Трое с площади Карронад - Владислав Крапивин

— А мы придем ровно через час — из минутки в минутку. Вы не успеете поволноваться.

— Это совершенно точно? — жалобно спросила мама.

«Ура!» — шепотом сказал Славка.

…Они были уже в квартале от дома, когда мама догнала их. Она несла пляжную сумку.

— Вы забыли полотенца… И, кроме того, я тоже хочу поплавать. Нет-нет, не думайте, что я вам не доверяю. Просто мне стало завидно.

Они купались долго и весело. Плавали наперегонки. Брызгали друг на друга. Ныряли с бетонных ступеней. Пытались достать на глубине дно. Мама наконец вытащила их на берег.

— Сколько можно сидеть в воде! Вы превратитесь в русалок.

— Мальчики-русалчики, новое открытие в науке, — сказал Тим. Он прыгал на одной ноге и тер полотенцем плечи.

Мама смотрела, смотрела на него и вдруг начала смеяться:

— Нет, это просто чудо! Какой же ты пестренький!

Славка вспыхнул: а если Тим обидится? Но Тим тоже засмеялся:

— Меня маляры обрызгали… Это мне мама рассказывала маленькому. Будто, когда я родился, меня в больнице несли по коридору, а там стены красили. У маляров случайно повернулся распылитель, и вся краска — на меня.

— Похоже, что так и было, — смеясь, заметила мама.

— Я этому долго верил, — сказал Тим. — Один раз у нас в детском садике был ремонт, и я у маляров узнал, чем надо масляную краску смывать. Растворитель такой в плоских бутылочках… Стащил у них одну бутылку и давай ноги тереть…

Мама удивилась:

— Почему же не нос и не щеки?

— А что мне нос? У меня с ногами беда была… Мы в пряталки часто играли в коридоре, где взрослая раздевалка. Там халаты висели. Спрячешься за них, а ноги торчат. Тапочки у всех одинаковые были, ну и ноги похожие, не угадаешь, кто где. А меня сразу — хвать!

Мама опять залилась смехом. И Славка. Он был рад, что Тим так весело и доверчиво рассказал эту историю. «Будто давним знакомым», — подумал Славка.

Когда вернулись, Тим сказал, что Славка теперь должен пойти к нему. Иначе будет просто несправедливо!

— А уроки? — привычно напомнила мама.

— Завтра же воскресенье! — разом сказали Славка и Тим.

— А ты забыл, что мы собирались в магазин за брюками?

— Зачем они мне в такую жару?

Тим сказал:

— Еще целый месяц будет лето.

Сначала они зашли в садик за Валентиной. Тим объяснил по дороге:

— Она могла бы одна ходить, да воспитатели не пускают. Боятся ответственности.

Валентина оказалась рослой девчонкой с круглым лицом и темными косами. Она басовито сказала:

— Я тебе поражаюсь, Тимофей. Неужели ты даже в субботу не можешь прийти пораньше? Я извелась в этом детском учреждении.

— Ой, я совсем забыл, что в субботу можно раньше…

Валентина посмотрела на аккуратно зачесанные, но все еще мокрые волосы брата.

— Искупаться ты почему-то не забыл.

Они поднялись по узкой лестнице, стиснутой белыми стенами, в которых глубоко сидели зеленые калитки. Со стен спускались плети ползучего кустарника. Лестница называлась «улица Камчатского люнета».

Наверху был новый квартал. Тим показал на самый высокий дом — девятиэтажный:

— Мы на четвертом этаже живем. Вон балкон, слева…

Квартира у Тима оказалась большущая. От пола до потолка поднимались книжные стеллажи. Среди стеллажей висели индейские и африканские маски. Многие книги были непонятные: физика, электроника. Но зато стояли томов полтораста библиотеки приключений, собрание фантастики и романы Фенимора Купера в старинных обложках с золотыми узорами.

— Тут я и помру, — жалобно сказал Славка.

Тим сказал, что помереть Славка еще успеет, и повел показывать корабельный конструктор, который отец привез из Англии.

Славка думал, что конструктор — это железки и кубики, чтобы строить игрушечные пароходы. Но увидел совсем другое — детали для модели галеона «Мэйфлауэр» — старинного парусника, который доставил в Америку первых переселенцев из Европы. Все было отштамповано так аккуратно и тонко, что казалось настоящим. Даже прожилки и сучки виднелись на коричневых досочках обшивки. Даже швы на выпуклых парусах из белой пластмассовой пленки.

— Корпус я почти склеил, — объяснил Тим, — а рангоут одному трудно ставить. Надо, чтобы кто-то держал.

— Давай попробуем!

Они провозились больше часа. Зато на «Мэйфлауэре» встали три мачты с марсовыми площадками и вантами.

— Хватит, — решительно сказал Тим. Славка разогнулся. И заметил в углу на столике пишущую машинку. Это был «Рейнметалл» с латинским шрифтом.

— Такая же, как у нас! Мы еще не распаковали.

— Это папина… Вообще-то и наша с Валентиной. Мы играем иногда.

Славка удивился. Мама его не подпускала к машинке. Какие тут игрушки?

— В сигналы играем, — объяснил Тим. — У нас есть два тома трехфлажного «Международного свода»… Знаешь?

Славка кивнул:

— Знаю. Только он устарел, сейчас двухфлажный.

— Для игры-то не устарел. Мы знаешь как играем? Я Вальке диктую по три буквы наугад… Она у нас ученый товарищ, все латинские буквы знает… Она печатает, а потом я по книге разбора расшифровываю. Иногда так смешно получается! Хочешь, попробуем?

Тим выволок с книжной полки толстенный синий том.

— Называй какие-нибудь флаги. Любые три буквы.

— Тим… — сказал Славка.

— Что?

Славка рассмеялся:

— Ничего. Просто ТИМ. Тангоу, Индия, Майк.

— Ой, а мне и в голову не приходило!

Они плюхнулись животами на ковер, начали поспешно листать книгу.

— Вот, смотри. Славка! ТИМ… «Облегчать вес, осадку…» Что бы это значило?… А, знаю! Это меня стащили с «Сатурна» и облегчили у него осадку. Все правильно. Теперь посмотрим про тебя.

— У меня же шесть букв.

— Разобьем на два сигнала.

— Точно. Сла… Сьерра, Лима, Альфа… Что будет?

— Сейчас… Вот это да! «Освобождать»!.. Ты кого-нибудь освобождал?

Славка вспомнил толстого мальчишку, которого отбил у крикливой соседки.

— Да. Кажется, освобождал.

— А кого? Сейчас узнаем… Викта, Кило, Альфа… Что получается? Странно. Эти флаги означают слово «как»… Как ты освобождал?

Славке неловко было рассказывать об этом случае. Получится, будто хвастается, а героизма-то никакого тут нет. Он вздохнул:

— Военная тайна.

— Тайна? Хорошо, — сказал Тим. Зачем-то пополз по-пластунски к широкой тахте с подушками вместо спинки. Выволок из-под тахты желтую пластмассовую трубу с двумя пистолетными ручками. Славка такие видел в «Детском мире» — это был пневматический автомат, стреляющий теннисными шариками.

— Заряжен, — предупредил Тим. — Будешь открывать военную тайну?

Славка укрылся за томом сигнальнного свода:

— Вероломное нападение на мирных жителей…

— Не вероломное! Я честно предупредил.

— А я без оружия!

— Можешь кидаться подушками.

— Могу?

— Можешь.

Славка прыгнул на тахту.

— Пускаю в ход тяжелую артиллерию!

— А я скорострельную!

Шарики застучали о стену вокруг Славки. Славка пустил в Тима увесистой подушкой. Тим ее поймал и бросил в Славку. И прыгнул следом! Со стены с гулом сорвался боевой барабан какого-то племени из джунглей Ориноко.

Через минуту Славка лежал на полу, носом в ковер. Тим сидел на нем верхом. Славке было хорошо. Он чувствовал, что может скинуть легонького Тима одним движением плеч, но не хотел. Он был счастлив, что лежит вот так, а Тим победно смеется над ним и упирает ему между лопаток широкий автоматный ствол.

— Откроешь тайну?

— М-м… — сказал Славка. — Ни за какие сокровища.

— Что с тобой сделать?

— Как что? В сигналах же сказано: освобождать.

— Как? — насмешливо откликнулся Тим.

— Облегчить вес и осадку. Слезть с меня.

— Тебя спасло знание Международного свода.

Тим вскочил, но подкатился на теннисном шарике и шлепнулся на ковер. Задумчиво сказал:

— Бах…

— Сейчас посмотрим, что такое БАХ, — деловито сообщил Славка и потянулся к синей книге. — Браво, Альфа, Хотэл… «Открытая якорная стоянка».

— Все правильно. Пора становиться на якорь. А то сейчас явится Валентина.

И Валентина явилась.

— Это выходит за всякие рамки, — сурово произнесла она. — Немедленно приведите квартиру в порядок.

Славка почувствовал себя как перед завучем. Тим вскочил. Заправил рубашку, пригладил волосы и — просто чудо какое-то! — в один миг превратился из растрепанного мальчишки в аккуратно подтянутого Тима.

— Валечка, мы больше не будем.

Славка с сожалением посмотрел в окно.

— Темнеет уже. Пора домой, а то будет мне «бах»…

Тим проводил Славку до лестницы. Снизу к ним подбежал большой тощий пес.

— Боцман! — обрадовался Тим.