Ярость - Алекс Михаэлидес

— Точно.

— Она сейчас на репетиции. Можете пройти, — охранник заговорщически понизил голос, — хоть вы и не в списке.

Лана снова улыбнулась.

— Благодарю вас. Ничего, если я подожду ее в гримерной?

— Очень хорошо, мисс. — Он нажал на кнопку, и замок в двери служебного входа с громким жужжанием открылся.

7

Лана прошла по узкому душному коридору до гримерки Кейт. Постучалась. Никто не ответил. Тогда она осторожно приоткрыла дверь. Комната пустовала. Лана вошла внутрь и закрыла за собой дверь.

Гримерка была небольшая. Видавший виды диван, маленькая душевая — буквально закуток — и большой гримерный стол с хорошим освещением. Как и всегда у Кейт, здесь царил беспорядок: ­какие-то вещи пока лежали в пакетах, другие валялись где ни попадя.

Лана сделала глубокий вдох. А потом — ­наконец-то — перестала обманывать себя. Под этим я подразумеваю, что она начала быстро и методично просматривать пожитки Кейт. Однако, приступив к этому занятию, Лана мысленно отключилась от своих действий. Ее разум оставался спокойным и отрешенным, пока руки, будто сами по себе, залезали в пакеты и коробки.

В итоге при обыске ничего не обнаружилось. «Какое облегчение! Слава богу! — выдохнула Лана. — Естественно, ничего не нашлось: иначе и быть не могло. Всё в порядке. Это лишь мое разыгравшееся воображение!»

И тут ее взгляд упал на вместительную косметичку на гримерном столе. Лана застыла. И как она ее пропустила? Косметичка с самого начала была перед глазами. Дрожащими руками Лана открыла молнию… Внутри лежала серебряная серьга в виде полумесяца. Лана достала из кармана найденную в химчистке серьгу и сравнила оба украшения. Впрочем, она могла бы этого не делать — без сомнения, серьги были идентичны.

Внезапно дверь гримерки резко распахнулась.

— Лана? — послышался голос позади.

Лана бросила одну серьгу обратно в косметичку, а вторую спрятала в руке и быстро обернулась.

— Привет, родная! — В гримерную, улыбаясь, вошла Кейт. — Ой, черт! Мы же не договаривались? А то я еще не скоро освобожусь. Сегодня просто катастрофа. Я этого Гордона, мать его, прибить готова!

— Нет, Кейт, мы не договаривались. Я проходила мимо и решила зайти поздороваться.

— У тебя всё в порядке? — Кейт озабоченно посмотрела на подругу. — Лана, ты плохо выглядишь. Может, воды? Присядь-ка…

— Спасибо, не нужно. Мне действительно ­что-то нехорошо. Наверное, слишком утомилась от прогулки. Я лучше пойду…

— Уверена? Давай вызову тебе такси.

— Не надо, я пойду.

— Точно?

— У меня все хорошо. Созвонимся.

Не дожидаясь, пока Кейт возразит, Лана выскочила из гримерной и не останавливалась, пока не вышла на улицу. Сердце молотом билось в груди. Голова разрывалась от боли. Стало тяжело дышать.

Завидев кэб, она взмахнула рукой и только тогда сообразила, что до сих пор держит в кулаке серьгу. Лана разжала пальцы. Украшение так сильно впилось в кожу, что на ладони выступила кровь.

8

Лана вернулась в Мейфэр в состоянии, близком к обмороку. Она чувствовала только одно — физическую боль в ладони, где в кожу впилась серьга.

Дома предстоит разговор с мужем… Но что сказать и как? Значит, пока она не станет ничего говорить. Джейсон, конечно же, заметит, что Лана сильно расстроена, но она постарается не подавать виду.

В тот вечер Джейсон вернулся поздно и даже не заметил состояния жены (что для него типично). Джейсона занимали собственные неприятности — он зашел на кухню, напряженно обсуждая деловые вопросы по телефону, а потом рассылал письма, пока Лана жарила пару стейков на ужин.

Она с удивлением отметила, насколько обострились ее чувства. Все казалось удивительно ярким — аромат стейков, их шипение на сковороде, то, как ощущался в руке нож, которым она резала салат. Как будто мозг замедлился, фокусируясь на текущей секунде. Прямо сейчас — это все, на чем Лана могла сосредоточиться. Думать о будущем она не осмеливалась. Иначе можно рухнуть прямо здесь, на кухне.

Лана сумела не выдать себя, и вечер прошел самым обычным образом. Через пару часов после ужина супруги отправились наверх. Лана смотрела, как Джейсон снимает одежду и ложится в кровать. Вскоре он заснул. А Лана, полежав с открытыми глазами, вылезла из кровати и, склонившись над Джейсоном, пристально на него уставилась. Надо предъявить мужу претензию, но как? Что она скажет? Обвинит в интрижке со своей лучшей подругой? На каком основании? Из-за серьги? Абсурд. Джейсон наверняка рассмеется и предложит самое невинное объяснение.

В голову вдруг пришла мысль: будь это кино — вроде одной из сладких романтических комедий, в которых она раньше много снималась, — оказалось бы, что Джейсон втайне попросил Кейт помочь ему выбрать подарок для Ланы на день рождения. Или на годовщину семейной жизни. И по ходу сюжета серьга Кейт случайно цепляется за лацкан пиджака Джейсона… Ну вот, все совершенно безобидно.

Однако Лана понимала: они не в кино. Глядя на спящего Джейсона, она медленно примирялась с реальностью. Лана с некоторых пор подозревала, что между ее мужем и Кейт вспыхнула искра. Возможно, их тянуло друг к другу с самого начала… С самого начала?

Видите ли, первой с Джейсоном познакомилась Кейт. Они даже сходили на несколько свиданий. В тот вечер, когда Джейсон познакомился с Ланой, он пришел вместе с Кейт.

Легко догадаться, что произошло. Джейсон увидел Лану и в тот же миг потерял голову — как и многие до него. Он не сводил с нее глаз. Кейт изящно отступила в сторону. Все разрешилось мирным путем. Кейт дала Лане свое благословение и заверила ее, что не держит зла; что между ней и Джейсоном не было ничего серьезного.

Тем не менее Лана чувствовала себя виноватой. Возможно, это ее и ослепило. Наверное, поэтому она старательно не замечала, что, несмотря на все заявления, Кейт поедала Джейсона глазами, как только он появлялся в комнате; неожиданно отпускала в его адрес странные комплименты; после пары бокалов начинала с ним заигрывать, пыталась рассмешить. Все, что Лане следовало знать, происходило прямо у нее под носом, а она не желала ничего видеть. Зато теперь прозрела.

Лана быстро оделась и вышла из спальни. Пробравшись на ощупь по темному коридору, поднялась по лестнице на крышную террасу. Там, в жестяной коробочке (чтобы не отсырели), она втайне хранила сигареты и зажигалку. В последнее время Лана почти не курила. Но сейчас ей требовалась сигарета.

Лана дрожащими руками достала из коробочки сигарету, щелкнула зажигалкой. Глубоко затянулась, стараясь успокоиться. Она курила, а ее взгляд скользил по крышам домов, огням города; потом он устремился вверх, к звездам. Лана выглянула за край крыши, на тротуар, бросила окурок вниз и стала следить, как красный огонек медленно исчезает в темноте. Ей вдруг захотелось кинуться следом.

Это так просто… Лишь пара шагов — и вот ее тело падает и разбивается об асфальт. Все кончено. Какое облегчение! Тогда удалось бы избежать ужасных переживаний, что ждут впереди, — боль от предательства, унижение…

Лана сделала крохотный шаг вперед. Потом еще… Она стояла на самом краю крыши. Еще шаг, и все закончится. Ну же, давай… Лана занесла ногу…

И тут в кармане завибрировал телефон. Небольшая помеха, но достаточная, чтобы вывести ее из транса. Лана отпрянула назад, переводя дыхание. Она вынула телефон: на экране высветилось текстовое сообщение. Угадайте, от кого? От вашего покорного слуги, естественно.

«Как насчет выпить?» — прочла Лана и задумалась. А потом — наконец! — сделала то, что следовало сделать в первую очередь: отправилась на встречу со мной.

9

И вот теперь начинается моя история. Был бы главным героем я, обязательно начал бы повествование с этого момента — Лана стучится ко мне дверь в полдвенадцатого ночи. Выражаясь драматургическим термином, это побуждающее происшествие. У каждого персонажа оно свое — бурное, как ураган, который уносит вас в совершенно новый мир, или обыкновенное, вроде внезапного визита друга поздним вечером.

Люблю применять структуру драматического произведения к жизни. Здорово помогает. Вы удивитесь, сколь часто и там, и тут действуют те же самые правила. Умение строить сюжет я нарабатывал потом и кровью. Годами с маниакальным усердием писал одну плохую пьесу за другой. Накропал гору бездарных сценариев, один хуже другого: надуманный сюжет, бессодержательные диалоги, плоские персонажи, которые ничего не делают… Так продолжалось до тех пор,