Падение Рыжего Орка - Дарья Волкова

— Мы же только целуемся…

И поцеловал.

Его голос царапнул хрипотцой. На пальце царапнула… заусеница? Царапнула раз, другой. А потом горячая тяжесть внизу живота мгновенно и бесконечно взорвалась оргазмом. И Варя закричала… или застонала… но что-то громкое… Наверное, даже у соседей слышно… Только все равно свой голос — словно сквозь вату. И обмякла бы, если б не его пальцы. Он ими двинул. Как только почувствовал. Еще дальше, еще глубже. И оказался внутри, в плену ритмично сжимающегося кольца интимных мышц. И внутри стало не пусто. Внутри был он. Два. Или три? Какая разница?! И тут Варю накрыло второй волной, после которой она могла уже только шумно дышать ему в шею. И смотреть широко раскрытыми глазами в обивку дивана. В первый раз с ней такое. Первый оргазм с мужчиной. Охренеть как это. И ведь это только пальцы. О-хре-неть.

В себя она приходила медленно. И делать этого не хотелось. А хотелось — лежать на его плече щекой и все. Но всю жизнь так не проведешь, верно ведь? И надо возвращаться в реальный мир. И как-то объяснить себе, почему она так стонала, что наверняка ознакомила с подробностями своей интимной жизни соседей. И почему его пальцы все еще внутри нее. И что вообще теперь с ним делать — после вот ЭТОГО?

Тихон чуть шевельнул пальцами. Дождался, когда она вздрогнет. И шепнул на ухо.

— По-моему, здорово размялись? И разогрелись? Все мышцы… — он слегка еще погладил ее там, внутри. — Разогретые. Мягкие. Пластичные.

Надо перехватывать инициативу. Иначе она окончательно и позорно поплывет. И Варя легко прикусила его за шею ниже уха. Дождалась, когда он вздрогнет.

— Что-то мне подсказывает, что у тебя не все части тела сейчас мягкие.

— Факт, — вздохнул Тихон и слегка поерзал под Варей.

Она в одно движение освободилась от его пальцев. И резко встала на ноги. Чуть-чуть качнулась от легкого головокружения.

— Давай разберем диван. И продолжим.

— Нет.

Варя оторопела. Что значит — «нет»? Не хочет? Да быть этого не может!

— Диван — это все равно что постель. А в постели я полное ничтожество. Не пойду в постель.

Варя не смогла определить, что пришло раньше — неловкость за те свои слова или смех. Надо же. Обиделся. Злопамятный. Или просто памятливый?

— Ну, не пойдешь — так не пойдешь. Тогда марш на пол. Буду учить тебя вести правильную половую жизнь.

Тин усмехнулся.

— Сними сначала с себя что-нибудь. И я подумаю.

— Как скажешь, — мурлыкнула Варя. Повернулась спиной. Дернула резинку с волос, отпуская рыжую волну на волю. Стянула футболку, отбросила в сторону. И обернулась через плечо. И улыбнулась довольно. Ох, какой это был взгляд. Такой взгляд, от которого она непроизвольно прогнулась в пояснице и тряхнула волосами. Могла себе представить, как хороша сейчас. Водопад золотистых кудрей по спине. Узкая талия. И крутой изгиб бедра, который подчеркивает резинка серых штанов.

— Остальное… — хрипло выдохнул Тихон.

Варя победно усмехнулась. Опустила руки и медленно потянула штаны вниз, помогая себе ступнями. А затем отшвырнула брюки в другую сторону.

— Симпатичные трусишки, — Тин пристально разглядывал названный предмет дамского туалета.

— Свои давай показывай!

Тихон, не отрывая от нее взгляда, приподнял бедра. Сквозь зубы что-то нелестное рыкнул по поводу застежки. Но все-таки стянул джинсы с бедер, а потом дело пошло быстрее — и он спустил штаны на пол.

— Это… лягушки? — неуверенно спросила Варя, разглядывая зеленые фигурки на фиолетовом поле коротких боксеров, обтягивающих мощные бедра… И кое-что еще. Тоже мощное. — Миленькие.

— Это динозавры!

— Да ладно? А похожи на лягух…

— Сама смотри!

Секунда — и фиолетовые боксеры с зелеными то ли лягушками, то ли динозаврами уже покинули свое законное место, а их владелец широким щедрым жестом швырнул их Варе. Не рассчитал. Две головы запрокинулись назад, наблюдая фиолетово-зеленое пятно, качающее на люстре.

— Вот красные трусы на люстре… — задумчиво протянула Варя. — Это к деньгам. А лягушки на люстре — это к белой горячке, видимо…

— Шутница… — Тихон уже был на ногах, рядом, уже гладил по спине и тянул вниз простые бежевые слипы. И они тоже полетели куда-то в сторону.

— На пол, Тихон Аристархович! — Варя вывернулась из его рук. — Сейчас я над тобой прямо на полу грязно надругаюсь.

— Как звучит-то угрожающе… — Тин отступил и послушно устроился на полу, закинул руки за голову. — К надругательству готов. Зубы сцепил. — Вздохнул. — Да поможет мне Бог.

Варвара, уперев руки в бедра, разглядывала его. Он, лежа на полу, точно так же пристально смотрел на нее.

Вот в прошлый раз все было, как положено. В темноте и на кровати. И было в этой постели и темноте Варе в прошлый раз невозможно тошно и душно. А сейчас — среди бела дня. Тин, голый, лежит на полу. Она, голая, стоит перед ним. Как ненормальные! Но именно сейчас Варе хорошо. Жарко под его взглядом. И легко. Так легко, что, кажется, притопни ногой посильнее — и взлетит. Как булгаковская Маргарита.

— Вааарь… — отвлек ее от размышлений хриплый голос Тихона.

— Чего тебе, мальчик?

— А ты… везде рыжая?

И тут она вспыхнула лицом — несмотря на их взаимную бесстыдную наготу. Потому что поняла вопрос. И заметила, куда он смотрит.

Подавила желание прикрыться. Вздернула подбородок.

— Везде!

— Жаль… жаль, что не могу в этом убедиться. И приходится верить на слово.

Конечно, не мог. В целях гигиены растительность в интимной зоне была выбрита подчистую.

— Ничего. Ты же теперь переключился на рыжих. Вот у других рыжих посмотришь.

Ох… Не только Тихон злопамятный. Она тоже.

— Не хочу у других. Иди сюда, Варя.

И она пошла.

Устроилась верхом, нагнулась, укрыв их обоих занавесом рыжих волос от всего окружающего. Вздрогнула от того, как коснулись соски коротких волос на его груди. И шепнула.

— Мы только целуемся, Тихий, ты помнишь?

— А что это ты, Варенька, в такой интимной обстановке — и по фамилии меня? По имени противно?

Кольнула неловкость.

— Не ворчи… — и, словно пробуя на вкус. — Тиша…

— Еще, — ответно шепнул он. — Еще раз так скажи. Назови.

— Не ворчи, Тиша.

— Не буду. Целуй давай. А то ты только обещаешь.

И она поцеловала. Всего его — лицо с разлетом темно-русых бровей, скулами, под которыми обычно прятались обаятельные ямочки, немножко шершавым подбородком, а потом по шее, к ключицам и плечам. Замерла, прижавшись губами к рубцу на левом плече. А думала — ей показалось…

— Бандитская пуля? — Варе казалось, что она шутит. Но вопрос прозвучал как-то неправильно серьезно.