«Крещение огнем». Том I: «Вторжение из будущего» - Максим Калашников

Иными словами, Гитлер действовал хитро. Формально не объявляя войну Праге и даже сохраняя с нею дипломатические отношения, он смог начать против соседней страны партизанскую войну, организовав внутри Чехословакии сильную пятую колонну. Но дело шло к открытой войне. Казалось, за Чехословакию заступятся Англия и Франция — и тогда слабую Германию просто сомнут. В этом были уверены немецкие генералы, составившие заговор против Гитлера.

В 1938-м Гитлер, отторгая Судеты у чехов, шел на безумный риск. В то время французская армия ровно вдвое превосходила немецкую по численности. «…Генерал-полковник фон Браухич, ставший в феврале 1938 года главнокомандующим сухопутными войсками, и начальник генштаба Бек считали предложенный Гитлером план решения судетского вопроса силой отчаянно смелым. В проведенной Беком штабной игре, в которой учитывалось вмешательство Англии и Франции в чешско-германский конфликт, была выдвинута теория о том, что, пока немцы будут заняты прорывом чешских укреплений, французы успеют занять всю Рурскую область. Результаты этой игры были обобщены в известной памятной записке, переданной Гитлеру. Изложенные в ней соображения Гитлер не без основания воспринял как нежелание генералитета считаться с его мнениями — и дал Беку отставку.

Преемник Бека генерал Гальдер, также отрицательно относившийся к Гитлеру, пошел еще дальше и даже подготовил план ареста Гитлера и всего правительства в том случае, если бы Гитлер отдал приказ о наступлении на Прагу…» — писал в книге «Внимание, парашютисты» Алькмар Гове еще в 1954 году.

Но … Англия и Франция пошли на переговоры с фюрером в Мюнхене и во всем ему уступили. Почему? Почему уже в сентябре 1938 года перед слабой в военном отношении Германией капитулируют Англия, Франция и Чехословакия, которые превосходили немцев во всех отношениях? Немцы требуют, чтобы чехи отдали Германии свое промышленное «сердце» — Судетскую область, населенную в основном немцами. Это грубо нарушает все условия капитуляции Германии после Первой мировой войны и грозит войной между немцами с одной, и франко-английским блоком — с другой стороны. Но только одна вероятность такой войны вызывает всплеск дикой паники на Западе — перед виртуальной угрозой немецких воздушных налетов. Все это называется Мюнхенским кризисом 1938 года.

Психоудары по Англии и Франции — накануне Мюнхена

Немцы умело провели серию виртуозных ударов по психике Запада. Прежде всего — Англия! Гитлеровцы распространяют слухи: мол, наши подводные лодки уже заняли боевые позиции в Южной Атлантике, на основных торговых путях Британии, а однажды вообще запустили «дезу» о том, что две субмарины тайно крейсируют в районе Портсмута, Плимута и даже в устье Темзы. Это было полной ложью, немецкий подводный флот тогда пребывал почти в зачаточном состоянии. Но это блеф сработал! Панике поддался даже Черчилль.

Незадолго до пасхальных праздников, 3 апреля 1938 года, английский посланник в Берлине телеграфировал в Лондон: внимание, возможна неожиданная атака страшных немецких Люфтваффе на боевые корабли британского Флота метрополии!

«Из достоверных источников мне стало известно, что три цитаты из речи в Вильгельмсхафене, приводимые в моей следующей телеграмме и опубликованные в вечернем выпуске газеты «Ангриф», полностью отражают взгляды Гитлера. Источник, поддерживающий контакт с военным министерством, заявил, что первым признаком немецких намерений, которые будут сохраняться в тайне до последнего момента, явится внезапное нападение на английский флот с целью нанесения сокрушительного удара. Не будет ни ультиматума, ни объявления войны. Официальные лица военного министерства заявляют, что Гитлер сам примет решение о времени действий и отдаст приказ без консультации с компетентными военными советниками.

Я понимаю, что это — сенсационное сообщение, и у меня нет доказательств тому, что это произойдет в ближайшее время. Но поскольку нам приходится иметь дело с маньяком, настроенным исключительно враждебно по отношению к Великобритании, вам следует учитывать подобную возможность».

Эту «дезу» запустил англичанам шеф абвера адмирал Канарис. И ведь как сработало! Зенитная артиллерия британского флота пришла в полную боевую готовность. Первый лорд адмиралтейства Стэнхоуп, посетив 4 апреля авианосец «Арк Ройял», заявил о том, что корабельная ПВО активизирована, и что «задолго до того, как гости прибыли на борт этого корабля, шестнадцать его зенитных пушек были приведены в готовность оказать «теплый» прием любому, кто попытался бы напасть на нас внезапно». Слова адмирала слышала толпа журналистов. Господи, да ведь это же канун войны! Британское правительство Чемберлена схватилось за голову и, дабы не допустить паники, потребовало от газет не публиковать речь Стэнхоупа. Но было уже поздно: слова флотского начальника успели прозвучать в записи в передаче «Би-би-си» на всю Британскую империю. А поскольку слово вылетело, то его повторили и газеты. Немцы достигли серьезного успеха в «войне нервов»! (Только после этого случая по предложению начальника разведки британских ВМС был, наконец, создан информационный центр по изучению и анализу неотложной развединформации, поступающей из-за рубежа — чтобы защитить правительство от воздействия умело сфабрикованных слухов).

Страх перед таинственным маньяком Гитлером, способным неожиданно обрушить на цивилизованный мир жестокие и беспощадные Люфтваффе, в дни Мюнхенского кризиса сработал на все сто! Призраки несуществующих бомбардировщиков и подлодок повергли сынов туманного Альбиона в трепет.

По психике французов гитлеровцы ударили иначе. Не имея на самом деле несметного военно-воздушного флота, немцы делали все, дабы показать: у нас есть суперВВС! Они не прятали свою боевую технику, а каждый раз стремились показать ее вероятному противнику, сея страх в его душах. Так было и с французами перед Мюнхеном.

Всего через полгода после аншлюса Австрии, в августе 1938-го, шеф Люфтваффе Геринг пригласил нескольких генералов французской авиации посетить некоторые объекты немецких ВВС. Во главе делегации стоял начальник штаба военно-воздушных сил Франции Вюймелен, которого Геринг хотел запугать до потери пульса. Французов провезли по авиационным заводам и авиабазам, а под конец устроили отлично поставленный спектакль — на новеньком тогда промышленном комплексе Хейнкеля в Ораниенбурге под Берлином.

Итак, иностранных гостей встретили Хейнкель и отчаянный ас, генерал Эрнст Удет. Французам показали истребитель Хе-100, который к тому времени уже проиграл конкурс знаменитому «Мессершмитту-109». То была особая модель, оснащенная не 1100-сильным, а форсированным 1800-сильным двигателем «Даймлер-Бенц-601» и, к тому же, имеющая систему водяного охлаждения в крыльях. (По этой причине самолет совершенно не годился для войны — любая пулевая пробоина в плоскостях разрушала трубки охладительной системы.) В общем, перед французами стояла лишь вылизанная, собранная вручную гоночная машина в виде истребителя, которая развивала фантастическую по тем временам скорость — около 640 километров в час. Французам, конечно, подали эту штуку как серийный «истребитель Хе-112У». (О его принятии на вооружении накануне трубило рейхсминистерство пропаганды доктора Геббельса.) И немцы разыграли перед французами целое представление!

Сначала Удет с Хейнкелем поводили дорогих гостей по заводу, показав десятки новеньких бомбардировщиков Хе-111, ангары и даже прекрасно оборудованные бомбоубежища. После Удет пригласил Вюймелена полетать с ним над Ораниенбургом на личном самолете — полюбоваться общей панорамой комплекса. И началась психическая атака! Когда Удет с французом летели на легком самолетике над объектом, наперерез им пронесся Хе-100. Вюймелен даже не смог разглядеть его, услышав лишь гул, подобный раскатам грома. «Что это был за самолет?» — спросил он, едва оказавшись на земле. Немцы с нарочитой небрежностью сказали ему, что это — знаменитый истребитель Хе-112У и даже подвели гостя к новейшей машине. И там же в разговоре Удет заявил, что вот-вот будет пущена третья линия для поточного производства этого суперистребителя. Вюймелен оторопел.

Потом Геринг устроил роскошный завтрак в честь французской делегации и на нем поинтересовался у Вюймелена: а что, мол, будет делать Париж в случае войны между Германией и Чехословакией? Вюймелен, стараясь казаться хладнокровным, заявил: «Франция выполнит взятые на себя обязательства!». Он имел в виду то, что французы придут на помощь Праге. Но уже на обратном пути, когда французский воздушный генерал ехал в автомобиле с послом Франсуа-Понсе, то обреченно вымолвил: «Если война начнется, как вы полагаете, в конце сентября, ни одного французского самолета не останется через две недели». (Г.Мэйсон. «Прорыв в небо. История Люфтваффе» — Москва, «Вече», 2004 г., с. 190-191).