Журнал «Вокруг Света» №02 за 1974 год - Вокруг Света

Я сажусь на поваленное дерево невдалеке от гнезда. Раскладываю свое хозяйство. Синицы еще не проснулись. Хорошо, значит не опоздала.

Минут через двадцать появляется Хытька, как всегда, неизвестно откуда. Сначала он осматривает, все ли в порядке. Это его непосредственные обязанности: охранять территорию да еще кормить детей.

Гнездо — вот это уже забота самки. На дно дуплянки она натаскивает мох, после чего остается сделать углубление — лоток, где будут лежать сначала яйца, а потом и дети. Большие синицы делают лоток из шерсти или волоса. Но если мха в лесу достаточно, то с шерстью дело обстоит посложнее. Однажды я нашла синичье гнездо, лоток которого был аккуратно выстлан красными и зелеными волоконцами мохеровой шерсти! Цивилизация проникает и в птичье царство...

Самец при постройке гнезда лишь сопровождает самку и поет. Бездельничает на первый взгляд. Ничего подобного: он трудится! И это нелегкий, ответственный труд: песней самец заявляет свои права на территорию.

Как-то мне довелось наблюдать такую житейскую сцену. Синичья пара отлучилась на полчаса. В это время показался посторонний самец и решил посмотреть, не подойдет ли ему данная «жилплощадь». Но в момент, когда он осматривал дуплянку, появились ни о чем не подозревавшие хозяева. Уже через секунду самцы сцепились и, не удержавшись на веточке, упали в траву. Еще через полминуты чужак был с позором изгнан. А самка? Она мельком взглянула на драку, влетела в дуплянку и как ни в чем не бывало принялась устраивать принесенную в клюве порцию мха.

Прогоняя чужака, самец преследовал его лишь до некоего, одному ему известного места. О, это особое место! Всякий раз, когда пара издали летит к своему гнезду, на каком-то незримом рубеже самец вдруг начинает петь. Я принялась специально наблюдать. Оказалось, что самец прекрасно знает границы своего участка. Много раз я пыталась определить, по каким же признакам проведена граница. Иногда она проходила по просеке или лесной тропинке. Чаще, однако, никаких видимых ориентиров не было. И все же самец ни разу не ошибался. Для него рубеж был так же явствен, как если бы всюду стояли пограничные столбы. Наверное, существуют какие-то отметины, которые человек не замечает, а может, даже и не в состоянии заметить. Ведь известно, что птицы видят мир далеко не так, как его видит человек.

Сегодня холодно, самка сидит в дуплянке и греет своим теплом крохотных, недавно вылупившихся детей. Их очень много: двенадцать. Маленькие комочки, почти голые, со слабым серым пушком на тельце. Самец собирает корм: паучков и гусениц для детей и самки. Вот он появляется около гнезда с большой зеленой гусеницей. Подлетев к дуплянке, издает тихий позыв: «цили-цили».

И птенцы, которые до сих пор сидели тихо-тихо, вдруг начинают нетерпеливо пищать. Самец влетает в дуплянку и через несколько секунд появляется наружу уже без гусеницы. И снова отправляется на поиски корма.

Сигнал, который издает самец перед тем, как влететь в дуплянку и накормить птенцов, по мере их взросления будет становиться все более важным. Этим сигналом в период обучения полету самец и самка станут созывать птенцов. И птенцы будут безотказно лететь на него, потому что с момента появления на свет этот писк был для них связан с «прибытием» пищи. Но вот прилетевший самец заметил, что я на пенек перед собой кладу творожные крошки и муравьиные яйца. Он их очень любит. Подлетает. Сейчас он прыгнет на ветку над пеньком, а потом на пенек... Но что это? Ветки нет! Она висит сломанная. Нет его любимой ветки, на которой он так любил отдыхать. Наконец, это его любимый песенный пост, с него он хорошо виден всем соседям! Все это мгновенно проносится в моей голове, я расстраиваюсь за Хытьку и вдруг слышу его возмущенные крики. Хытька тоже ужасно огорчился...

Все-таки я права, что много времени трачу «зря», иначе бы я никогда не поняла, что сейчас случилось.

Дальше, на ближайшие три часа, у меня довольно нудная работа. Досконально все протоколировать в дневнике: куда полетел, зачем, сколько времени занимался тем-то и тем-то. Все это материал, который заговорит только при статистической обработке. Вот самец принес гусеницу птенцам. Самка решила немного сама поесть. Она вылетела на минутку, нашла несколько гусениц, съела, а еще несколько выпросила у самца. При этом она смешно присаживается перед ним и трепещет крылышками. Совсем, как это делает птенец большой синицы. Это поведение самки и самца называется ритуальным кормлением. Подкрепив свои силы, самка возвращается в дуплянку. Все-таки довольно холодно, детей надолго оставлять без обогрева нельзя...

Теперь я отмечаю места, где родители собирают насекомых для птенцов. Лес по-разному прогревается солнцем. Ночь была холодная, насекомые попрятались в укромные уголки. По мере того как лес прогревается солнцем, они начинают оживать и выползать из своих укрытий. Сначала это происходит на более освещенных и теплых местах. Я уже знаю, что рано утром птицы кормятся высоко в кронах лиственных деревьев. После обеда они перебираются ниже, а еще позже — на ели, которые прогреваются позднее всех. Вот наконец выглянуло солнце; утих ветер. Все вокруг посветлело, повеселело. Это отразилось на птицах. Зяблики начали петь свою песню более спокойно, плавно и с большим воодушевлением. Я не раз замечала, что при сильном ветре птицы поют как-то очень нервно. Может быть, из-за шума листвы они хуже слышат своих соседей — самцов-соперников?

Вдруг вижу: мой Хытька припал к земле, втянул голову в плечи, прижал перья и нацелил клюв вверх. Типичная реакция затаивания при появлении хищной птицы. Поднимаю глаза — самолет. Эх Хытька, Хытька! Испугался самолета, спутал его с ястребом... Наверное, синица распознает не ястреба, а только силуэт, напоминающий хищника. Стереотип видения, стереотип мышления. Хорошо бы это проверить...

Досидев до полудня, я отправляюсь на другие участки, чтобы картировать их, то есть наносить границы территорий. Делается это так: брожу вокруг дуплянки с магнитофоном, то приближаясь, то удаляясь. На пленке у меня записана песня большой синицы. Раз слышится песня, значит появился соперник, претендент на территорию. Надо ему дать отпор — и самец тотчас кидается на звук. При этом птице неважно, что она не видит чужака. Самец яростно атакует магнитофон. Я начинаю уходить от дуплянки. После того как я отступаю за пределы территории, птица успокаивается: «самозванец» изгнан! Так, двигаясь вокруг дуплянки, я наношу на своем плане границы птичьих владений.

В два часа отправляюсь обедать. Но на обратном пути заглядываю к одному гнезду. Тоже синицы, близкие родственники большака — гаички. Это гнездо устроено в дупле старой осины, нашла я его случайно. Недавно проходила недалеко от этого места и услышала очень жалобные крики пары гаичек и какой-то стук. Я подошла и увидела: рядом с дуплом сидит дятел и старается забраться внутрь. Испуганные птицы пытаются защитить свое гнездо, прыгают по веточкам, кричат. Самка, раскинув крылья, даже налетает на дятла. После нескольких безуспешных попыток проникнуть в дупло дятел улетел, а бедные родители еще долго не могли прийти в себя. Тогда я очень удивилась, почему так испугались птицы и что надо было здесь дятлу? Позднее я узнала, что дятлы иногда разоряют гнезда мелких птиц.

Я стала часто заходить к этому семейству. Дятла я еще раз видела у того же дерева. Но он так и не смог подобраться к гнезду через узкое отверстие. На всякий случай я все же покинула свой наблюдательный пост и прогнала дятла.

Сейчас у этого гнезда все спокойно, и я наконец отправляюсь домой.

Нас здесь пятеро ребят. Мы с Катюшей, рыжей озорной девчонкой, и еще трое: Сережка, Миша и Оля.

Сережка — здоровенный парень.

У него первый разряд по боксу и второй по самбо, а занимается он сигнализацией муравьев, и поэтому мы посмеиваемся над ним.

Мишка — толстый, добродушный, занимается агрессивным поведением мышей. Оля работает с лягушками. Она целыми днями пропадает на болоте. Мишка шутит, что она встает и ложится с лягушками.

Дежурит сегодня Сергей. Значит, суп будет опять пересолен. Он рассеянный и обычно солит дважды.

Мы биологи. То есть пока еще не совсем биологи — студенты. Но защита диплома близка!

Обед проходит в мрачном настроении. Идет дождь, понедельник, и вообще работа не ладилась. Я не могла разгуливать с магнитофоном под дождем, у Мишки из-за дождя мыши скучные и не пожелали драться, у Сережи убежал любимый муравей по кличке Босс (они у него помечены красками). А Катюша после ночного дежурства никак не может стряхнуть сонливость. Неудачный день, словом.

После обеда иду спать до шести часов. Проснувшись, сажусь за дневник, привожу его в порядок, а потом принимаюсь за изготовление чучел синиц для завтрашнего опыта.

Дело в том, что при охране территории самец нападает только на самцов, чужая самка обычно не привлекает его внимания. Вот я и хочу выяснить, как же синицы различают самцов и самок. Внешне они очень похожи, только у самцов черная полоса несколько шире, чем у самок. Но, может быть, главная разница в манере поведения? Так или иначе сначала надо проверить «эффект черной полосы». Я пробую сделать макеты большой синицы, отличающиеся шириной и яркостью нагрудной полосы. Завтра попробую подсунуть их птицам, как-то они отнесутся?