Проект "Плеяда" - Андрей Каминский

Подошедший половой поставил на стол бутылку с вином и графин с водкой, рюмку и бокал, тарелки с холодными закусками.

— Ну, давай — Илта налила себе полную рюмку.

— Вздрогнули, — в тон ей ответила Наташа, наполняя свой бокал до половины и чокаясь с Илтой. Нацепила на вилку соленый грибочек и принялась жевать, продолжая осматривать трактир. В целом публика здесь вполне соответствовала общему антуражу — старорежимного вида люди, дореволюционные одежды, даже разговоры, насколько сумела заметить Наташа, касались в основном прошлого. Молодежи было немного и она держалась особняком — если не считать девиц в кричащих нарядах, облепивших сорящих деньгами «купчин». В этом плане наблюдался полный интернационал — среди проституток были, как и явные славянки, так и столько же явно выраженные азиатки — китаянки или кореянки. Вели себя они совершенно одинаково, впрочем, и их клиенты были довольно однообразны в своем поведении: один за другим поднимали тосты, ругались с половыми и между собой, громко хлопали выступавшей пышногрудой певице в открытом платье, чуть хрипловатым голосом, исполнявшим незнакомую песню.

За первой стопкой последовала вторая, потом третья под принесенные половым расстегай и блины с икрой. Илта, привыкшая к водке еще со времен обрядовых трапез на шаманских ритуалах выглядела вполне трезвой, а вот Наташа, хоть и пила вино неожиданно захмелела. Возможно, сыграло свою роль и то, что здесь в беззаботной и понятной обстановке, как-то отступила напряженность держащая докторшу весь последний месяц. Было в этом трактире что-то умиротворяющее и одновременно будоражащее кровь, какое-то бесшабашное веселье — безыскусное, безыдейное, просто от так полноты жизни — то о чем давно забыли и думать в Советской стране. И было, в общем, не совсем понятно, зачем все это тридцать лет назад понадобилось уничтожать под корень. Эти же мысли Наташа высказала и Илте.

— Да это может выглядеть мило, — снисходительно сказала куноити, — но они все живут прошлым. Умом-то они понимают, что империя умерла, что на одной ностальгии долго не проедешь, но сердцем-то они все еще где-то тридцать лет назад. Даже их дети порой заражаются этой ностальгией. Увы, это отработанный материал. Японская, Британская и Германская империя позволили им вернуться в родные края, кто-то даже добился признания своих прав, но в целом — увы. Они слишком стары, слишком заскорузлы, ваша революция научила их дико бояться перемен. Не на них будут опираться Япония и Британия в построении Нового Порядка на Дальнем Востоке.

— На кого же тогда? — невольно заинтересовалась Наташа, вновь наливая вина.

Илта молча кивнула в сторону группы молодых людей в черных рубашках, сидевших особняком. Как успела заметить Наташа, стол их был гораздо скромнее, чем у большинства посетителей.

— Фашисты? — недоверчиво протянула докторша.

— Пока это, конечно, клоуны, — пренебрежительно сказала Илта, — обезьяны дуче. Я общалась с их лидером — мало мне попадалось мужчин, столь беспомощных как Константин Родзаевский. Но большой их плюс в том, что они уже не зацикливаются на прошлом, ищут что-то новое для русского народа. Те из них, кто понимает, что ходить строем и придумывать лозунги не главное — идет в бригаду Асано, устраивает рейды на советскую территорию, учится у тех из белых офицеров, кто готов жить не только прошлым, но и будущим. Вроде того же Семенова.

— Он разве фашист? — спросила Наталья, потягивая вино.

— Нет, — Илта опрокинула очередную стопку и захрустела огурцом, — он на ножах с Родзаевским. Русские фашисты хотят построить Русское корпоративное государство — под эгидой Японии, разумеется, — а Семенов хочет Монголо-казачью федерацию — Халха, Мэнцзян, Забайкальское и Амурское казачьи войска, в перспективе — Тува. Верховным правителем «возрожденной Монгольской империи» станет богдо-гэгэн, а поскольку Семенов сейчас регент, — Илта развела руками — сама понимаешь.

— Скорей всего, — продолжала Илта, — Япония поставит на Семенова. У него есть армия, есть авторитет, сейчас у него есть уже и свое государство, даже два — Халха и Забайкалье. А фашисты пока из себя ничего особенного не представляют. «Старорежимники», что сейчас сидят во всех этих городских управах и думах, их к власти стараются не подпускать. Ну и потом у них тут есть еще один соперник.

— Украинцы? — быстро среагировала Наташа. Нельзя сказать, что все сказанное было для нее чем-то новым — многое из того, что говорила Илта им регулярно говорилось на разнообразных политинформациях, где со всей марксистко-ленинской убедительностью растолковывалось, что нарастающие противоречия между империалистами в скором времени приведут их к краху. В это Наташа уже не верила, реально ознакомившись с положением дел по ту сторону фронта, однако кое в чем, надо полагать, политруки были правы. И в том, что казачество не подпустит русских фашистов к своей сфере влияния. И в том, что между разными поколениями русских мигрантов существует определенный конфликт интересов. И, наконец, то, что у них всех (кроме, пожалуй, казачества) имелся общий враг — украинские националисты, мечтающие построить свое государство: Зеленый Клин, Зеленую Украину. Мечта, впервые вспыхнувшая еще в Гражданскую войну, сейчас получила новый импульс, что естественно не нравилось тем, кто мечтал о построении «Фашистского Приморья». Ситуация получилась патовая: русские — фашисты и прочие белоэмигранты обладали преимущественным влиянием в городах — особенно вдоль Уссурийской железной дороги, от Владивостока до Хабаровска. Украинцы же обладали столь же высоким авторитетом в сельской местности.

— Вот они, легки на помине, — усмехнулась Илта, кивнув на что-то за плечом Наташи. Та обернулась — в трактир входили очередные молодчики в черном, только вместо свастики и триколора у них были желто-голубые повязки с тризубом.

— Что будет драка? — с интересом спросила Наташа, заметив как смурнеют лица украинцев при виде родзаевцев.

— Нет, не думаю, — покачала головой Илта, — где угодно, но не тут. Во-первых, это все-таки «Славянский трактир», тут подают блюда и русской и украинской кухни, песни опять же и украинские и русские поют. Нейтральная территория, короче. Ну, а потом — вон видишь у некоторых нашивки рядом с тризубом?

Наташа присмотрелась — у нескольких дружинников рядом с тризубом алел небольшой прямоугольник в углу которого виднелся совсем уж крохотный «Юнион Джек».

— Канадцы?

— Они самые, — хмыкнула Илта, — канадские украинцы вернее. Ну, ты же знаешь, — она не закончила фразу, но Наташа и так поняла о чем она. Если на русских фашистов ставила Япония, контролировавшая города вдоль железной дороги, то на украинцев ставила Британия и ее доминион. Тем более, что Канада имела козырь в виде «своих» украинцев из которых массово вербовались «добровольцы» в помощь Зеленому Клину. Между двумя империями был установлен негласный договор — кто кого курирует на Дальнем Востоке. Получалась сбалансированная схема, в которой Япония и Британия, получали свою, сферу влияния, ограниченную сферой влияния союзника.