонации Эми, что она запустила в него подушкой.

– Вы ужасный человек, – со смехом сказала она. – Из меня получился бы отличный адвокат. Вы знаете, я ведь на самом деле умная.

– Да, очень умная, но у вас есть порочная склонность влюбляться в паршивых овец.

– Если бы у меня не было такой склонности, вам негде было бы провести Рождество, – выпалила она в ответ.

– Это верно, – сказал Джейсон, ухмыляясь. – И я вам за это благодарен. – И, сказав это, посмотрел в ее глаза и понял, что хочет ее поцеловать.

– Думаю, мне лучше пойти спать, – тихо сказала Эми и направилась к двери, ведущей в спальню. – Макс встает рано, а дел завтра полно. – На пороге она оглянулась: – Я не хотела, чтобы вы подумали, будто я сделала вам одолжение, позволив остановиться у меня. По правде говоря, вы сделали это Рождество чудесным для Макса и для меня. Мы оба получаем громадное удовольствие от вашего общества.

Джейсон только и мог, что кивнуть в ответ. Он не помнил, чтобы кто-то говорил ему, что получил удовольствие всего лишь от его общества.

– Спокойной ночи, – сказал он, а сам еще долго сидел перед потухающим камином, размышляя о том, где он находится и что делает.

Глава 8

Запах разбудил Джейсона. Этот запах был ему знаком, но он не мог понять, что это за запах. Он принадлежал далекому прошлому и смутно напоминал ему что-то. Следуя причудам своего носа, Джейсон встал с постели, натянул мятые брюки и пошел на свет. Он застал Эми на кухне. Макс сидел на высоком стуле, его лицо и руки были испачканы кашей, и повсюду на кухне была разложена мокрая одежда. Рубашки, штаны, белье свисали с люстры, висели на дверных ручках, над плитой. И посреди всего этого стояла Эми над гладильной доской. В руках у нее был утюг, которому место разве что в музее.

– Который час? – спросил Джейсон.

– Около пяти, я думаю, – ответила Эми. – А почему вы спрашиваете?

– Сколько вы уже не спите?

Эми повернула рубашку на гладильной доске, разложив для глажки мятый рукав.

– Да почти всю ночь. Маленький негодник иногда путает день с ночью.

Зевая и потирая глаза, Джейсон сел за стол рядом с высоким стульчиком Макса и протянул ему сушеный персик. Без слов он обвел рукой комнату, увешанную мокрой одеждой. Прошло немало лет с тех пор, как Джейсон вырос, но, когда он был ребенком, отец его вот так же раскладывал одежду для просушки, и этот запах он забыть не мог.

– А что случилось с сушильной машиной?

– Она сломалась примерно год назад, а на то, чтобы отдать ее в ремонт, у меня не было денег. Но стиральная машина работает отлично.

Джейсон встал, прогнулся, потирая копчик, затем зашел к Эми за спину и выключил утюг из розетки.

– Я должна закончить. Это же…

– Идите спать, – тихо сказал Джейсон. – И ни слова возражений. Идите в кровать. Спите.

– Но Макс… И одежда, и…

– Идите спать, – приказал Джейсон тихим голосом, и на какой-то миг ему показалось, что Эми готова расплакаться от благодарности. С улыбкой он подтолкнул ее к двери, и она поспешила к себе в спальню и закрыла дверь.

– А теперь, – сказал Джейсон, – проверим, помню ли я, как это делается. – С этими словами он включил утюг в розетку и принялся доглаживать рубашку.

В восемь зазвонил мобильный. Джейсон прижал его к уху плечом и, продолжая гладить, ответил на звонок.

– Я разбудил тебя? – спросил Дэвид.

– Конечно, – сказал Джейсон. – Ты же знаешь, какой я лентяй. Нет! Макс, оставь это в покое! Так чего ты хочешь, братишка?

– Я хочу побыть наедине с Эми. Помнишь? Ради этого все затевалось. Хочу выбраться с ней в город. Сегодня вечером и завтра. Я даже достал билеты на бал «Беллрингерс»[2].

Джейсон хорошо знал, что бал «Беллрингерс» – ежегодный рождественский бал, устраиваемый самыми влиятельными людьми штата, – единственное мероприятие, которое стоит посещать во всей западной половине Кентукки, и что достать туда билеты практически невозможно.

– И кого тебе пришлось убить, чтобы достать билеты?

– Я не убивал, я спасал. Я спас жизнь председателю одного комитета. В любом случае он добыл для меня билеты. Я собираюсь сделать предложение. Джейсон? Джейсон? Ты меня слышишь?

– Прости, – сказал Джейсон, возвращаясь к телефону. – Макс потянул лампу за шнур. Так что ты говорил?

– Я сказал, что завтра хочу попросить Эми о том, чтобы она стала моей женой. Джейсон? Ты слушаешь? Что там сейчас делает Макс?

– Ничего не делает, – рявкнул в ответ Джейсон. – Он отличный ребенок и не делает ничего плохого.