7 дней в июне - Алексей Ивакин

– Длинный… белый… ха-ха-ха… никак не могли успокоиться мужики.

Проглотив на ход ноги по бутылочке «минералки», мы, собрав свою «ручную кладь», выбрались по трапу на взлетную полосу. Полоса выглядела любопытно: на краю площадки, видимо после работы бульдозера, высилась куча хлама, в которой без труда можно было узнать то, что еще совсем недавно было винтовыми самолетами. Присмотревшись, мы увидели на некоторых обломках фашистские кресты и свастики. Только тут до нас окончательно дошло, что все, услышанное нами про немцев-фашистов – действительно не шутка. Приголубили стервятников, похоже, «Шилки», которые, в количестве 4-х штук, стояли на территории летного поля, хотя возможно, это сделал «Бук» – одна из установок виднелась рядом с лесопосадкой. Да… А дела-то тут – серьезные.

– Следственно-оперативная группа из Питера? – спросили нас подошедшие военные, в количестве двух человек. Один из них, постарше, был одет в форму войск РБ – собственно говоря, обычную форму, но с красно-зеленым флажком белорусской эмблемы, второй носил эмблему в виде антенны локатора и двух пересекающихся молний. О! Кажется, я знаю, куда нас сейчас понесет.

– Есть такое дело – ответил штатский по своей натуре Андрюха, впрочем, в свое время отслуживший срочную еще в ГСВГ.

– Товарищи офицеры, ситуация следующая: фашистам удалось вклиниться на территорию Белоруссии. На территории Брестской области их остановили совсем недалеко от Барановичей – а там, как вы наверное знаете, находится очень важный объект, – продолжил подполковник из РТВ ВВС РФ. – Но это – полбеды. Вторые полбеды заключаются в том, что в районе станции замечены группы людей в советской военной форме довоенного образца. Когда одна из таких групп столкнулась с сотрудниками белорусского МВД, то по-русски приказала милиционерам предъявить документы, получив отказ – немедленно открыла огонь на поражение. Выжил только один из милиционеров – и он утверждает, что один из стрелявших по ним разговаривал на немецком языке – точнее, не разговаривал, а кричал – выживший милиционер открыл ответный огонь. Добивать его они не стали – ушли. Мы полагаем, что в районе нашего объекта действуют группы из полка «Бранденбург» – а ловить их, по сути, некому – вся белорусская милиция, все сотрудники КГБ сейчас держат фронт. Кроме того, не исключаются попытки с их стороны осуществить внедрение с долговременными целями (ртвшник, говоришь? Ну-ну… Знаем мы таких ртвшников). Поэтому задача ликвидации диверсантов возлагается на вас – и приданных вам в помощь белорусских партизан, в смысле резервистов, в количестве взвода, под командованием товарища Кулькина – подполковник указал в сторону белорусского военного – тот молча нам кивнул.

Хмм… Кулькин… Кулькин… Что-то знакомое…

– Простите, а вас зовут не Александр?

– Меня? Александр. А в чем дело?

– А дело в том, уважаемый Старый Империалист, что мы с вами заочно знакомы. Позвольте представиться: Понтий Пилат, собственной персоной!

– Обалдеть… Гора с горой – только и смог ответить Старый.

От такого пассажа все окружающие нас выпали в осадок. Некоторые из них, наверное, мысленно уже стали прикидывать нас на роль агентов семи дружественных и одной вражеской, другие – явно размышляли, нет ли в наших словах умысла на теракт.

Ничего. У нас целых 155 километров дороги от Минска до Барановичей для того, чтобы объяснить, что такое форум «В вихре времен» и с чем его едят. Понимающе усмехнувшись, Александр пригласил всех к посадке в кунг армейского «МАЗа». Светало. Наступало утро второго дня катавасии.

Первый сержант Алекс Кшесутский. База НАТО. Прибалтика.

Первый сержант Алекс «Блинчик» Кшетуский сидел на срочном совещании командного состава. На повестке дня стояло много неожиданных вопросов, которые еще вчера не могли присниться реально смотрящему на жизнь человеку. Еще бы, попасть в прошлое почти на семь десятков лет – такое событие могут описать в книжках, но чтобы оно произошло с вами здесь и сейчас? Бред. К сожалению, когда бред чувствуется и осязается как реальность – именно ею он и является. Восприятие есть действительность! И теперь именно этот бред и стоял на повестке дня.

– Господа и дамы, в первом приближении обстоятельства мы определили. Какие у вас будут идеи? – спросил майор Лосон, комроты «Чарли». После минутной паузы, слово взял Топ[2]:

– У нас есть три варианта действий, сэр. Первый – эвакуироваться в безопасное место с целью добраться до Штатов, второй – остаться на месте и влиться в состав Латвийской армии и третий – начать сотрудничать с русскими.

– Тебе легко говорить, ты сам русский, – пробурчала капитан Хайнд, замкомроты.

– Я расписал варианты, – возразил Алекс. – Решение за командиром. Ситуация настолько нестандартна, что нельзя исключать почти любые варианты.

– Почему почти? – поинтересовался майор.

– Потому что вариант сотрудничества с тутошними немцами я считаю неприемлемым, – отрезал Кшетуский. – Кого-то привлекают мысли поддержки Освенцима и Дахау? Я не хочу превращать в реальность анекдот про упавшего с охранной вышки деда.[3]

Атмосфера совещания немного улучшилась. Становиться бок о бок с палачами Гитлера не хотелось никому. Обсуждение вариантов заняло четверть часа. Было ясно, что шансы добраться до Штатов, и даже до Англии, являлись весьма низкими. Немцы засекут и собьют, ведь пташки даже не вооружены. Второй вариант тоже не заслуживал особого внимания, поскольку в сколь-нибудь длительную независимость Прибалтики никто из присутствующих не верил. Расклад не тот. Оставался последний – сотрудничество с Москвой. Тут выходила на передний план реакция восточного гиганта на присутствие маленькой части оставшейся в будущем вчера сверхдержавы.

– В первую очередь, надо связаться с нашим посольством в Латвии, госпожой Гербер, и военным атташе, подполковником Смитом. Все же, прежде всего, наша задача – защита граждан США, где бы мы ни были, – продолжил Лосон, когда обсудили варианты дальнейших действий. – У них будет, что сказать.

Алекс подумал, что майор просто пытается переложить бремя ответственности на чужие плечи.

– Сэр, подполковник Смит вместе с коммандором Хэндерсоном вчера убыли с визитом в Данию, связь с которой отсутствует, – сказала Хайнд. – И старшим офицером являетесь вы.

Если бы не наработанный за 18 лет в армии опыт, сержант не заметил бы, как дрогнуло лицо у командира. Пути к отступлению были отрезаны – Лосону надо сразу было брать ответственность на себя. Но надо что-то делать – командир должен быть уверен в себе и подчиненных, для преодоления трудностей у него есть первый сержант.

– Сэр, охрана посольств в Латвии, Литве и Эстонии на месте, а это в сумме почти взвод морпехов. Так же в трех посольствах пребывает, по моим оценкам, от 20 до 40 граждан США. В данной ситуации их надо эвакуировать в наиболее безопасное место, – начал рассуждать Топ, затягивая время и давая возможность майору прийти в себя.

– Полагаю, местные власти обеспечат их безопасность, – возразила капитан.

Кшетуский усмехнулся про себя. Капитан явно не в курсе регулярно проходящих маршей СС-овцев в Прибалтике. Но вслух сказал иное:

– Местные про них просто могут забыть в суете. К тому же пара отделений морской пехоты сильно повысит нашу мощь. Не забывайте, что окромя Беретт у нас ничего нет – мы ведь медэвакуатор, а не штурмовая группа! А у горшкоголовых[4] могут найтись и пулеметы на наши пташки. На все девять, разумеется, не хватит, но авось одну ударную машину мы снарядим.

Топ стоял перед куцым строем солдат своей роты. Из шестидесяти пяти человек личного состава, здесь и сейчас осталось всего тридцать семь. Семь офицеров, одиннадцать уоррент-офицеров, четыре сержанта, четырнадцать рядовых и он сам. Те, кому он был предан. Те, чье доверие он не имел права нарушить. Они входили в один процент граждан надевших униформу – и с точки зрения Алекса являлись лучшими гражданами. Они не болтали в конгрессе и не скандировали на митингах, они не тратили миллионы на надутых силиконом моделей, не отдыхали на островах Карибского моря, не курили дурь, купленную на социальное пособие. Они ругались друг с другом и напивались вместе, кадрили местных девчонок и хранили верность возлюбленным, улынивали от работы и ругали слишком короткий рабочий день. Это были простые парни и девушки из небогатых районов, со своими чаяниями, недостатками и особенностями. Кшетуский был предан именно им, а не высоким заветам демократии или не нюхавшим пороху чиновникам работающем в дистрикте.[5]

– Рота! Смирно! – привычно дал команду Алекс. Еще раз окинув строй придирчивым взглядом, он развернулся и уступил место майору Лосону. Стоя позади строя[6], первый сержант роты выслушал речь командира, подмечая реакцию части на обрушившуюся на них ситуацию. Сержантов он проинструктовал ранее, так что они не выглядели удивленными. А вот рядовые явно были шокированы крахом привычного им мира. Судя по всему, многие из них, поверив в реальность происходящего, попытаются напиться этим вечером. Увы, их чаяния не будут оправданы – слишком многое предстояло сделать, дабы выжить в мгновенно ставшим неуютном мире.