Имена - Кани Джеронимо

Именно в этом месте я засмеялась. Они дружно повернулись в мою сторону. Белоснежка подошла ко мне и спросила, что она такого веселого сказала. Я ей ответила, что все, что сейчас она рассказала - ложь, и что меня очень веселит глупость тех, кто этому верит. Мне пообещали отомстить.

Они сдержали свое слово. На следующий день я проснулась с репутацией "давалки". Сделать им это было не трудно. У Белоснежки был старший брат. Он и помог распустить слухи. Думаю, он пожалел об этом. Как-то раз я шла по коридору мимо старшеклассников. Среди них стоял брат Белоснежки. Он хлопнул меня по заднице, а я развернулась и ударила его по лицу. Наглая улыбочка сползла с его рожи. Он тер щеку и смотрел на меня таким глазами, как смотрят дети, когда узнают правду о том, откуда они взялись. Я спросила, хочет ли он еще? Вместо ответа он покачал головой. Я ответила: "Ну, как хочешь," - и пошла дальше по коридору.

Та попытка смешать меня с грязью была не единственная. Жалобы, доносы. Все это имело место. Белоснежка с подружками сделали так, что я еще долго слышала, как меня обсуждают в кулуарах школы, стоило мне мимо кого-нибудь пройти.

В этот период я начала рисовать. Это помогало мне отгородиться от внешнего мира. Моих рисунков никто не понимал. Я рисовала смерть, могилы, ангелов. Меня даже вызывали к школьному психологу несколько раз. И всегда мне прописывали по две таблетки валерьянки два раза вдень в течение двух недель. Я называл этот диагноз "двести двадцать два". Естественно, таблетки я не пила. Я их аккуратно складывала в жестяную коробочку из-под конфет.

К весне мои рисунки изменились. Я начала рисовать кисти рук. Такие рисунки валялись повсюду: на моем столе, под столом, возле кровати, в рюкзаке. Я оставляла их в транспорте, в школе, в поликлиниках и магазинах. Это не были выдуманные рисунки. Я очень быстро зарисовывала кисти встречающихся мне людей. Дальнейшая судьба рисунка меня не интересовала. Он был для меня важен только в момент его создания.

В первые теплые дни весны мне позвонил Владик. Он приглашал меня пойти погулять. Не на свидание, а так, собраться всем вместе. Я согласилась.

Наташи с нами не было в тот день. Только Ксюша, Денис, Владик и я. Первое, что у меня спросили, когда я пришла, есть ли у меня деньги. У меня было немного. Я все им и отдала. Владик с Денисом куда-то побежали, а я осталась с Ксюшей. Она начала рассказывать мне, как сделать презерватив из обычного полиэтиленового пакета. Ее научил этому ее дядя. Она переспала с ним в новогоднюю ночь, ближе под утро, когда все уснули. Ксюша сидела в своей комнате, когда он зашел к ней и повалил на кровать. Она не сильно сопротивлялась.

- Мне самой этого хотелось, - сказала она мне.

Я перебила ее, спросив, где Наташа. Оказалось, что ее мама торгует телом дочери.

Вскоре вернулись Денис с Владиком. Последний держал под курткой бутылку водки. У Дениса в руках были одноразовые стаканчики. Тогда я впервые попробовала алкоголь. Никакой эйфории я не испытала, только противный привкус во рту. Я полностью осознавал свои действия, и в то же время не могла ни о чем думать. Плохо мне тоже не было. Меня не тошнило. Не было никакой головной боли на утро. Но пить водку мне больше не хотелось. Это хуже валерьянки.

В конце года в школе была дискотека. Мое душевное состояние было ужасным. Про оценки я совсем не говорю. Мне объявили, что я остаюсь с работой на лето по черчению. Это означало, что до середины августа я буду ходить в школу и чертить никому не нужные чертежи под руководством женщины, которая меня ненавидела и издевалась весь год. Чтобы немножко развеяться, я решила пойти потанцевать. До этого я вообще не ходила на дискотеки.

Мы все собирались у Владика. Я пришла слишком рано, а потому кроме меня и хозяина квартиры не было. Две собаки сначала облаяли, а потом облизали меня. В квартире было два туалета. Это единственное, чем можно было гордиться в его доме. Полы были таким грязными, что ноги прилипали к ним. Пыль лежала сантиметровым слоем на мебели. Одна из собак присела в углу и помочилась. Владик молча ждал пока она сделает свое дело, а когда она закончила - пнул собаку ногой. И, как мне показалось, сразу же забыл про лужу, оставив ее, разносить запах собачей мочи по все квартире. Мы прошли на кухню. Горы немытой посуды лежали в раковине. Судя по засохшим остаткам пищи, некоторые тарелки не мыли больше недели. Я села на угловой диванчик. На стол руки не стала класть. Он почти ни чем не отличался от пола. Разве, что более светлым цветом. Владик спросил меня, не хочу ли я "жрать"? Он так и сказал - "жрать". Я ответила, что нет, не хочу. Тогда он с готовностью поставил на стол два плохо вымытых стакана и ополовиненную бутылку водки. Я предупредила его, что пить не буду. Он пожал плечами. Достал пачку сигарет, и закурил. Затянувшись, спохватился и предложил мне. Я покачала головой. Прошло десять минут, а Владик к тому моменту допил всю водку. Он сильно захмелел. Я все ждала, что он начнет ко мне приставать. Парень он был не мелкий. Сама бы я вряд ли справилась с ним. Поэтому я в голове нарисовала план отступления в критической ситуации. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что план мой был достаточно глуп. Перевернуть стол, вскочить со своего места и прижать ножку к горлу поверженного, нетрезвого противника, не самая лучшая идея для хрупкой четырнадцати летней девочки. Это потом я научилась элегантно бить коленкой в пах. Но тогда я не думала, что этого может быть достаточно.

Как бы там ни было, Владик не стал ко мне приставать. Напившись, он начал рассказывать мне о том, что однажды мамины подруги его связали и выделывали с ним такое, что мне лучше об этом и не знать. Тут же рассказал, что с ним выделывали... Справедливости ради, скажу, что фантазии у него были весьма и весьма зрелые. Вздумай он тогда написать порнографический роман тираж был бы огромен.

Вскоре пришла Ксюша. Он принесла бутылку вина. Владик очень обрадовался. Я хотела спросить его, куда ему еще пить, но не стала. Решила, пусть делает, что хочет. Это его жизнь.

Шатаясь, Владик принес бокалы для вина. Они были немного почище стаканов. Ксюша настаивала на моем участие в распитии вина. Правда, после второго бокала, уговоры прекратились.

Под конец бутылки Ксюша сидела на коленях у Владика. Они смеялись. Он пытался ее поцеловать, а она все время отворачивалась.

Денис принес двенадцать бутылок пива. По три для каждого. Они их выпили. Свои я оставила Владику на утро. Он не противился. Заплетающимся языком сказал, что у него "никогда не бывает похмелья, но все равно спасибо".

Мы пошли на дискотеку. Я шла чуть позади. Наблюдала за тем, как два пошатывающихся кавалера, Владик и Денис, обнимали с двух сторон не менее шатающуюся Ксюшу.

Возле школы стояла незнакомая молодежь. Они приставали к тем, кто шел в школу на дискотеку, и просили провести их внутрь. Один парень пристал ко мне. Я согласилась ему помочь. Стоявшей на входе, завучу по воспитательной работе, я сказала, что это мой друг. Она окинула нас суровым взглядом, но разрешила пройти. Парень поблагодарил меня. Чмокнул в щеку и скрылся в толпе у школьного гардероба.

У пьяной троицы возникли проблемы. Их не хотели пропускать внутрь. Они долго препирались с грозным завучем. Наконец, когда у входа образовалась "пробка", она все-таки решила их пропустить.

Я танцевала отдельно от всех. Была в центре зала, но сама по себе. Практически все остальные образовали кружки и танцевали в них. В те короткие два часа школьной дискотеки я забыла о том, что Наташа занимается проституцией, о пьяных Владике и Денисе, о Ксюше, переспавшей с собственным дядей в новогоднюю ночь. О Белоснежке и ее брате. Обо всем на свете. Даже о том, что лето я проведу с ненавидевшей меня учительницей. Я растворилась в музыке. Из моего персонального мира меня вывел голос Дениса. Он сказал, что Владику плохо. Что он в мужском туалете. Ему нужно помочь. Я спросила, где Ксюша. Денис ответил, что видел, как она целовалась на лестнице с парнем не из нашей школы, а потом уходила с другим, держась за руки.

Я пошла с Денисом в мужской туалет. Картина там была следующей: у входа наблевано, а герой торжества стоял на коленях, опустив голову в раковину, через края которой ледяная вода текла на пол. Руки Владика болтались вдоль тела как плети.

У меня не было времени звать кого-то на помощь. Подбежав, я выключила воду, вытащила голову из раковины и как можно аккуратнее уложила Владика на пол. К счастью, этот мудак без посторонней помощи закашлялся и очнулся почти сразу, стоило ему оказаться на полу.

Вечер был испорчен. Он вернул меня в ту часть мира, в которой я оставила саквояж своей грусти.

С Денисом я повела Владика домой. По дороге он еще два раз проблевался.

По дороге домой я не выдержала и расплакалась. Я села на скамейку в скверике. В темноте щелкнула зажигалка. На другом конце скамейки появилась красная точка сигареты. Мягкий женский голос спросил меня, что со мной? Я успокоилась. Сказала, что все в порядке. Фигура из темноты поднялась. Подошла ко мне и села рядом. Это была самая красивая девочка школы. Все девчонки из других классов ее ненавидели, а мальчишки хотели. В том году она заканчивала школу.