Больше не приходи - Светлана Гончаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Николай проводил Инну в ее комнату. За три года он ни разу не заходил сюда. Ничего особенного, дощатые стены, кровать с таким же лоскутным одеялом, как у него самого (эти одеяла Кузнецов заказывал какой-то старухе-рукодельнице). На стенах рисунки углем, конечно, Кузнецов. Большой букет пожелтевшей персидской сирени. Но пахло в комнате не цветами, а уже валерьянкой.
— Вы полежите пока, придите в себя, я разбужу Егора и Валерию, — говорил Николай и пытался укутать ее мокрые плечи подвернувшейся под руку шалью с кистями. В дверях появилась бледная физиономия Валерика.
— Там все на месте, — заговорщическим шепотом сообщил он.
Николай заглянул в комнату Егора. Тот спал, детски приоткрыв розовый рот. Самоваров легонько потряс его за плечо. Егор раскрыл сонные бессмысленные глаза.
— Егор, вставай, оденься. Надо быстренько спуститься вниз.
— Зачем еще?
— Узнаешь. Это очень важно.
Самоваров говорил так серьезно и внушительно, что Егор не стал спорить, приподнялся и послушно спустил на холодный пол большие ступни.
— Давай, ждем.
С Валькой было сложнее. Николай постучал в ее комнату, но никакого ответа не получил. Он приоткрыл дверь. Конечно, спит. Спит одетая, разметав поперек кровати длинные сильные руки. Юбку, похоже все-таки пыталась снять, расстегнула, но заснула в столь непосильных трудах. Трясти ее пришлось долго. Она то садилась, то тяжело падала на подушку, недовольно дергала ногой. Перегаром от нее разило непереносимо.
— Валя! Валя! Надо вниз спуститься!
Она ничего не понимала, медленно моргала и снова валилась на кровать.
Когда вся компания была наконец разбужена и расселась в “прiемной”, недоумевающе воззрившись на него, Николаю стало не по себе. Он откашлялся и тихо начал:
— Нам тут всем пришлось собраться, потому что случилась беда: этой ночью не стало Игоря Сергеевича. Его кто-то убил… ножом.
Валька громко ахнула и завыла, так что растерявшейся Оксане пришлось промолчать. Она лишь выкатила ненакрашенные глаза и скривила большой, тоже ненакрашенный и некрасивый рот. Семенов застыл, как статуя. Егор шумно задышал ртом, и только Покатаев деловито осведомился:
— А где же Инна?
— Я здесь.
Инна показалась в дверях. Самоваров боялся почему-то ее истерик, слез и даже обмороков, но она шла прямая, спокойная, только нос порозовел и разбух, и вообще лицо подурнело.
Николай продолжал:
— Это случилось в мастерской. Мастерскую я запер. Сейчас никому лучше не покидать усадьбу. Надо сообщить в милицию. Давайте решим, каким образом мы это сделаем.
— У меня есть рация, — сказал Семенов.
— Замечательно. Давайте ее сюда.
Семенов поспешно бросился к своим вещам, зашуршал, зашелестел пакетами.
— А, собственно, почему вы так здесь распоряжаетесь, господин реставратор? — недовольно осведомился Покатаев.
— Толик, не лезь в бутылку, — устало сказала Инна. — Что тебя не устраивает? Что он делает не так? Николай, к твоему сведению, прежде был… ну, работал в милиции, что-то такое… и знает, как надо поступать.
— В милиции? Кем же это, позвольте полюбопытствовать? Письмоводителем?
— Нет, не письмоводителем. Инспектором уголовного розыска. Правда, всего лишь одиннадцать месяцев. Ну, и что рация? — поторопил Семенова Николай.
Семенов вышел из-за своего шкафа с растерянным лицом:
— Ее там нет.
— Как нет? Получше поищите, у вас ведь масса вещей, где-то завалилась.
Семенов обиделся:
— Я всегда кладу вещи в определенное место и прекрасно ориентируюсь, что где. Но на всякий случай я все обшарил. Нет ее нигде. Это же не иголка, в конце концов. Но если хотите, пожалуйста, смотрите сами…
Николай и Валерик, не чинясь, вместе с Семеновым еще раз перерыли все банкирские баулы и пакеты, но рации нигде не нашли.
— Это хуже, — покачал головой Самоваров. — Надо кому-то идти на станцию.
Егор, все это время зачарованно смотревший в окно, нервно потер колени:
— Не может быть. Дядя Коля, а может, это несчастный случай?
— Или самоубийство? — подсказала Настя.
— Вряд ли. Маловероятно, что Игорь Сергеевич сам себе всадил в спину нож. Да и случайно напороться трудно… Так что, самоубийство отпадает.
Егор удивленно прошептал:
— Тогда — кто?
— Наконец-то сообразили спросить о главном, — скривился Покатаев. — Наверное, какие-нибудь бичи. Помнишь, Инна, как сюда нагрянули беглые зеки?
— Нет, совсем не то, — не согласилась Инна. — Те наделали шуму, требовали денег, чаю, водки, одежду. Весь дом стоял на ушах. После этого Игорь купил ружье. Стали на ночь запираться. Видел запоры теперешние? А тут… В мастерской все разбросано, но ничего, ничегошеньки не взято.
— Как же вы там наверху ничего не слышали?
— Может, и слышали, — отозвался Егор. — Весь вечер в Доме все толклись, ходили туда-сюда, говорили, кричали. Проходной двор.
— Неужели вы считаете, — вдруг заявила, уставившись на Николая круглыми глазами, Оксана, которая держала в руках зеркальце и губную помаду, — неужели вы считаете, что это, как в детективах… кто-то из…
И тишина вдруг повисла в “прiемной” совсем как в романе. Только слышно было, как шушукаются в облезлых, неверно идущих часах какие-то пружины и шумит дождь.
— К чему гадать, — вздохнул Николай. — Надо скорее вызвать милицию. Кто пойдет на станцию?
— Давайте, я, — предложил Егор.
— Нет, лучше я, — вдруг засуетился Семенов. — Во-первых, у меня есть и куртка, и обувь, я прекрасно экипирован для такой скверной погоды. Во-вторых, у меня срочные дела в городе. А в-третьих, у меня все-таки… гм… связи. Нельзя допустить, чтобы этим делом занялся какой-нибудь местный Анискин! Нужны лучшие силы… Ну, а если… пойдет следствие, меня найти легко.
— Ага, как же! — вдруг сипло вставила Валька. — Фить — и за границей!
Семенов только брезгливо пожал плечами.
— Все это не то. Я поеду на своей лодке, — решительно заявил Покатаев.
— Да, это будет лучше всего, — согласился Самоваров. — Давайте мы вас проводим, а заодно посмотрим, нет ли в самом деле посторонних следов.
Они вышли на крыльцо.
— Какие следы? Такой дождь… — ворчал Покатаев.
— Не скажите. Анатолий Павлович, — возразил Самоваров. — Темно ведь было. Да, дождь, но кругом дорожки, плешинки — сплошная глина. Вот ведь это ваши кроссовки по крыльцу прошлись? И на доске у туалета…
Покатаев окунул подошву в лужу и отпечатал на крыльце узорчатый след.
— Прекрасно. В результате героических поисков и сложных экспериментов установлено, что я был в сортире. Это же и козе понятно! Что за дурацкие игры в Шерлока Холмса! И Ватсон ваш худосочный подглядывал, как я шел назад. Тоже мне, судьбоносный след! — Покатаев фыркнул.
Он быстро зашагал к реке, накинув на голову капюшон плаща. Самоваров вытянул шею, изучая дощатый настил под навесом вокруг Дома. Сюда дождь не достал, но следов никаких не видно. Дневная еще пыль, травинки сухие. Нет, в Дом через “прiемную” никто не входил; такая тьма народу, незамеченным никак не проскользнешь. Кто-нибудь да увидел бы. Спали все наверняка плохо на новом месте. Лампы всю ночь горели. Какие там бичи!
А наружная лестница? Тут они сами с Валериком, конечно, уже понатоптали, но Самоваров знал, что Инна трусиха, и после того случая с беглыми зеками не только запирается на громадные кованые запоры, но и ночью встает их проверять. Со следами вообще вряд ли что выйдет: в мастерской вонища, пролит скипидар, лаки, любая собака свихнется. Красотка-Оксана, похоже, права: кто-то из своих. Но это невероятно!
Покатаев возился у моторки, привязанной к опоре моста.
— Черт! — заорал вдруг он. — Кто-то испортил мотор! Теперь двигаться можно только на веслах. Против течения — это нереально.
Самоваров снова удивился. Ни дать ни взять — какой-то роман: рация пропала, мотор испорчен… “Мы отрезаны от мира, месье Пуаро”. Работая в угрозыске, он быстро понял, что настоящие преступления нисколько не похожи на книжные. В жизни все грубее, проще и непонятнее. А тут все, как по писаному.
— Да, придется все-таки идти пешком, — согласился наконец Покатаев.
— Я пойду, — твердо объявил Семенов. Глаза его под дымчатыми стеклами уклончиво смотрели куда-то в сторону. — Я уже изложил причины. Я лучше экипирован, и все такое… И потом… Мне кажется…
Его плоское лицо побелело.
— Вы что-то видели? — строго спросил Николай.
— Я? Нет, не думаю… Я не уверен… Можно ведь зря брякнуть. Мне надо подумать…
— Думать как раз не надо. Лучше расскажите, — начал было Николай.
— Шерлок, отстаньте от человека, — вступился за банкира Покатаев. — Время дорого. К тому же исповедоваться надо все же не вам, а настоящим сыщикам. Владимир Олегович, может, пойдете коротким путем? По горам, правда, крутенько, но зато час, а то и полтора сэкономите.