Сибирский. Детектив. Бракованные - Сергей Панч

поверила и просто рассмеялась во весь дивный голосок. Денис оказался прав. Как всегда, ври, чтобы создать явь, руби правду-матку, чтобы реальность превратилась в фантазию!

Следом позвонила продюсерша, она делала вид, что ей действительно интересно по каким лекалам Денис собирается выкраивать историю. После того как Сибирский рассказал про бомбу, она подытожила, что материал будет огненным и перестала слушать. Денис же красиво расписывал, как призрак маньяка будет бороздить по просторам всего фильма, а убийцей окажется муж или сосед. В итоге договорились, что Сибирский свои пожелания пришлет письменно.

Рабочий разговор в итоге расстроил. Электрический свет длинной люминесцентной лампы раздражал. Денис опустил руку и некоторое время просто сжимал смартфон. Гнев лечим присутствием, вспомнил он совет какого-то психолога и набрал номер Инги Алексеевны, которая знала больше всех о подковёрной борьбе за место директора программы. Она тянула слова без энтузиазма, сыпала фактами, которые говорили о том, что Дениса практически вычеркнули из претендентов на место директора программы. Вывернув разговор на себя, она выпросила у Сибирской благодарности за то, что внесла его в список кандидатов на обсуждение. Подытожила тем, что у Дениса есть пара дней, чтобы заручиться чьей-то поддержкой. Видимо, только по телефону. "Не только, — подумал Денис. — Эпистолярный жанр еще жив!" Он поставил напоминание написать e-mail всем участникам процесса. В письменном формате он чувствовал себя уверенней, чем в презентационном.

Мысленный процесс составления письма прервал 70-летний обитатель газетной редакции. Он ахнул на стол огромную пачку газет, достал сверху одну и пролистал до последнего разворота. Ткнул пальцем в нижний правый угол и сказал, что заметки об убийствах, пожарах и прочей чернушности всегда печатают здесь, еще со времен НКВД. Денис пропустил старческую шутку и принялся вгрызаться в материал. Необходимо было пролистать сотню газет, чтобы найти хоть какой-то экстраординарный глухарь и подтянуть его к мифическому серийному убийце.

Денис на листочке выписал параметры поиска: замужняя, точный удар ножом прямо в сердце, 30–40 лет. Кузнецова была права: странных убийств почти не было. Вся кровавая бойня происходила в основном на кухнях неблагополучных семей под бульканье дешевой водки. Интересных случаев оказалось всего 4, но нож фигурировал только в одном. Заметка гласила, что два года назад убитую Эльвиру Юрову нашли в сугробе в Лагерном саду с ножевым ранением в сердце. Арестован муж погибшей.

Кузнецова тоже работала сверхурочно и сразу же ответила на звонок. Она с явным скепсисом встретила желание Дениса покопаться в архивах. Тем более — это были все глухари, что выставляло работу полиции не в лучшем свете. Сибирский искренне удивился отказу, но следом пришла новость, объясняющая негатив со стороны майорши. Министр впал в кому, из которой, как говорят врачи, уже не выберется. Главный покровитель теперь не сможет его прикрыть, а это значит, фильм нужно сворачивать и лепить из того, что снято.

Денис дозвонился до продюсерши и попросил срочно решить вопрос со съемками в больнице и на кладбище. В голове крутилось: «Надо набрать слезливой и леденящей картинки». Где-то в мозгу раной закровоточила мысль об этике и ужасе похорон. Предстоял самый сложный съемочный день, поминальная процессия, вопросы ради слез близких в кадре и встреча с хохотушкой Лисовской, которая явно не оценит профессионализм Дениса. Оператор усталый и злой быстро отфотографировал отложенные газеты, собрался и уехал в гостиницу. Сибирский отправился к сестре. Давно обещал.

Архив / Ричард и Анна/ Красное/ Файл 30002

Черные как смоль волосы свисали из-под черной вязаной шапочки. А черные глаза 14-летней Алисы с черной подводкой со смертельной скукой разглядывали холодильник. Наконец, рука дернулась, Алиса схватила бидон с вареньем и переставила его на пустое место. На пальцах с черным лаком появилась тертая малина. Красное на черном. Алиса облизала яркую сладкую смесь, достала банку с мутно-зеленой жижой, в которой одиноко дрейфовал корнишон, и поставила на стол. Погнутая жестяная крышка с серой резинкой легко отсоединилась, и девушка налила рассол в пивной бокал.

Они жили в потайном кармане города, в старых закоулках. Улица Шишкова располагалась недалеко от исторического центра, буквально в 10 минутах ходьбы, но вдалеке от популярных маршрутов горожан — в районе, куда даже автобусы заезжали редко — Болото. По всей улице тянулись сирые и убогие деревянные двухэтажки, построенные в девятнадцатом столетии с условиями жизни того же века. Однако на этой неказистой улице стояли два шедевра деревянного зодчества. В одном был музей Шишкова, во втором жил известный томский художник Ричард Артамонов. Отреставрированный терем выглядел сказочно и элегантно — витиеватая кружевная резьба по дереву на ставнях и карнизах была покрашена в ярко-белый цвет и ярко контрастировала с черным-черным бревенчатым фасадом. Но помойки на фоне напрочь убивали все очарование. Эту двухэтажную усадьбу город временно отдал под нужды художника. Впрочем, нет ничего более постоянного, чем временное.

На первом этаже у Артамоновых была огромная кухня и комната Алисы, мастерская с видом на заброшенный сарай располагалась на 2-ом этаже. Туда кружку с рассолом и понесла уже большая маленькая Алиса. Аккуратно, чтобы не задеть мольберт, она прошла мимо белого как горячка полотна. Сам художник спал на медвежьей шкуре в одних трусах. Широкие семейники в зеленый горох плотно не прилегали, поэтому когда вошла Алиса она увидела часть естества своего отца. Щеки стали пунцовыми, и она второй раз за день превратилась в красно-черную фурию. Поставив стакан на стол, девушка собиралась уйти, но отец ухватил ее за ногу. Взвизгнув Алиса замерла. Еле слышно, с дефектами речи Ричард в красках благодарил дочь, которая, не в пример жене, ухаживает за ним как подобает благородной леди. Выслушав пьяный монолог художника, Алиса наклонилась, искренне и любя поцеловала в щеку папеньку и побежала вниз. Спустившись она включила плеер. Зазвучал трек группы Крематорий. Музыка, к которой пристрастил ее отец. Солист громко растягивал слова: «никто не любит тебя, никтооооо не любит тебя».

Маленькие беспроводные наушники легко скрывались в черных прямых волосах, поэтому только когда закончился трек девушка отчетливо услышала слово “дрянь”. «Видимо, мать ругает отца», — решила Алиса и быстрым шагом направилась в свою комнату, но чья-то рука схватила ее за плечо. Это была мать. Слегка постаревшая классическая блондинка, потерявшая свой