Последние гиганты. Полная история Guns N’ Roses - Мик Уолл

Паника. Нивену потребуется еще несколько недель, чтобы найти гастролирующую группу, которой Guns N’ Roses смогут сесть на хвост, а так как их клип не показывали по телевидению, а песни не крутили по радио, и больше нечем было заполнить эфирную пустоту, то он боялся, что, к моменту, когда удастся договориться о выступлениях, альбом уже пойдет на дно. Алан обсудил эту проблему по телефону с Джоном Джексоном в Лондоне. «Джон, в котором сочетались юмор, гениальность и сарказм, заявил: «А почему бы вам тогда не устроить свое турне?» Я ответил: «Если получится, то давай так и сделаем». Джон перезвонил Алану тем же вечером и сказал, что у них может все получиться. Пять площадок в Соединенном Королевстве покрылись афишами. Кроме того, они организовали несколько выступлений в городах Европы, и каждый город тоже утопал в афишах. «Везде был этот чертов крест с черепами. Мы заклеили афишами все города, где выступали. Они выглядели просто потрясающе. И мы сделали это!»

Парням нужно было только одно – еще одна похожая группа, чтобы заполнить площадки. На выручку снова пришел Джон Джексон и предложил Faster Pussycat – удачный выбор, если учесть, что в британской музыкальной прессе их обсуждали с таким же волнением, как и Guns N’ Roses. Нивен рассказывает: «Выходило складно, потому что это всего лишь Faster Pussycat, что мы теряем? За исключением того, что, когда мы приехали в Германию, то стало очевидно, что звукозаписывающая компания считает Уоррена Этну [менеджера группы Faster Pussycat] дерьмовым менеджером. И немцам понадобилась целая вечность, чтобы снизойти до нашего долбаного уровня и что-то предпринять по поводу «Appetite». Это была единственная серьезная проблема в новом смелом плане. «Сколько людей отваживаются на это сейчас? Устроить свое турне по Соединенному Королевству, когда вы продали всего 7 тысяч экземпляров?»

После безразличия, с которым встречали музыкантов в канадских ледовых дворцах, первые концерты в «Markthalle» в Гамбурге и перестроенной деревянной церкви «Paradiso» в Амстердаме вызвали всеобщее волнение и собрали аншлаги. Позднее Стивен Адлер расскажет, что в Амстердаме впервые попробовал героин (это заявление он опровергнет в своей автобиографии, где вспоминает, что первый раз пускал по вене за несколько лет до этого в гостях у бывшего гитариста Fleetwood Mac Боба Уэлша в Лорел Каньон). В любом случае, его рассказ доказывает, что смерть Тодда Крю никак не повлияла на отношение музыкантов к наркотикам: «Мы слонялись по кварталу красных фонарей и изумлялись, что проститутки рекламируют свои услуги, стоя прямо в витринах. Мы остановились у бара, где продают гашиш, заказали что-то из меню и накурились. Когда мы уходили, один голландец узнал нас и позвал на вечеринку. Мы пришли домой к незнакомцу, который жил на одном из каналов. Все было круто, пока Слэш и Иззи не ушли в другую комнату. Я знал, что они делают, и устал в этом не участвовать. Я вошел, а Иззи и Слэш уже под кайфом. Я повернулся к Слэшу и сказал: «Вколи мне». Он затянул мне руку и сделал укол. Когда было вколото полшприца, я уже находился в свободном падении и попросил вынуть его. Об этом вечере я жалею больше всего за всю свою жизнь. Но в тот момент мне было так чертовски хорошо».

Они полетели в Англию, но билеты в Ноттингеме и Манчестере продавались не так быстро. В Манчестере они выступали в концертном зале «Apollo», где балкон закрыли, так как было продано слишком мало билетов, там я с ними и познакомился, как только они сошли со сцены. В гримерке время словно отмотали на 15 лет назад. Ребята были одеты как олдскульные рок-звезды – в шляпах, шарфах и кольцах с черепами – и вели себя так же.

«Эй, мужик, – сказал Стивен, – где мне добыть немного луда?» Ему едва исполнилось двадцать, а он спрашивал о квалуде – самом модном наркотике среди американских любителей концертов начала семидесятых, тяжелом транквилизаторе, под которым падение с лестницы кажется развлечением.

– В Англии не достать квалуд, – ответил я.

– Что?! – воскликнул он. – Ты издеваешься? А что можно достать?

– Метаквалон, – ответил я. – Или красненькие – секобарбитал. Наверное, это ближайшие аналоги.

– Круто, – сказал Стивен. – Так как мне достать красный метаквалон, чувак?

Тут его неспешно перебил Иззи: «Эй, мужик, – протянул он. – Я чувствую запах травы. У кого трава?»

Кто-то передал ему косяк, и он вцепился в него как утопающий. Слэш потащился наверх. Его лицо было почти закрыто высокой шляпой и водопадом кудрявых волос, а в руке была наполовину полная бутылка «Джека Дэниелса».

– Спорим, ты и спишь с этой штукой…

– Конечно, – ответил он. – Я и просыпаюсь с ней. Это единственный способ… – Он помолчал и огляделся. – Справиться с этим.

Когда мы проходили по лестнице, меня представили Акселю. Я видел его только на фотографиях, но в реальности он оказался удивительно маленьким, а худое веснушчатое лицо и вздернутый нос придавали облику уязвимость, которую скрывали огни сцены. Из всей группы Роуз казался самым независимым и взрослым; единственным, кто знал, что он собой представляет и чего хочет достичь. «Я хочу поблагодарить тебя и твой журнал за все, что вы сделали для нашей группы, – сказал он, крепко пожав мне руку. – И хочу сказать, как много это для меня значит, потому что я читаю твое дерьмо, чувак. Я знаю, кто ты. – Он произнес эти слова искренне, низким голосом. Я верил тому, что он говорит. – Ты и в Лондон к нам приедешь?»

Выступление в Лондоне было, пожалуй, самым важным в карьере группы на тот момент. Позже оно войдет в историю как концерт, о котором потом гордо говорят «я там был». Концертный зал «Hammersmith Odeon» (который сейчас называется «Apollo») был важной площадкой столицы – переходным пунктом между клубами и стадионами, там выступали почти все известные рок-группы, и не по одному разу. В зале было 3500 мест, и до аншлага осталось всего 200 билетов, а это означало, что Guns N’ Roses серьезно продвинулись за несколько месяцев. Аксель посвятил песню «Knockin’ on Heaven’s Door» Тодду Крю. Феерический концерт, кульминацией которого стала игра Акселя на бас-гитаре Даффа, в то время как Слэш исполнял вокальную партию, получил огромное количество отзывов. Ребята вернулись в Америку, создав вокруг себя какой-никакой ажиотаж.

На сцене появилась еще одна важная фигура – Дуг Голдстейн, с которым я познакомился тогда же, во время гастролей в Соединенном Королевстве. Дуг, по словам Алана Нивена, вкладывал в дело «много положительной энергии». «На Дуга сразу можно было положиться. Я ему доверял. Он был терпелив и не пытался свалить домой, отсидев рабочий день. Я не просто работал в компании в Лос-Анджелесе. Я выбрал определенный образ жизни, и он в него прекрасно вписался».

Голдстейну было 26 лет, его отец был полицейским в отставке, а сам он изучал международный маркетинг в Университете Северной Аризоны. После колледжа Дуг работал в охране на мероприятиях, а в 1984 году его назначили главным кадровиком охраны на Олимпийских играх. Потом он пришел в музыкальный бизнес и занимался охраной мероприятий Air Supply, Van Halen, Дэвида Ли Рота, Black Sabbath и Heart. На первый взгляд Дуг казался странным кандидатом на эту должность: короткая стрижка, чисто выбритое лицо, усы… «Иззи думал, что Нивен нанял копа», – рассказывает он сейчас с усмешкой. Возможно, из-за этого Иззи был единственным из группы, с кем у Дуга, как он сам признается, так и не сложились отношения. Также интересно, что именно с Иззи больше всего подружился Алан Нивен.

Зато Голдстейн быстро нашел общий язык с остальными, начиная со Стивена. Вредные привычки барабанщика становились все тяжелее, но Дугу он просто нравился. Они познакомились на специально организованном ужине группы в «El Compadre». Это было любимое место Слэша. Это и «Hamburger Hamlet». После ужина Дуг и Стивен нырнули в прицеп. «Стивен говорит: «Погоди. Впереди есть место». Я отвечаю: «Нет, я с тобой». Он уточняет: «Чувак, я же просто барабанщик». А я ему: «И? А я всего лишь долбаный гастрольный менеджер, и это значит, что ты мой начальник». И это было как раз то, что нужно. Стивен растрогался: «О, Боже. Кто-то обращается со мной как с равным или как с вышестоящим»».

Дафф явно из того же теста, что и Стивен, решил Дуг: человек, который мечтает стать рок-звездой и живет жизнью, о которой читал в музыкальных журналах. Когда музыканты пришли к Дугу пожаловаться, что Дафф ходит в одних кожаных штанах и на сцене, и по жизни, и не снимает их уже три месяца, он уладил ситуацию наилучшим известным способом. «Мы едем в автобусе. В нем воняет. Ребята приходят ко мне и говорят, мол, нам насрать, что ты будешь делать, но избавься от чертовых штанов!» Так что на следующем концерте я отправил человека купить пару спортивных шорт. Дафф уходит со сцены, а я прячусь и жду, когда он зайдет в душ. Хватаю кожаные штаны и бросаю их в мусорный бак за концертным залом. Он выходит и орет: «Что за херня происходит?» А я говорю: «Прости. Мы все проголосовали. Тебе придется больше не ходить в штанах!» Он был очень расстроен, потому что пообещал своей жене Мэнди не снимать эти штаны все гастроли».