Отпущение грехов - Марина Серова

– Все так удачно вышло! Сбагрил я эту тачку с глаз долой, из сердца вон, по совсем неплохой цене… тот козел, которому я ее закинул, сначала предложил ровно вдвое меньше конечной цены… жидовская морда. Думает, что если машина продается срочно, то и можно покупать ее за четверть цены. Гнида! Ну ниче! Когда узнает, что она в угоне числится, то еще больше обрадуется… жук колорадский!

– Костя… – попыталась было вклиниться я, но Курилов продолжал, не давая мне сказать и слова:

– Так что сегодня можно и обмыть хорошую сделку. Тем более я тут по своим каналам нарыл… сегодня к вечеру подгонят почти что халявный «мерс». Обещали скинуть мне за десять процентов реальной стоимости… по взаимозачету, так сказать. Так что, миледи, я намерен пригласить вас в ресторан и хорошенько все это дело провернуть. Отказы не рассматриваются.

– Все это замечательно, Костя, но я сейчас пока что занимаюсь другим…

– Кем это – другим? – ревниво вопросил невыносимый Курилов. – Это что еще за другой? А он еще никогда не падал с Покровского моста в Волгу? На бельевой веревке не висел? В привокзальной камере хранения на правах чемодана не содержался?

– Костя, – укоризненно произнесла я, – сейчас мне удалось кое-что выяснить. Профессор Клинский в самом деле сотрудничает с Ольховиком и его ребятишками. Дела серьезные, судя по тому, что сегодня Ольховик выдернул профессора из КПЗ.

– То есть как это – выдернул? Кинул на лапу, и дело о взятках слили в унитаз, что ли?

– Еще веселее. Подменил. – И я наскоро изложила Курилову обстоятельства своего посещения профессора Клинского, так лихо обернувшегося нашим старым знакомым Спиридоном.

– Н-да-а, – протянул Курилов. – Жить стало лучше, жить стало веселее. Что же ты сейчас собираешься делать?

– Прежде всего позавтракать. То, что я ела дома, завтраком назвать сложно. Да и Докукин… он своим дыханием всю атмосферу отравил.

– Ты приближаешься к английским стандартам. Завтракать в два часа дня – это примерно то же самое, что обедать в семь, как поступают в Британии. Мне приходилось на них смотреть.

– Ну, тогда спасайте меня от голодной смерти, Константин Сергеевич.

– В общем, так, – серьезно сказал Курилов. – Я сейчас нахожусь около «Веги»… знаешь такой ресторанчик на Вольской? Приезжай-ка сюда. Перекусим и соответственно поговорим обо всем, что там у тебя. Так как?

– Хорошо, я приеду. Через четверть часа. Ну… жди.

Глава 10 Человек, приятный во всех отношениях

Ресторан «Вега» находился в нескольких минутах езды от Волжского РОВД, возле которого во время разговора с Куриловым и стояла моя машина. Но это только номинально. Дело в том, что прямой путь до «Веги» проходил по загруженнейшей транспортной артерии – улице Челюскинской, и надеяться на то, что я могла преодолеть этот путь за обговоренные четверть часа, в продолжение которых будет ждать Курилов и, что самое существенное, мой желудок, не приходилось.

Куда больше шансов угодить в чудовищную пробку и проторчать в ней часика полтора.

Впрочем, существовал другой путь. Объездной. Для этого достаточно было спуститься на два квартала ниже и там проехать по улице Гоголя – узенькой, извилистой и забитой мелкими деревянными и двухэтажными кирпичными домишками – объектами так называемого старого жилфонда.

Зато там, на достаточно безлюдной улице, можно было не опасаться того, что запоздаешь, попав в пробку.

Так я и поступила.

Улица Гоголя оказалась еще более тихой и безлюдной, чем я ее себе представляла. Вероятно, потому, что большинство ее обитателей – как и в недоброй памяти поселке Заречном – были людьми пожилыми, а никаких общественных мест, сервисных центров и магазинов тут не было.

Единственным живым существом, которое я заметила, пока выворачивала на эту улицу, был большой поджарый пес с облезлыми боками, который ожесточенно копался в опрокинувшемся мусорном контейнере.

Лежавшего возле той же мусорки синемора в рваной телогрейке и неопределенного цвета тапочках на босу ногу, густо выводящего носовые трели, я не считаю.

Затем я резко увеличила скорость, и фиксировать наличие живых существ на улице Гоголя стало занятием довольно-таки затруднительным.

И совершенно напрасно.

Потому что в тот момент, когда я, включив четвертую передачу, гнала во весь опор, на дорогу выкарабкалась какая-то ретивая старушка, приволакивающая ногу и внушительную тележку с каким-то хламообразным скарбом.

Машины она, по всей видимости, не видела, и мне стоило большого труда затормозить и не вылететь при этом с дороги, впечатавшись в деревянный заборчик или тем паче в стену дома.

Мой «Фольксваген-жук» развернуло задом наперед и юзом протащило до еще одного мусорного контейнера, который не замедлил опрокинуться.

Наверно, не я одна такая умная – гоню на ультраскоростях. Вон все контейнеры перевернуты.

Старушка заклеймила меня вечным позором при помощи матосодержащих синтаксических конструкций и исчезла за углом дома.

Теперь я ехала уже потише. Так тихо, что не обгоняла едущую передо мной «Ниву», вывернувшую из-за следующего поворота. У нее, по всей видимости, были проблемы с движком, потому что она еле плелась.

Впрочем, это мне быстро надоело, и я пошла на обгон. В тот же самый момент «Нива» отвернула влево и оказалась прямо на пути моего «Фольксвагена».

На этот раз ни затормозить, ни разминуться я не успела: бампер моей машины с мерзким скрежетом врезался в левое крыло «Нивы».

– Чер-рт! – выругалась я. – Лучше бы в бабулю врезалась… она явно покрепче этой колымаги.

Из «колымаги», отчаянно матерясь, вышел здоровенный толстый парень и в остервенении хлопнул дверью так, что едва не вылетело стекло.

Я осталась сидеть на месте, тихо оскверняя воздух салона ругательствами.

– Ты что же это, сука!!! – заорал он, со стремительностью, которую сложно было заподозрить в этом грузном и внешне неуклюжем теле, подскочив к моей машине. – Ты что же прешь, шалашовка гребаная!!

И, не утруждая себя дальнейшими разглагольствованиями, он рванул на себя дверцу моей машины так, что та с жалобным стоном сорвалась с петель и осталась в его руках.

Из «Нивы» не спеша вылезали еще трое: двое малопривлекательной внешности молодых людей с обритыми питекантропскими черепами, с телосложением образца «косая сажень в плечах» и невысокий белокурый хлопец со смазливым нахальным личиком и такой ядовитой улыбкой на красивых губах, что предыдущие двое показались мне вполне добродушными и безобидными жильцами зоопарка.

Толстяк швырнул дверцу об асфальт с такой силой, что стекло веерными брызгами разлетелось по всей улице, а в моих ушах поплыл жалобный звон.

Я вышла из машины и произнесла:

– Куда же вы лезли? Смотреть надо, куда лезете. Что ж не смотрел в зеркало, когда я на обгон пошла?

– А она еще и речи говорить умеет, – произнес белокурый со все той же препоганенькой улыбочкой. – Девочка, ты же попала, как Вильгельм Телль в яблочко на голове своего сынули. На такие бабки влетела, что и МВФ не позавидует.

Я улыбнулась, хотя поводов для улыбок у меня было гораздо меньше, чем, скажем, у того же белобрысого. По крайней мере, так полагал он сам.

– Вот что, – проговорила я, – давайте-ка вызовем сюда молодых людей из ГИБДД, тогда и разберемся, кто куда попал и кому не позавидует МВФ.

– Тогда уж сразу затребуем санкции международного Гаагского суда, – проговорил белобрысый и, достав из кармана небольшой синий футляр, нацепил извлеченные оттуда очки на переносицу и воззрился на меня с оскорбительным, откровенно издевательским интересом.

– Я вижу, что вы получили образование сверх положенных по профилю вашей деятельности пяти классов в десятилетке плюс пяти лет по ходке, – не удержавшись от сарказма, проговорила я.

…По-моему, все очевидно: они вели меня от самого РОВД. Возможно, пара машин. Потому что сомневаюсь, что эта «Нива» успеет за «Фольксвагеном». У нее явно не все в порядке. Поскупились, господин Ольховик – пожадничали подставить под удар джип или «мерс».

Ничего, хватит и помятого крыла «Нивы», чтобы обработать меня согласно полученному заказу.

Интересно, каким образом меня собираются употреблять в пищу – в замоченном, загашенном или в виде отбивной?

– Так эта шалава еще и крысится, – проговорил один из бритого дуэта. В его голосе звучало удивление: вероятно, профессиональный выколачиватель денег из своих меньших (по размеру) братьев и сестер не понимал, как одна женщина может возражать четверым мужчинам.

– В общем, так, – проговорил белобрысый, который, очевидно, был за главного. – Я думаю, вам придется проехать с нами.

– Это куда еще?

– Для решения проблемы долга. И оплаты моральных затрат, – сладко продолжал очкастый.