Счастливого пути! (сборник) - Александр Морозов

Джек вдруг засмеялся.

— Я хотел было застраховать свою жизнь. В компании «Ллойд» мне вежливо сказали, что мой трюк вызывает у них большие сомнения в выгодности для них подобного страхования. Я хочу попросить тебя вот о чем. Если со мною что-нибудь случится, возьми на себя хлопоты по получению моих денег. Я все подготовлю. Картеру я, к сожалению, не могу доверять. Он превратился в какого-то маленького хищника, мечтающего только о том, чтобы побольше выжать из меня, прежде чем один из взрывов убьет «Джека-самоубийцу». Вчера, например, он за этим самым столом с простодушным видом сказал мне: «Знаешь, Джекки, я ночью совсем не спал. Все думал о новом предложении Дорндака. Он придумал трюк, еще эффектнее динамитного. Он уже набросал проект и сделал необходимые вычисления. К твоей спине прикрепляется огромная ракета особого устройства, — нам ее, по указанию профессора, охотно сделают на заводе ракетных двигателей. Ты поднимаешься на четыре тысячи футов, а оттуда спускаешься на парашюте…»

Джек засмеялся.

— Здорово придумано, а? И должен тебе сказать, что я сделаю это: единственное мое утешение — полная победа над страхом смерти. Я хладнокровно встречу любую опасность, любую беду. Это хорошо, Чарльз, — чувствовать себя совсем бесстрашным. Ты не можешь этого понять. Конечно, и ты храбр, но по-своему. Твоя храбрость, так сказать, тихая. Ты смел, не видя опасности во всей ее реальности, полноте. А в тюрьме ты, может быть, будешь горевать, плакать. Никто не знает, как ты себя будешь там вести, как перенесешь осуждение на много лет заключения, на казнь наконец.

— О да! — воскликнул Мильн. — Куда уж мне до «Демона динамита»! Но с моей точки зрения, ты — отъявленный трус. Ты струсил, Джекки, ты испугался настоящей борьбы с людьми, для которых мы, молодежь, только пешки в их нечестной игре. Конечно, ни я, ни мои друзья не станем рисковать головой, чтобы добыть такой ценой деньги и фальшивую, позорную славу. Но ты напрасно думаешь, что я не видел опасности лицом к лицу, что я не знаю, как буду вести себя, умирая. Вот здесь, под сердцем, у меня сидит пуля, и не какая-нибудь, а наша стопроцентно американская. Я получил ее в стране, где сейчас не на жизнь, а на смерть идет борьба между новым и старым, между справедливостью и подлым насилием и где американские войска, флот и авиация поддерживают, ты сам понимаешь, ставленников господ с Уолл-Стрита. Я отправился туда в качестве военного корреспондента и успел написать кое о чем, что там творили наши «герои»: об их трусливом, паническом бегстве, о грабежах, бомбардировках сел и незащищенных городов. Ввиду того, что у нас «свобода слова», меня попросту, без лишнего шума, попытались пристрелить, когда я ночью возвращался домой…

Знаешь — народную поговорку: у нечистой совести дрожащие руки? Видимо, у стрелявшего дрожали руки, и я не только остался жив, но, несмотря на советы врача заняться более «спокойной работой», я не сложил оружия. Сейчас я в стане активных борцов с атомной бомбой, и моя задача — вместе с другими сторонниками мира, не боящимися выразить свой протест поджигателям войны, бороться за мир.

— Здесь, на юге? — опешил Джек. — Да тебя растерзают подкупленные хулиганы и убийцы, прежде чем ты успеешь сказать несколько слов.

— Меня не так-то легко убить! — засмеялся Мильн. — Одна попытка уже не удалась, не удастся и другая. К тому же ведь я не один. А знаешь, как важно показать, то и на юге, который реакция считает одной из своих надежнейших опор, есть немало людей, протестующих против атомной политики наших правителей! Но слушай меня внимательно. Я не стал бы распинаться, если бы передо мной был Картер. Но я знаю тебя с детства. И мне трудно представить себе, что ты доволен своей участью «Джека-самоубийцы». Вспомни, как мы вместе жили и работали, о чем ты мечтал когда-то.

— Да, — перебил мечтательным тоном Джек, — в сущности, тогда я был гораздо счастливее, хотя и голодал. Но я думаю, что со мною все кончено. Инженер Марион уже погиб. До твоего прихода я хотел сделать себе маленькую проверку.

Джек протянул Мильну густо исписанный листок бумаги, вверху которого стояло выражение: х2 + рх + q = 0.

— Я забыл почти все, чему учился. Вот, например, формула для определения х. Ведь это такой пустяк, а я хотел сам вывести ее — и не смог. Вероятно, это результат сотрясений мозга, как я ни напрягал голову — никаких результатов, только кровь начинает стучать тяжелым молотком и перед глазами плывут красные круги…

— Ерунда! — сказал Мильн. — Брось Картера, брось свое адское занятие, и ты снова станешь Джеком Марионом, я ручаюсь тебе! Идем со мною.

— Клянусь, я сделаю это! — воскликнул Джек. — Все это время меня словно подхватывало и влекло к гибели взрывной волной. С тобою я чувствую снова твердую почву под ногами. Но сегодня мне придется выступить. Последний раз. Иначе выплата неустойки лишит моих стариков — всего, что я для них отложил.

— Напрасно. Но я знаю, что тебя не уговорить. Жду тебя вечером у себя, — сказал Мильн, прощаясь.

В назначенный час черная огромная машина мчала Джека к месту его выступления. Картер в погоне за оригинальностью в шоферы этого мощного новейшего автомобиля взял крошечного человечка, почти тонувшего в роскошном водительском кресле, и Джеку сейчас казалось, что машина сама несет его навстречу опасности. Вдруг автомобиль резко остановился. На дороге стояла большая группа людей. Заглянув в машину и увидев Мариона в его красном комбинезоне и шлеме «Джека-самоубийцы», толпа разразилась приветственными криками и очистила путь. Но Джек, заметив, что в нескольких метрах от дороги дюжие парни избивают ногами кого-то распростертого на земле, выскочил из машины.

— Что здесь происходит, мистер Уильморт? — спросил он бородатого толстого человека с кольтом в руке — это был хозяин виллы, в которой поселился Джек, приехав на гастроли на юг.

— А, мистер Марион! — воскликнул Уильморт, распространяя запах спирта. — Значит, и вы хотите принять участие в этом деле? Клянусь, неплохо придумано — это будет чертовски выгодная для вас реклама. Мы даем жару врагам Америки: они вздумали здесь организовывать протест против применения атомной бомбы. Тут собрались главные агитаторы и их приспешники с заводов, с плантаций. Подумайте, какой отличный случай сразу отделаться от самых беспокойных людей штата! Вот мы и нагрянули. Видите, отдельные кучки там и сям — это наши их лупят. Нескольких уже прикончили совсем.

Марион оттолкнул Уильморта с такой силой, что тот упал, и кинулся к лежащему на земле человеку. Но добраться к нему было не легко. Сейчас же на спину Мариона обрушился сильный удар дубинкой. Слева юноша с изнеженным и очень бледным лицом прицелился Джеку прямо в живот из автомата Томсона. Он уже мечтал, как будет потом рассказывать о том, что пристрелил «Демона динамита», перешедшего на сторону красных, но чей-то удар по руке направил его пули в воздух.