Морской лорд. Том 3 - Александр Чернобровкин

У причалов под стенами Лиссабона стояли две галеры, явно маврские, которые привезли бычков, небольшое одномачтовое судно с латинским парусом, с которого выгружали зерно, и несколько рыболовецких баркасов и лодок. На причалах было много народа. Одни выгружали, другие продавали, третьи покупали. За неполные пять месяцев жизнь в городе возобновилась почти в прежнем объеме. Такое впечатление, что не было никакой осады и резни. Король Афонсу выдал Лиссабону форал, в котором давались широкие права горожанам, особенно франкам и переселенцам с северных земель королевства. Мои дома были заполнены новыми жильцами-арендаторами. Особым спросом пользовалось дешевое жилье в трех– и пятиэтажках и дорогое – дома в первом и втором ярусах от цитадели. Зато дома среднего ценового диапазона стояли пустыми. Мои валлийские родственники не скоро получат доход со своих лиссабонских владений. Большую часть арендаторов составляли иудеи, мосарабы, мориски, бежавшие с юга Пиренейского полуострова от альмохадов. Крестоносцы перебили почти всех иудеев и мусульман, которые были в Лиссабоне, но это не остановило вновь прибывших.

Я поселил обеих жен в своем доме. Евнуху Самиру было поручено продолжать заниматься сдачей в наем моих домов, а Карима попросил присматривать за моими арендаторами, чтобы их ненароком не обидел какой-нибудь несостоявшийся крестоносец. Земли возле Лиссабона мне дали как раз рядом с его владениями. Десятерых лучников, которых оставлял охранять свои дома, отправил служить в Сантарен. В Лиссабоне городскую стражу набирали только из португальских католиков, выходцев с северных районов.

Король Афонсу ушел в Коимбру. Мои высказывания, что Лиссабон больше подходит на роль столицы, не были приняты к сведению. Король Португалии здраво рассуждал, что столица государства не должна находиться так близко к границе. Он ведь, в отличие от меня, не знал будущее своей страны. Крестоносцы, пытавшиеся взять штурмом Алкасер, остались с носом. Большая часть их отправилась на кораблях в Святую Землю, а остальные вернулись в Лиссабон. Они уже промотали награбленное, поэтому кто-то пошел в тамплиеры, а кто-то в новый военный орден, который создали для освобождения Эворы – богатого города, расположенного южнее, примерно на одной широте с Алкасером, но дальше от моря. Орден назывался «Братство Девы Марии из Эворы». Пока они обитали в замке неподалеку от Коимбры, выполняя роль обычного гарнизона. Вернулись и несколько брабантцев из моего отряда. Им было мало лиссабонской добычи. На свое счастье, они не продали дома в Лиссабоне, так что имели, где поселиться и на что жить. Пришел с ними и Симон. Он теперь был под командованием Марка. Мне такой бестолковый рыцарь ни к чему.

– Твой дед просил привезти тебя весной в Нормандию, – напомнил я Симону. – Хочет женить тебя на дочери рыцаря.

– У меня уже есть женщина, – признался Симон.

– С двумя тебе будет интереснее, – сказал ему с серьезным видом.

Симон знал, что у меня в Лиссабоне две жены.

– Правда, интереснее? – с неподдельным интересом спросил он.

– Ты даже не догадываешься, насколько, – ответил я.

У меня обе жены выросли в традиции многоженства, не представляли, что может быть как-то иначе, а норманнская женщина воспитана быть единственной и полновластной хозяйкой в доме. Заранее смеюсь, предположив, какие баталии будут между нею и мусульманской наложницей. Уверен, что Симон проведет оставшуюся часть жизни в походах, чтобы как можно реже быть дома и разнимать жен.

11

Я надеялся по пути в Нормандию захватить богатого купчишку, следующего со Средиземного моря с полным трюмом восточных товаров. Увы, никто нам не попался, а времени на патрулирование, поджидание добычи, не было. Я думал, что меня ждут важные дела в Англии. Оказалось, что и там все изменилось к худшему.

– Осенью Роберт, граф Глостерский, простудился в походе и умер, – сообщил Фулберт. – Наш принц (так он называл маркиза Генриха) проиграл королю Стефану два сражения, при Криклейде и Буртоне. После смерти Роберта Глостерского он остался без денег, рыцари начали разбегаться – вот и проиграл!

Послушать некоторых, получается, что выигрывает всегда тот, кто богаче. На самом деле все намного запутаннее, а потому интереснее.

– Генрих еще в Англии? – спросил я.

– Нет, осенью вернулся в Нормандию, – ответил Фулберт. – Король Стефан оплатил ему дорогу.

Видимо, короля Стефана достала уже эта война.

– Зимой приплыла в Руан и императрица Мод, – продолжил Фулберт.

Значит, гражданскую войну можно считать законченной. Я оказался не на той стороне, но, вроде бы, зла на меня не держат. Королю Стефану служить пока не должен, потому что заплатил щитовые деньги, отдав пленных рыцарей. Буду отбывать вассальную повинность графу Честерскому, лорду Болингброку и Вильяму Фиц-Роберту, старшему сыну и наследнику Роберта Глостерского. Самое интересное, что Вильям Глостерский женат на дочери Роберта де Бомона, а его сестра замужем за Ранульфом де Жерноном. Какой-то странный у них линьяж получился. Вместо того, чтобы поддерживать друг друга, воюют со своими родственниками. В итоге я, служа графу Честерскому, буду нападать на графа Лестерского, а потом, служа графу Глостерскому, буду защищать Лестерского против Честерского. Не нравился мне такой расклад.

В замке Беркет все было по-прежнему, если не считать увеличения количества детей. А почему им не рождаться?! Все предыдущие годы были урожайными, никто не нападал и не грабил, наоборот, сами обчищали вражеские деревни и тащили все в свои. Беркенхед превращается в город. Я намекнул старосте, что пора им скинуться и построить новые стены, каменные, которыми обнести все слободы и часть пока не занятой земли, чтобы было, где строиться новоселам. Староста сразу попросил у меня денег на стены.

– Они нужны не мне, а вам. Я себе построил замок, потратив на него больше денег, чем потребуется на стены, – сказал ему. – Если вам не дорого ваше имущество, живите, как жили. Только я бы ваш город взял за день.

– Я слышал, ты и покрупнее города брал за день, никакие стены им не помогали, – попытался подлизаться староста.

Я вспомнил, что лавку старосты, торговавшего пряностями, в прошлом году ограбили, и сказал:

– Я слышал, что и хорошо запертые лавки иногда грабят, но на запорах все равно никто не экономит.

Староста скривился так, будто у него заболели сразу все зубы.

– Да, надо стены каменные возводить, – согласился он.

Я объехал свои замерсийские владения, собрал оброк и в начале мая отправился служить графу Честерскому. Он и на этот раз предложил мне привести как можно больше солдат. Что я и сделал, собрав под свое знамя не только рыцарей, но и валлийских сержантов и лучников, желающих подзаработать, рискуя жизнью. Таковыми оказались почти все, кто достиг пятнадцатилетнего возраста. Более молодых я запретил брать, но, глядя на юные лица завербованных, догадывался, что многие не дотягивают до призывного возраста. Трудно поверить, что через несколько веков их потомки будут всячески уклоняться от службы в армии. Со мной отправились в поход около четырех с половиной сотен рыцарей, сержантов, лучников, оруженосцев и слуг.