Потаенное наслаждение - Джена Шоуолтер

Протягивая руку, чтоб завладеть одним из сэндвичей, Сабин подался вперед.

Рейес схватил запястье друга и сжал.

— Сделай себе сам или останешься без руки. И она не сотрудничает с Ловцами.

Сабин изогнул бровь, изображая любопытство.

— Откуда ты знаешь?

У него не было ответа, но он не позволит кому-либо причинить вред Данике.

— Просто держись подальше от нее, — сказал он. — И оставь еду в покое.

— С каких пор ты стал так щедр? — поинтересовался Гидеон, внезапно оказавшийся с другой стороны. Он завладел сэндвичем прежде, чем Рейес сумел помешать.

«Щедрый» равноценно «жадный» в поставленном с ног на голову мирке Гидеона.

— Отвали, — прорычал Рейес.

Оба воина захохотали.

— Ага. Как скажешь, — бросил Сабин, и схватил сэндвич свободной рукой.

Рейес стиснул зубы.

«Я не подниму оружие против своих друзей. Я не подниму чертово оружие против своих друзей».

— Ох, чудненько! Еда, — в комнату вошла Анья бок обок с Эшлин, которую держала за руку. — Я не ошиблась, решив, что слышу сладкий аромат кулинарного гения.

Перед глазами Рейеса появился красный туман, и он схватил тарелку и стакан прежде, чем женщины смогли хоть что-то отобрать.

— Это для Даники, — резко сказал он.

— Но я на самом деле люблю индейку, — поджала губки Анья. Она была высока для женщины, но даже на четырехдюймовых каблуках доходила лишь до Рейесового подбородка. — Кроме того когда я готовлю сэндвичи сама, у меня никогда не получается так же вкусно, как и у тебя. Есть нечто особенно вкусное в еде, приготовленной руками мужчины.

— Это не моя забота, — он попытался обойти ее, но девушка вновь оказалась перед ним, упирая кулаки в бока. Воин вздохнул, зная, что она подставит ему подножку, если он вознамерится пройти мимо. — Люциен приготовит что-нибудь для тебя.

— Он собирает души, — вновь недовольно нахмурилась Анья.

— Тогда Парис.

— Он в городе в постели очередной дурехи, нимфоман эдакий.

— Поголодай, — без сочувствия в тоне ответил Рейес.

— Я приготовлю, — предложила Эшлин, поглаживая свой слегка округлившийся животик. Ее беременность начинала проявляться. — И пока я буду этим заниматься, хочу услышать все про Даннику.

Рейес не был уверен в своем отношении к появлению малыша. Будет ли тот демоном? Человеком? Он не мог решить, что будет хуже. Непрерывные внутренние терзания или смертность?

— Она в порядке. Больше сказать нечего.

— Приготовь что-нибудь и для меня, — попросил Эшлин Сабин. — Я голоден на девяносто семь процентов. Тот сэндвич, что я стащил, помог самую малость.

— Я сыт по самое горло, — сказал Гидеон, а это означало, что он на грани голодной смерти. Он отряхнул руки, чтоб избавиться от крошек.

— Мальчики, как вам не стыдно заставлять беременную женщину делать все за вас, — хмыкнула Анья.

— Эй! — Сабин ткнул пальцев в сторону прекрасной богини. — Ты же позволяешь беременной женщине готовить сэндвич тебе. Так в чем же разница?

— Беременна она или нет, а я позволю ей сделать сэндвич и мне тоже.

При звуках этого хриплого голоса все замерли. Обернулись. Дружно вздохнули. После чего так же дружно воскликнули:

— Торин!

Улыбаясь и раскрыв объятья, Эшлин шагнула к выздоравливающему воину. Анья вцепилась ей в плечо и дернула девушку обратно.

— Он — демон Болезни, сладчайшая, — произнесла богиня. — Если прикоснешься, то заболеешь, забыла уже?

— Ой, да, — улыбнулась Эшлин. — Рада, что тебе лучше.

Торин улыбнулся в ответ, хотя на лице его были заметны следы грусти и тоски.

— Я тоже.

Он выглядел точно так, как помнил Рейес… до того, как Ловцы перерезали ему горло от уха до уха. Светлые волосы, черные брови и яркие зеленые глаза. Совершенная мужская красота и беспредельный ужас. Он носил черные перчатки, которые закрывали его руки от кончиков пальцев до подмышек, поскольку он не мог прикоснуться к другому живому существу, не заразив того болезнью. Даже к бессмертному. Сами воины бы не заболели, но разнесли бы заразу среди людей.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил у него Рейес.

— Мне лучше, — взгляд зеленых глаз опустился к тарелке в руках Рейеса. — И я голоден.

— Прочь, — ответил Рейес. — Я рад, что тебе лучше, но поделиться мне уже нечем.

Улыбка Торина утратила оттенок грусти.

— Мне почти захотелось вновь оказаться прикованным к кровати. Тогда тебе пришлось бы с улыбкой подносить мне еду. Или знаешь что? — проговорил он, направляясь к Анье. — Твой друг взбирается по горе. Он без устали кричит, что желает перекинуть тебя через колено и отшлепать, потому я решил не убивать его, как приказывал Люциен. На правом бедре парня красуется кинжал, и другого оружия я не заметил. Он будет у входной двери в любую…

Тук. Тук.

Ухмыльнувшись, Анья захлопала в ладоши.

— Уильям здесь!

— Что ему понадобилось? — поинтересовался Рейес. — Люциен же сказал, чтоб он не возвращался сюда под страхом смерти, а ты ненавидишь его.

— Ненавижу? Да я обожаю его! Даже сделала так, чтоб он вернулся, держа в плену его любимую книгу. И, к твоему сведению, Люциен просто дразнил его угрозой смерти. Сейчас они ЛДН, клянусь.

Она вылетела из комнаты, счастливо хлопая в ладоши.

— Уильям! — через миг услышали находящиеся на кухне.

— Где моя книга, женщина?

— Где мои объятия, ты, огромный медвежонок?

— Это тот самый Уильям, который доводил Люциена до безумия, пока Анья оправлялась от потери ключа? — спросила Эшлин в то время как в к ней подошел Мэддокс и заключил в свои объятия. — И что за книга?

— Тот самый, — подтвердил Мэддокс, уткнувшись лицом в ее щеку. — Про книгу я не знаю. Этот Уильям не показался мне интеллектуалом. А что такое ЛДН?

— Лучшие друзья навеки.

Мэддокс нахмурился.

— Я не заметил, чтоб эти двое стали друзьями хоть на минуту. Кому-то придется посадить его под замок до возвращения Люциена.

Эшлин таяла в руках своего мужчины.

— Кажется, Анье он нравится. Предлагаю оставить его в покое. Чем больше компания, тем веселее, ведь правда?

Рейес закатил глаза. Казалось, что в крепости каждый день решили устраивать вечеринки.

Пока Эшлин с мужчинами горячо обсуждали, кто и что будет готовить и что им делать с загадочным Уильямом, Рейес наконец-то смог сбежать, бережно удерживая тарелку и стакан.

«Ненавижу тебя», — так сказала Даника.

«Я знаю», — ответил он ей и говорил честно. Некогда он держал ее и ее близких в плену. Он помог Ловцам обратить на нее внимание. У нее были все причины презирать его. Но сейчас ему хотелось сделать для нее нечто хорошее. Нечто, о чем она бы могла с улыбкой вспоминать по прошествии времени. Даже если это была простая еда.