Хочу «Оскар»! - Даниэла Стил

– Я пришлю за вами машину. Вам вовсе не обязательно наряжаться. Все придут в джинсах, теперь так водится.

– Спасибо, – Таня улыбнулась, – вы избавили меня от мучительного выбора. Хотя я и не стала брать с собой много нарядов – думала, что не буду отвлекаться от работы, а на уик-энд я собираюсь домой.

– Я знаю, – Дуглас произнес это довольно скептически. – К мужу и детям.

Он сказал это так, словно Тане следовало бы этого стесняться, словно скверной привычки, от которой она никак не может избавиться. Возможно, для него это так и было, хотя он и признался, что дважды был женат. Но к детям Дуглас явно не испытывал теплых чувств. Утром, когда Таня с Максом заговорили о своих детях, он определенно начал скучать.

– А вы и вправду такая или притворяетесь? – вдруг спросил Дуглас, пытаясь вызвать Таню на откровенность – это был его излюбленный прием. – Вы же глубже всего этого! То, что вы пишете, то, как вы мыслите. Я просто не могу представить вас в роли домохозяйки из пригорода, готовящей завтрак для своих детей.

Дуглас нарочно давил на Таню, чтобы посмотреть, как она выйдет из положения.

– Именно этим я обычно и занимаюсь, – ответила Таня, не собираясь оправдываться. – Мне это нравится, представьте себе. Я прожила так последние двадцать лет своей жизни и ни за что на свете не отказалась бы ни от одной минуты из этих лет.

Она сказала это совершенно искренне и улыбнулась, довольная собой.

– Тогда почему вы здесь? – напрямик спросил у нее Дуглас, желая услышать, что она скажет в ответ. Вопрос был вполне резонный. Таня и сама спрашивала себя об этом же.

– Я полагаю, это мой счастливый шанс, – честно призналась она. – Думаю, второй такой возможности мне не представится никогда. Я очень хотела написать этот сценарий.

– И вы оставили мужа и детей, чтобы сделать это. Возможно, вы все-таки не настолько классическая жена и домохозяйка, как вам кажется.

Дуглас вел себя, словно змей в Эдемском саду, пытаясь сбить ее с пути истинного.

– А разве нельзя совмещать эти роли? Быть и женой, и матерью, и писать книги? Ведь одно другого не исключает, не так ли?

Дуглас намеренно проигнорировал ее слова.

– Таня, а вы не чувствуете себя виноватой перед своей семьей за то, что находитесь здесь? – с неподдельным интересом вдруг спросил он. Дуглас хотел знать о ней как можно больше, но и сам не в меньшей степени заинтриговал Таню. Не в сексуальном плане, нет. Но Дуглас Уэйн был интересным человеком, непредсказуемым и немного загадочным. Он стремительно атаковал, отступал и тут же нападал снова, временами с неожиданной стороны – словно змея.

– Вы не ошиблись, – призналась Таня. – Особенно трудно было до того, как я сюда приехала. Теперь, когда я работаю, стало легче. В моем пребывании в Лос-Анджелесе наконец-то появился смысл.

– Когда начнутся съемки, вы почувствуете себя еще лучше. Это затягивает, как наркотик, – вам захочется испытать это снова. Как только мы закончим работу над фильмом, вам захочется продолжать эту работу киношного сценариста. Это и удерживает всех нас здесь. Когда фильм закончен, мы сразу, как в омут, кидаемся в следующий. Я чувствую, что с вами это уже произошло – а ведь мы еще даже не начали работать по-настоящему.

Дугласу удалось задеть Таню за живое. Его слова испугали ее, а вдруг он прав? А вдруг и для нее эта работа окажется омутом, который затянет ее?!

– Когда все закончится, вам не захочется возвращаться, Таня. Вы будете мечтать лишь об одном: чтобы кто-нибудь предложил вам работать в новой картине. Думаю, мы с вами неплохо сработаемся.

Дуглас говорил, словно искуситель, и Таня даже пожалела, что согласилась на ланч с ним. А может, он просто испытывает ее, чтобы посмотреть, из какого теста она сделана?

– Я полагаю, что работа будет мне в удовольствие, – рассудительно заявила она, – но надеюсь, что это не настолько затягивает, как вы описываете.

Я намереваюсь, когда эта работа завершится, вернуться к своей обычной жизни. Я здесь взаймы, а не на продажу.

У Тани было такое чувство, словно она вышла на ринг против настоящего мастера – опасный для нее поединок. Дуглас был фигурой олимпийского уровня, а она по сравнению с ним – заурядный любитель.

– Мы все продаемся, – просто сказал Дуглас, – это и есть наша обычная жизнь, даже если кому-то она и кажется всего лишь яркой мишурой. Потому-то они называют этот город Мишурным. Он, как наркотик, отравляет, сами увидите. Вам не захочется возвращаться к прежней жизни, – повторил он уверенно.

– Не знаю, почему вы так в этом уверены. Меня ждут муж и дети, для меня этого будет достаточно, чтобы вернуться. Но я рада, что у меня будет и такой опыт, и я благодарна вам за эту возможность, – твердо произнесла Таня.

– Не нужно благодарности, Таня. Я не оказал вам никакой услуги, вытащив вас сюда. Вы – отличный профессионал. Мне интересны ваши взгляды, мне нравятся ваши неожиданные сюжетные повороты, ваш необычный стиль. Мне нравится, как вы создаете это все в своем сознании.

Дуглас определенно понимал Танину манеру работы, он изучил ее приемы, особенности стиля. Он внимательно следил за тем, что она пишет. У Тани возникло ощущение, будто он пытается заглянуть к ней в голову. Жутковатое ощущение! А может, это всего лишь игра, затеянная им, чтобы испытать ее?

Возможно, для Дугласа вся жизнь – игра, сюжеты, приемы и другой реальности просто не существует?

Таня подозревала, что для него реальны только фильмы, потому-то они так ему и удавались – он растворялся в них целиком.

– Думаю, мы с вами сработаемся, – задумчиво произнес Дуглас, словно бы взвешивая это утверждение. – Вы – интересная женщина, Таня. У меня такое чувство, будто вы все эти годы играли роль – роль скромной домохозяйки из пригорода, ухаживающей за мужем и детьми. Я не верю, что это ваша подлинная сущность. Мне кажется, что вы сами пока еще не знаете, кто вы такая на самом деле. Искренне надеюсь, что вы это выясните за время вашего пребывания здесь.

Его слова вызвали в Тане злость. Да кто он такой?! Кем себя возомнил, что может заглядывать к ней в душу и оценивать ее?! Это не его дело лезть к ней в душу, говорить за нее и давать ей характеристики!

– Полагаю, я хорошо знаю, кто я такая, – твердо произнесла она.

Они с Дугласом были противоположностями. Это Таня тоже осознавала. Дуглас был обаятелен и обольстителен – символ притягательности Голливуда в его самом заманчивом виде. Таня же была наивна и бесхитростна – гость из жизни, которую она любила и которую Дуглас счел бы безнадежно скучной. Сейчас Таня пыталась стать частью его мира, но лишь на время, и не уступая при этом ничего из того, что было ей дорого. Она хотела после окончания работы вернуться домой, как Дороти из «Волшебника страны Оз». Она не собиралась поддаваться на соблазны Голливуда. Она прекрасно знала, кто она такая, – она мать своих детей, жена Питера. Дуглас Уэйн принадлежал к другому миру, но он предложил ей потрясающую возможность на время войти в его мир. Она хотела написать этот сценарий для него, но не собиралась отказываться при этом ни от своей собственной жизни, ни от своих ценностей. Она хотела научиться всему, чему он может ее научить, и вернуться домой. Она была рада, что на уик-энды будет возвращаться в знакомое окружение, дышать родным воздухом своего дома. Сейчас она не хотела выбирать между той жизнью и этой. Сейчас она не хотела отказываться ни от одной из них.