Нуар - Андрей Валентинов

Подъем-переворот… Поглядели вперед, теперь назад посмотрим. Что там с рекой? Скучная она какая-то, серая, зато вода наверняка теплая — для удобства клиента. На одном сайте была статья про файлы Джимми-Джона, самые-самые первые. Чуть ли не самый популярный — «Сон рыболова». В нескольких вариантах: речка в Южной Германии, катер в Карибском море и еще чего-то индийское, в предгорьях Гималаев. Файлики эти тогда бесплатно раздавали, рекламы ради.

Мост… А ничего, солидный, каменный, вон, даже домик на нем пристроился. Если это не просто «задник», то кто-то над гравюрой крепко поработал. Вручную такое ваять — адский труд. Или все проще. У кого-то в этом ретро-мире имеется компьютер со всеми причиндалами, что анахронично, зато очень полезно.

И черт понес моего дядьку в этот замшелый угол! Мне бы сейчас компьютер точно не помешал. Только, конечно, не во сне. Сесть — да основательно поработать, благо есть над чем. Одно дело, случайные «склейки», отзвуки происходившего неизвестно где, совсем другое — сознательные изменения в четко прописанном «ответвлении». Подобного материала еще ни у кого не было, практическая эвереттика таковой пока лишь именуется. Просыпайся, садись и работай!

Эге, как все тускло стало! Нельзя, нельзя думать о работе, когда спишь, «картинка» просто исчезнет, а там и проснуться можно. Только не дома, а невесть где, в городе, которого ни на одной карте не найдешь. Название арабское… Эль-Джадира? Нет никакой Эль-Джадиры! Как это у Набокова? «Александр Иванович, Александр Иванович! Но никакого Александра Ивановича не было».

Ладно, вниз. Положено отдыхать, этим и займемся. Прыгаем!

Ай!

Кстати, если бы не сон, ногу бы точно подвернул. Хоть и травка, и землица мягкая…

— Buon giorno, giovane signore![17]

Ага, аборигены. Кому тут положено сниться? Личности в таких файлах-снах простые, на пару фраз каждая.

Та-а-ак…

И вам здравствовать, девушка. Судя по виду и голосу, аборигенше и шестнадцати нет, недаром Набоков вспомнился. Как правильнее ответить? «Здравствуй, милая красотка! Из какого ты села?» А если на языке Данте?

— Ciao, bella ragazza! Da quello che si sedette?

— Oh, giovanotto! Tu sei cosí divertente!

Итак, у нас тут Италия, причем, если судить по этой пастушке, весьма патриархальная. Деревянные туфли, чепец, вместо платья — домотканая роба с деревянными же пуговицами. Зато щечки румяные, глазки веселые… Кстати, а на мне что надето? Рубашка белая, испачканная, на груди нечто кружевное, тоже в грязи. Барство, однако… Штаны короткие, чулки… Чулки?! Это кто же так одевается? А обуви нет, так в чулках и стою. И она стоит, убегать не собирается. А с чего пастушке убегать-то? Встретила «giovane signore» пубертатного возраста, самое время пококетничать.

— Oh, signore. Hai dimenticato. Ho bisogno di voi per mostrarvi… Seguimi!

А это уже полный «нихт ферштейн». Но то, что пальчиком розовым манит, вполне понятно. Интересно, куда? Прямо на местный сеновал? А если появятся папа-пастух под ручку с папой-сеньором? «Две собачки впереди, два лакея позади…»

— Seguimi, signore! Seguimi!..

Уже не улыбается, того и гляди, слезами зальется. Это потому что я, несознательный, программу нарушаю. Если зовут, следует идти. Ладно, где мои ботинки? Ага, здесь, под самым деревом, но не ботинки, а туфли, причем с пряжками и… И ни левой, ни правой, одинаковы.

— Ну, пошли! Venire!..

Вот! Сразу повеселела, за руку взяла. Значит, идти нам налево, где деревья. Ничего там, вроде, и нет — поле и склон до самой реки. Впрочем, туда я особо не глядел, все больше реку с мостом рассматривал.

А в целом примитивненько. В годы давние у меня куда как интереснее картинки получались. Такая, как эта — с башней и пастушками, пишется и рисуется за один вечер. А если посидеть дня три, то можно изваять целый «сонный» мир. Маленький, конечно, не мир — мирок, зато не слишком предсказуемый. Эта «лолитка», скажем, могла бы стать вполне самостоятельной персоной, с целым набором реакций…

— Oh, giovanotto! Perché sei così triste? Che ne pensi?

В чем дело? Опять программу нарушаю? Вероятно, да. Идем рядышком, тропинка пустая, солнышко светит, птички голос подают. А я неизвестно о чем думаю, вместо того, чтобы спутницей искушаться. Я ведь барин, а она пейзанка. Сентиментализм на марше.

Ты сейчас стоишь в лаптишках,Завтра будешь в башмачках,Ты сейчас стоишь мужичка,Завтра станешь госпожа.

— Oh, che cosa siete, giovanotto? Che cosa è questa canzone?

Остановилась, глазенками черными моргает. Не на том языке барин петь изволит. Сбой в программе! Вот если я ее сейчас за щечку румяную ущипну… Нет, воздержусь, иначе мы никуда не попадем. Проснусь — и ничего не узнаю.

— Venire!..

Ага! Недалеко идти пришлось. Что-то серое, с колоннами у входа… Крест! Никак прямо под венец? Смотрим… Церквушка очень древняя, бывшая базилика, перестроенная много раз. А это что? Трещины в камне, след от землетрясения, не иначе. И такое видеть приходилось, скажем, в Херсонесе. Тот, кто сие рисовал, большой молодец. Реалистично! Хотя о чем это я? Церковь такой, с колоннами и трещинами, я сам и увидел. Рисунок лишь основа, все остальное — мое персональное воображение.

А что это с пастушкой? Крест творит? И мы сотворим, пусть и по православному. Удивляйтесь, если хотите.

— È lì, signorino!..

Понял! Мне туда, а ей… А ей не туда, значит, еще не под венец. Дверь приоткрыта, ступенек всего шесть. Вторая… четвертая, пятая…

— Добрый день! Buon giorno!..

День добрый, а отвечать некому, эха — и того нет. Церквушка, считай, пустая, даже алтарь куда-то делся. А что в наличии? Скамья деревянная у входа — раз, книга в красном переплете на помянутой скамье — два, перо и чернильница — три и четыре… Кажется, начинаю понимать.

Книгу открываем. Смотрим… Есть!

«Please answer the following questions»[18]. Вот это другое дело, подходим к самой сути. Что первое? «Language of communication»[19]. Украинский, что ли, заказать? Ладно, пусть будет общепонятный. Пишем… Кляксу бы не посадить!.. «Mode: active or gentle»[20]. He надо «gentle», не сахарные. «Name and surname of Jimmy-Johns»[21] Ого, какие вопросы интересные! Ладно, пишем: Джеймс Грант Третий и Джоанна Килмор, не родственники и не однофамильцы. Что на закуску? «What is Crystal Mensky?»[22] Вот это да!

…Стены в трещинах, осколки витража в левом окне, в том, что справа, и того нет. Мраморная доска над самым полом, полустертые буквы в три ряда, над ними крест… Ничего себе церквушка! Кто же здесь притаился? В славные времена Джеймса Гранта и Джоанны Килмор таких вопросиков не задавали. Ладно, как там статья называлась? «Квантовая механика: новые эксперименты, новые приложения и новые формулировки старых вопросов». А если по-английски?

«Quantum mechanics: new experiments…»

Ставим точку, на чернила дуем. Закрываем!..

— Здравствуйте, коллега! Надеюсь, этот простенький сон вам понравится…

Предупреждать надо! Вот он, мастер вопросов, прямо на скамье. Белая риза, капюшон до самого носа, ни лица, ни рук, один палец из рукава выглядывает… Ну, так не интересно!

— …К сожалению, наш разговор будет несколько односторонним. Я — всего лишь запись. Ваши ответы позволили определить, так сказать, нужный уровень общения. Значит, объяснять вам ничего не требуется, просто отдыхайте. Когда я все это придумывал, то представлял себе итальянскую глушь времен Ринальдо Ринальдини. Кстати, разбойники тут есть, но не очень кровожадные…

Легкий смешок. Кажется, он не слишком молод, этот таинственный монах.

— Обычно на этом месте я прощаюсь. Но вы знаете, кто такой Грант Третий. И вы читали Менского… Значит, коллега, мы оба гости в данном ответвлении Мультиверса. Как вы, вероятно, убедились, мир этот не очень обычен. Принимайте его таким, какой он есть, но все-таки соблюдайте разумную осторожность. Об остальном пока позвольте умолчать. Хотите подробностей — загляните в книгу. Третья страница…

Спросить бы его… Да как спросишь? Палец — и тот полупрозрачный. Вполне себе призрак, пугало для здешних пейзанок.

— И еще. Не спешите, коллега, в этом мире умирать. Сначала найдите меня. Ну, всего наилучшего!..

Порадовал, называется… Порадовал — и сгинул. И что прикажете делать? Какая там страница? Третья? Ага, уже на русском, язык, стало быть, инсталлирован. «Французское Марокко, город Эль-Джадира, улица…» Что-то знакомое! То есть не что-то — очень даже знакомое. Жаль, картинка слишком простая, прямой контакт невозможен. Для такого дела требуется особый файл, связной… Если, конечно, у этого призрака вообще есть желание общаться.

Ну что, пора? А то проснусь — и ничего не увижу. Интересно, девица все еще там? Должна быть, она здесь вроде экскурсовода. Ходячая инструкция в деревянных башмачках.

— Ой, молодой господин! Молодой господин! Вы помолились нашему Святому? Вы должны были обязательно вознести молитву, мне голос свыше был…