Кементарийская орбита - Дмитрий Леоненко

– А ты угадай, – посоветовал Крапивник. – Или ты веришь, что проверенная раз по пять ракета чисто случайно отказала прямо над космодромом, и свалилась в неуправляемый штопор, который опять же случайно нацелил ее именно в заправленный не далее как вчера резервуар? Можешь верить и дальше, если тебе так спокойнее.

– Ребята, – поспешил я вмешаться. – Если даже и так… Олег, я бы на твоем месте не стал орать об этом посреди коридора. Или тебе и впрямь хочется наведаться в АстроБез?

– Вы оба параноики, – Геккон покрутил пальцем у виска. – Внимание, господин опербез, говорю под запись. Когда будете расстреливать этих двоих за болтовню и паникерство – прошу билет в первых рядах. На сем заканчиваю и удаляюсь на ужин. Желающим разрешаю присоединиться.

– Вот уж про пожрать этот тип не забудет даже на другой планете, – прокомментировал Крапивник, глядя в спину хлопочущего в кухонном отделении комнаты Геккона. – Как вы друг друга выносите?

– Приспособились за два года.

– Что ж, лично я хочу выспаться перед завтрашним медосмотром, – заметила Рыжая. – Олег, если ты не собираешься ужинать – хотя бы не засиживайся допоздна, – она потянулась, сладко зевнув, и скрылась за собственной дверью.

Свежий ветер дул в лицо, наваливаясь на грудь и заставляя пригибаться. В прошлый наш визит сюда шум моря на палубе был едва слышен, теперь же волны грохотали, разбиваясь о стальную обшивку. Всю юго-восточную сторону горизонта затянуло темной стеной ливня.

Конечно, «Стартовой» был не страшен и полноценный двенадцатибалльный ураган, но вот о тандеме этого было сказать нельзя – техника безопасности полетов запрещала их подъем уже при силе ветра тридцать пять километров в час. Судя по показаниям анемометров «Стартовой», сейчас порывы ветра достигали скорости в двадцать восемь километров. Если ветер усилится еще немного – корабль, ждущий нас на ВВП, придется возвращать в кормовой ангар, а нам – торчать в каютах, пока непогода не уляжется, или пока КирибатиМетео не поднимет свои кольцевики для разгона шторма.

Лазарев, о чем-то совещавшийся с моряками Орбитали в полусотне метров от нас, теперь направился широким шагом в нашу сторону. Стоящий рядом человек со знаками различия оперспейсера последовал за ним.

– Поздравляю, схолколоны, – проговорил Владимир довольно. – Диспетчерская дает добро на взлет. Шторм проходит стороной, и у нас есть неплохой взлетный коридор.

– Прошу организованно и согласно айдимам пройти в пассажирский отсек, – добавил космонавт. – Не забудьте пристегнуть ремни. На разгонном участке будет небольшая перегрузка.

«В крайнем случае, нас уже натаскивали прыгать с глайдершутом» – догнала меня язвительная беседа-рассылка Корнера у аппарели тандема.

Учебно-тренировочная «виверна» сильно отличалась от своих грузопассажирских собратьев. Крылья отделяемого модуля, рассчитанного на аэродинамическую посадку, в размере почти сравнились с плоскостями носителя, топливные баки, напротив, были сравнительно небольшими – «виверна» проектировалась не для стыковок с высокими трекерами и разгонниками.

Пассажирский салон «виверны» внутри представлял собой лишенное всяких иллюминаторов и обзорных дисплеев пространство, заполненное четырьми рядами по двенадцать кресел в каждом. В носовую часть тандема вели два коридора, первый прямой, как стрела, второй имел несколько поворотов. Отсюда мне было не разглядеть расположенные ближе к носу аппараты, но из изученных накануне схем я знал, что там размещены испытательные тренажеры и медоборудование, за которыми находится пилотская кабина.

Крепления захлопнулись с сухим щелчком. На схеме салона одно кресло за другим вспыхивало зеленым.

– Проверить готовность и доложить, – тем не менее, скомандовал спейсер. – Убедитесь, что ни у кого из вас нет при себе мелких незакрепленных предметов. В полете они могут создать проблемы. Закрепите айдимы. Рассчитайтесь по порядку номеров!

Короткая перекличка завершилась, когда на настенном табло и параллельно – в очках уже сменялись цифры обратного отсчета. Снаружи давно завершилась возня со шлангами, проводами и отстыковкой крепежа. Очки спроецировали на переборки изображение палубы «Стартовой» и океана вокруг. Не слишком хорошее – пластиковые стены отсека плохо подходили в качестве замены фоновым панелям, но нам было не до таких тонкостей.

«Виверна» завибрировала, под нами родилось тихое гудение. На дисплее сменялось «тридцать… двадцать… десять…». Меня пробрала легкая дрожь. Наша группа прошла тренировки на центрифугах и качелях, в термо- и барокамерах, но нам впервые в жизни предстоял настоящий полет в космос.

– Пять, – принялся я считать про себя в такт бегу цифр. – Четыре. Три, два, один!

Пол качнулся, мы ощутили движение тандема. На визорах заскользила назад палуба. Тандем набирал ход, двигатели грохотали все сильнее. Детали обстановки слились в смазанные полосы. Носовая часть надвигалась, сперва медленно, а затем вдруг – с головокружительной скоростью. На секунду мне показалось, что, перемахнув ее, мы рухнем в океан – и подумав так, я вдруг понял, что палуба давно закончилась, а «виверна» поднимается над морскими волнами. Тандем набирал высоту, устремляясь к нависшим серым облакам. Ненадолго мелькнул внизу крохотный, будто игрушечный, силуэт грузового парусника, уходящего на аварийной тяге от шторма – а затем все окутала серая пелена тумана.

Я покрутил болл, выбирая настройки обзора. Облака сделались полупрозрачными, справа по борту засверкали молнии и стала видна густая вращающаяся масса – центр тропической депрессии. Мы уже поднялись над бурей. Грохот двигателей, все усиливающийся, внезапно стих – так внезапно, что я попытался потрясти головой, чтобы прочистить уши. Естественно, мне помешали крепления. Я сглотнул и понял, что рев не прекратился, всего лишь стал тише, но на фоне прежнего воя казалось, что в уши вставили по мягкой затычке.

Тандем вырвался из туч. Мы мчались над залитой солнцем ослепительно белой равниной. Я скосил глаза, провожая взглядом коловращение шторма. «Виверна» мчалась среди сияющих облачных башен, с каждой секундой поднимаясь над ними. Еще несколько минут – и небо из голубого сделалось сперва густо-синим, затем фиолетовым, а потом сетчатку ужалили первые огоньки звезд. Восторженно заорав, я ткнул Крапивника локтем и удостоился насмешливого взгляда от спейсера. Покраснев, я продолжал наблюдать за стремительно темнеющим небосводом и проваливающимся вниз горизонтом.

– Эй, зелень! – не по-уставному обратился к нам спейсер. – Полминуты до расстыковки. Приготовиться к перегрузке!

Я глубоко вдохнул и постарался расслабиться в кресле. На дисплее вновь замелькал обратный отсчет.

Рывок! Вот теперь в тандеме воцарилась настоящая тишина. Желудок подкатил к горлу, когда я ощутил, как внезапно мы устремились в бездну. И тут же, не давая опомниться – удар, выбивающий воздух из легких! Тишина взорвалась гулом ракетного двигателя. Перегрузка нарастала, сковывая тело не хуже креплений, вдавливая руки в подлокотники. Салон будто запрокинулся, растущая тяжесть давила на грудь.

– Не забывайте дышать, – посоветовал нам орбитальщик. В его голосе звучало легкое напряжение.

Мне казалось, что ребра вот-вот затрещат. Я сделал натужный вдох, еще один. В Центре поговаривали, что на тренировочных полетах спейсеры специально ведут корабли с ускорением выше экономичного, чтобы дать новичкам прочувствовать всю прелесть перегрузки. Кажется, нас не запугивали.

Невесомость и тишина вернулись так же внезапно, как и пропали. Я судорожно вдохнул, чувствуя, как уходит из-под ног поверхность. Вцепился в подлокотники, и только когда я ощутил под руками твердую поверхность, головокружение немного отпустило.

Я медленно поднял руку, расслабил мышцы. Посмотрел на плавающую перед лицом пятерню.

За бортом расстилалась испещренная звездами пустота. Звезды были совсем не такими, как на Земле. Вокруг горели немигающие, колючие, яркие и крохотные иголочки света, проткнувшие мрак. И их было больше – куда больше, чем видно в самую звездную ночь. Солнечный свет падал с абсолютно черного неба, под нами расстилалась Земля, укрытая облачным покровом.

– Внимание, – спейсер отстегнулся и завис в воздухе. – Снять очки. По моей команде отстегиваем крепления, и двигаемся к тренировочному ходу. Проходим сквозь него, Чарльз подключает вам медсканеры, и вы ползете обратно через главный коридор. Задача – уложиться в четыре минуты. Всем понятно? Тогда начали. Номер первый!

Лазарева сперва завертело в воздухе, но он сумел дотянуться до скобы и погасить вращение. После чего скользнул в туннель так проворно, что можно было подумать, будто владиросец не впервые на орбите.

– Номер второй, пошел!

Я числился под шестым номером, и у меня было время пронаблюдать, как скрывается в тренировочном коридоре вереница товарищей. Конечно, наша подготовка и в подметки не годилась тренировкам спейсеров, но Орбиталь считала, что люди, готовящиеся совершить межзвездный перелет, как минимум не должны беспомощно барахтаться, оказавшись в состоянии свободного падения. А потому – занятия в гидробассейне, в почти таком же комплексе. Оставалось надеяться, что они помогут и в реальной обстановке.