Исповедь жены военного строителя - Гаянэ Павловна Абаджан

время: она не знала куда тратить деньги. Поэтому она покупала толстенные обручалки, а ещё у нее были схроны с пачками денег. И она строила планы, типа прикупить соседский дом, но потом боялась, что менты спросят где она взяла деньги. И ещё она была типа сильно жадная. Поэтому, в семье шёл невидимый бой. Так младший брат Серёги захотел мотоцикл и они с батей для этого "вычислили" один Ленкин – как её называл свёкр, схорон и купили Шурику Яву, утянув оттуда денежку.

А когда с раннего детства абсолютно больная астмой и поэтому проживающая в Ялте при пансионате и работающая медсестрой её старшая дочь могла вступить в жилищный кооператив, то мать ей денег на первоначальный взнос не дала.

Что там в дальнейшем со всеми реформами и потрясениями в стране с её деньгами сталось, я понятия не имею. Я бывала у них примерно два – три дня в году, и не углублялась вообще в их быт. Они всегда были лично для меня не более чем знакомыми.

Так вот, мы приехали погостить к свёкрам, и при виде нас свекровь сразу определила кому чем заниматься. Серегу отправили что-то чистить у животных и тяпать.

Меня, как крайне не пригодную к полевым работам, определили по системе: "Кто всрався? Нивистка: свиней пасе звиттеля несе" собирать в рукавицах крыжовник. Остальные члены семьи отказывались его собирать, потому как "оно" больно колется. Я честно собирала сколько могла. Я вообще просто все делала, что она мне скажет.

Следующим номером программы было чтоб я мыла кишки: ее дочери не хотели, я мыла. Потом мне выдали ножик чтоб я вычиняла шкурки, я вычиняла, очень старалась не повредить – не порезать. Ещё меня приспособили мыть погребные бочки, что холодно. Этот раз был самый длительный из моих визитов к свёкрам.

У свекрови по кухне гуляла коза. Она была очень интересная: лазила по столам как кошка, но и везде какала. Еще у свекрови среди всех была любимая собака Кнопа – карликовый пинчер с врожденным дефектом одной передней лапки. Свекровь её себе подарила от соседки, которая давно обещала щеночка, но все не давала. Свекровь однажды застав пустую соседскую кухню, сама зашла и взяла, во тьме не разобрав какого щеночка: "Ты же, Клава, давно мне обещаешь. Вот я твоё обещание сама и выполнила". Кнопу свекровь ласково называла: "Моя секретарша".

Во дворе на цепи сидели два больших пса. Они друг до друга немного не доставали, и не любили друг друга. Старый большой пес породы овчарка уже предпочитал лежать в будке и не гавкал.

Я спросила: "Когда же Мухтар гавкает?" Мне объяснили, что он гавкает когда Кнопа скажет.

Ещё о Кнопе рассказывали, что она завидовала Мухтару, что у него есть будка, тогда батя сделал и маленькую будочку Кнопе. Она залезла в нее, пару дней не вылазила, а потом больше никогда не стала ею пользоваться. Так что ее будка – вся кухня.

Вообще кухня в доме была средоточием жизни. Она была просторная пристройка к основной части. Тут была печь на дровах или угле, диван – логово, на котором спал батя, потому что он жил по режиму: подъем в три часа утра, выход из дома в четыре, в пять – в автопарке, в шесть – на молокозаводе, в семь – на магазинах. И в час дня максимум он уже был дома. Поэтому и спать он ложился часов в восемь вечера. И так всю жизнь.

Молокопродукты были дома везде. Молочком кормили свиней, отстаивали в пластиковых ведрах на простоквашу, пили просто так. И еще батя делал масло: если в бак молоковозки закинуть свернутое узлом полотенце, то от тряски при езде в машине на полотенце налипнет взбитое масло. И это тоже конечно же делалось.

На кухне стояли телевизор и круглый стол, а также был вход в выгороженное помещение, где стояла ванна, умывальник и газовая от баллонов печь. Ещё был выход на верандочку и двери в жилые комнаты, прохладные и пустые. А что там делать? Всё уже есть на кухне.

У свёкров еще были прекрасные фруктовые деревья, высаженные по периметру двора, а в середине картошка, разделенная рядом крыжовника. Сливы и гливы давали огромные сочные и сладкие плоды. И когда я спросила разрешения нарвать, то свекровь сказала мне: "Подожди, я покажу где" И отвела меня через забор, в дальний угол соседского сада. Фантастическая женщина.

Вечером я пила со свекровью чай, и так и не поняла сколько в конечном итоге сахара она кладет десертной ложкой себе в чай. Когда я, думая что она задумалась и не видит, что делает, спросила, то она ответила: "Та хай буде".

Я искренне считала, что моя свекровь разговаривает на украинском. Но вот по телику стали показывать какой – то спектакль на украинском. Она смотрела, смотрела и спрашивает меня: "Шо вони кажуть? Я ничого не розумию". И я стала "перекладать" своей свекрови с украинского на суржик. Но осталась очень удивлена этому открытию. Так что территория Донбасского суржика это – таки да – самобытная культурная среда.

У моей свекрови было три родные сестры, но они по своим ментально -технологическим характеристикам и близко не были похожи на нее, так что тут даже и списать не на что.

Мне моя дружка – Лена, с её намётанным глазом, сказала что если бы у меня был выбор ехать в Афган или к свекрови, то я бы даже не задумывалась. Лена знала в этом толк. Она была из рода деревенских. У неё одна из бабушек жила в селе и общение с ней вносило должный колорит в их интеллигентную семью преподавателя высшей математики института и главного финансиста области.

Серёга тяпал, возил, носил, а маманя подливала домашний самогон. Поскольку в стране уже начались перебои с сахаром, то для начала напиток был сработан на карамельках. через год в работу пойдет свекла и это будет на запах ещё круче.

Какие – либо критические замечания о родственниках Серёга воспринимал крайне негативно: "Я же не в курятнике родился", так что эта тема была абсолютно табуированная.

Перестройка нам подарила зеленый свет в новые темы. Мы смотрели фильм «Маленькая Вера», в котором был секс на весь экран. Это раньше даже в иностранных фильмах вырезали. Раньше мы даже открытую грудь считали весомой причиной посмотреть весь фильм. Интересно было ещё и потому что кажется фильм сняли в тех местах