Бреслау Forever - Анджей Земяньский

Когда они доехали, он заплатил извозчику и вбежал по лестнице в управление. Двери комнаты Кугера были открыты.

— И что, пораженец? — воскликнул Грюневальд с самого порога. — Кто был прав?

— По какому вопросу?

— Победы в войне.

— Ну… твои доверенные союзники, о величине которых ты так красиво говорил, США и СССР, по-моему, нас покинули.

— Наши войска уже видят церковные купола в Москве![28]

Кугер закурил сигарету.

— А купола в Вашингтоне тоже видят?

— Мы туда доплывем!

— Интересно, на чем? Что-то у меня складывается дурацкое впечатление, что мы не доплывем даже до Англии, хотя и близко.

— Молчи, пораженец!

— Лично я могу молчать. Но меня интересует, как поляки назовут Бреслау. — Кугер задумался. — Вратиславия? Или…

— Вроцлав! — крикнул Мищук. — Флаг на марш, Вроцлав уж наш!

Они двинулись цепью во внутрь широченных коридоров Киностудии. Один только Кольский не дрожал от страха, потому что пулемет был тяжеловат, и у него болели мышцы.

— И где этот купол?

— Вон туда, — указал Кольский направление. — Но будет лучше, если мы туда не пойдем.

— А что нас может встретить, кроме вида очередного мертвого мародера? — сказал Борович. Тем не менее, руки у него тряслись. Они прошли несколько десятков метров. Купол. Кто-то раскрыл двери ногой. Долгая тишина.

— Сколько? — спросил Мищук.

— Не менее шести, — ответил Борович, считая валяющиеся на полу тела. — Только из за этих бля… чертовых столиков мало чего видать.

— А из цветов чуть ли не оранжерею сделали.

Борович поглядел на Васяка.

— Из цветов оранжерею не сделать.

— А из чего?

— Ну, из дерева, стекла, бетона. Что кто любит.

— Так что, — подключился Кольский. — Стреляем?

Все в отупении глядели на растерзанные тела.

— В кого?

— В кого?… — рассердился Грюневальд[29]. — Кому ты предъявляешь свои претензии?

— Ни к кому. — Своей единственной рукой Кугер искусно перелистывал свои газеты. — Просто, у меня появилась одна идея. Я тут просматривал акты…

— Я же отстранил тебя от дела! Гоняйся за своими ворами, бандитами и насильниками.

Кугер отпил глоток американского кофе, который все называли окрашенной в черное водичкой.

— Видишь ли. Я заметил, что в каждом из них определенные ситуации повторяются. Те же самые дела, те же самые люди. Одинаковые события.

— Какие?

— Погоди. Мне известны лишь акты, а там написано, что «X» хряпнул «Y» топором. Ничего не вычитаешь. Но слова повторяются.

— Но слова повторяются, — пробормотал Сташевский, неожиданно проснувшись и усаживаясь на кровати. Сонная Мариола пыталась его обнять. Славек выскользнул из-под ее руки и направился к холодильнику за пивом. — Слова, — повторил он уже более осознанно.

Из актов всех этих дел ни хрена нельзя было вычитать. Но только сейчас Сташевский заметил, что в каждых повторялись одни и те же слова. Он позвонил в управление и попросил связать с главным спецом по информатике. Ясное дело, на работе его уже не было. Тогда он попросил домашний номер, но дозвониться не смог. Снова позвонил в управление и попросил номер сотового телефона. Ура! На фоне играла громкая музыка.

— Из актов вы, скорее всего, ничего и не узнаете.

— Это я как раз знаю. Сам пишу эти акты.

Главный спец рассмеялся.

— ОК. Так в чем дело?

— Можно ли из актов выловить одни и те же слова?

— Господи! Конечно же можно, при условии, что акты введены в компьютер. Хотя, это не проблема, поскольку они, наверняка, введены.

Музыка в фоне делалась громче. Слышны были какие-то возгласы и звуки, сопровождающие пьянку. Свадьба там, или что? Но вместе с тем был слышен и стук клавиш. Ну да, наш специалист по информатике еще тот извращенец, который повсюду таскает свой ноутбук.

— И какие слова повторяются чаще всего?

— Ответ такой: повторяющиеся слова это: «ну», «но», «и», а так же «Это не моя вина». — Собеседник снова рассмеялся. — Эта программа — не вершина интеллигентности. Просто, она реализует заданные критерии.

— А если ей задать исключительно показания милиционеров и полицейских? И снова имеется в виду повторяемость слов.

— Тогда вы получите такое: «Это неправда, что я бил подозреваемого дубинкой», «Я не пинал подозреваемого ногой или какой-либо иной частью тела», «Подозреваемый оторвал ножку от стула и начал бить ею себя по спине», «Подозреваемый, явный наркоман, вырвал у меня баллончик со слезоточивым газом и начал его нюхать».

— Очень смешно. — Сташевский только вознес глаза к потолку. — Но можете ли вы мне помочь по-настоящему?

— Ну, могу, только что вы имеете в виду?

— Повторяемость слов.

— Боже! Каких?

— Не знаю. Только явно не имеются в виду «но», «ну» или «Подозреваемый так приложил сам себя кулаком в почки, что теперь его нужно лечить». Имеются в виду: «сглаз», «околдованность», «мастер» или «предводитель». Если это в актах окажется, прошу проверить, какие другие слова могут еще повторяться.

Славек снова услышал стук клавиш.

— Боже, это вы в кабаке, и соединяетесь с сетью?

Специалист пытался перекричать гремящий ансамбль.

— Да. Ноутбук всегда при мне. А наш дорогой Вроцлав оплатил нам беспроводную сеть на Рынке. Какой-то «синий зуб» или же «ви-фи»[30]. — Сам я толком не разбираюсь, я же только пыль с компьютеров стряхиваю, — пошутил он.

Сташевский делал вид, что не слышит издевки.

— И что вы нашли?

— Погодите… Грюневальд, Мищук, Васяк и…

— И что?

— И вы.

Сташевский отпил кофе. Подошел к буфету и вытащил бутылку виски. Глотнул «из горла».

— Что вы там нашли?

— Да погодите. Я же не Бог.

Снова стук клавиш.

— «Сглаз», «околдованность». Это слово-ключ.

— К чему?

— А тут уже я не имею понятия.

В очередной раз было слышно, как пальцы бегают по клавишам.

— Вы использовали это слово дважды в отношении писателя Земского.

Сташевский подавил зевок.

— Я знаю, о чем писал.

— Ясно. Но остальные писали о себе. «Околдованность» повторяется. Грюневальд, Мищук и Васяк. Все об одном и том же.

— О чем?

— Господи Иисусе! Я же не Всемогущий, — заявил спец. — Не могу я пояснить вам смысла вселенной.

— О чем они писали? Какие слова повторялись? — Сташевский еще раз потянул из бутылки.

— Повторяются: «Бог», «мистик», «околдованный», «вера» и… — он на какое-то время замолчал.

— И что?