Ткань Ишанкара - Тори Бергер

не одну тысячу лет как мертв! Чему по большому счету я смогу ее научить?

– Всему, Сэл, – улыбнулся Ректор. – Ты же великий некромант.

– Ты меня раздражаешь, Котца! – прошипел Сэл. – Ты прекрасно знаешь, что научить некромантии – это полдела! Не так ли, Йен? Надо научить жить с этим! Как я могу научить ее жить, если сам мертв?

– Это схоластика, – отмахнулся сэр Котца. – Ты можешь…

– Скажи им, – прерывая Ректора, внезапно сказал Горан Сэлу.

– Сказать им что?

– Скажи им правду, – начал выходить из себя Горан. – Скажи, что она нужна тебе, и поэтому ты готов ради нее на все. Скажи им, что ты не можешь обучить ее тому, в чем заинтересован, а сэр ’т Хоофт может, поэтому он тебе нужен не меньше нее. Сколько можно попусту препираться!

Ректор и ’т Хоофт воззрились на Сэла.

– Горан прав? – спросил ’т Хоофт. – Она нужна тебе лично?

– Она нужна Ишанкару, – ответил Сэл.

– Я прав, – ответил за Сэла Горан. – Он не скажет, зачем она ему. Это можно понять, только если ее обучить и посмотреть, что потом выйдет из их отношений.

– Это плохие идеи, Горан, – покачал головой хет Хоофт. – И про отношения с Сэлом, и про обучение.

– Можно, конечно, оставить все, как есть, – все больше распаляясь, сказал Горан. – Я вот до сего момента не знал, что еще одним заинтересованным лицом является приснопамятная Зулейха! Одна радость – в таком случае лигийцам просто ничего не достанется! Я-то рассчитывал, что у нее есть шанс дотянуть до двадцати, а тут, смотрю, она не доживет и до пятнадцати!

– Ну а в чем твой интерес?

– А нравится она мне! – с вызовом сказал Горан. – Не хотите брать ее Ученицей – научите ее защищаться! Дайте ей шанс противостоять Лиге и Зулейхе. Я этого сделать не могу, я не некрос. Если за нее возьмется Сэл, она точно станет монстром. Сэл это тоже понимает, поэтому и не обучал ее толком, оставил ее нормальному некроманту.

– Горан прав, Йен, – подтвердил Сэл. – Все эти годы я прятал ее от Зулейхи, но когда-нибудь я больше не смогу этого делать, и время это приближается очень быстро. Женщины сильнее нас. Пока я побеждаю хитростью, но эта игра начинает меня утомлять, так же, как тебя утомляет Дар Элайя. Мы должны дать девочке шанс показать себя. Если она нас не удовлетворит… Дальше все будет согласно Закону.

Горан отметил, что Сэл перегнул палку. ’Т Хоофт наверняка понял, что Сэл был слишком уверен в том, что Тайра превзойдет все ожидания, и именно поэтому не побоялся помянуть Закон, который никогда не жаловал Некромантов. Впрочем, однажды Сэл уже рискнул ее жизнью, чтобы показать ее возможности, почему бы ему не воспользоваться этим же приемом и во второй раз? Однако хет Хоофта не так легко было провести. Горан подозревал, что с Законом, как и с Ректором, у мага были особые отношения.

’Т Хоофт молчал. Кровь медленно текла из его рассеченной руки, и Горан старательно наблюдал за красной струйкой, боясь посмотреть магу в лицо и не увидеть на нем ни тени заинтересованности. Когда молчание начало тяготить, ’т Хоофт переменил позу и спокойно произнес:

– Мой ответ – нет.

Горан поднял взгляд на некроманта, чувствуя, как внутри все оборвалось. Он надеялся до последнего, но… Глупо было рассчитывать, что Сэл, которого ’т Хоофт не выносил на дух, уговорит его связать свою жизнь даже не с Учеником, а с Ученицей, что в случае с ’т Хоофтом было вообще безнадежно.

– Ни один из Ректоров Ишанкара, – продолжил хет Хоофт, – ни бывший, ни настоящий, ни будущий, ни все вы вместе, не сможете навязать мне Ученицу против моей воли. Мой ответ – нет.

– А если бы я предложил тебе Ученика, Йен? Мальчишку? Ты бы согласился?

– Ученик – это не предмет торга, – не поддался на провокацию ’т Хоофт. – Как и Ученица.

– Не думал, что ты будешь жалеть себя так долго, – презрительно сказал Сэл.

– Я себя не жалею, – спокойно ответил маг. – И никогда не жалел. Но у меня есть женщина, жизнь и чувства которой я поклялся оберегать, и именно это я делал и собираюсь делать, и Ученица в эту концепцию никак не вписывается.

– Да-а-а? – с издевкой протянул Сэл. – Прячешься за Магдой? Не хватает смелости сказать, что просто не хочешь связываться с Учеником?

– Я не хочу связываться с Учеником, Сэл. И у меня на это веские причины, тут ты спорить не будешь.

– Я думал, ты умнее, Йен. Я нашел тебе лучшего Ученика из всех, пришедшихся на твой век. Она не виновата, что рождена женщиной. Она лучше сотен мужчин!

– Не путай, ты нашел ее не мне, а себе.

– Так забери ее у меня и не отдавай! – выкрикнул Сэл. – Борись за нее! Не дай ей стать чудовищем! Не отдай ее Зулейхе, Лиге и остальным, охочим до ее головы! Я согласен отказаться от нее, лишь бы ты ее забрал!

’Т Хоофт смотрел на Сэла секунд пять, а потом спокойно, как и раньше, сказал:

– Разговор окончен.

Сэл встал с дивана, презрительно и печально свысока посмотрел на мага и указал ему на разрезанное запястье:

– Отпускай меня. Встретимся в нигде, Йен.

’Т Хоофт шевельнул пальцем, и рана на руке мгновенно затянулась. Сэл растворился в воздухе.

Сэр Котца взглянул на мага, затем на Горана, хлопнул веером по коленке и с облегчением произнес:

– Ну вот и славно! Думаю, больше мы эту тему поднимать не будем.

Горан не верил в происходящее. Он посмотрел на Наставника и, словно хет Хоофта не было сейчас рядом, обращаясь к нему, сказал:

– Он даже не спросил, как ее зовут!

Сэр Котца на секунду прикрыл глаза, словно Горан был маленьким ребенком, который в очередной раз не понял слово «нет» и начинал злить родителей.

– Горан, дорогой, ты сделал все, что мог. Ты боролся, но проиграл. Учись проигрывать с достоинством. Ты будешь хорошим Ректором Ишанкара. Я буду тобой гордиться.

Сэр Котца с полупоклоном в обеих руках протянул Горану веер.

Горан встал, поклонился Ректору, с почтением принял веер из его рук, выпрямился и посмотрел ему в лицо. Сэр Котца улыбался. Горан улыбнулся в ответ и надавил на веер с обеих сторон. Тонкие бамбуковые пластинки треснули, и веер переломился пополам. Горан бросил обломки Ректору под ноги, еще раз поклонился, прижав руку к сердцу, и вышел из дома вон.

Ректора Магдалена не провожала. Он ушел сам, улыбаясь во все лицо, и аккуратно притворив за собой дверь. Ее муж поднялся наверх в кабинет, к тишине, своим непонятным книгам и иллюзорному аквариумному покою. Гостиная опустела, словно тут никогда не было ни Горана, ни Ректора, ни Сэла, и никакого разговора.

Магда тихо покинула кухню. Она поставила поднос с пирожками на столик возле кресел и присела на валик дивана.

Горан забыл свою дверь. Он так внезапно и быстро ушел, грубо нарушив правила Церемониала… Он был не просто расстроен. Магде казалось, что блеск, который она заметила у Горана в глазах, когда он стоял на пороге ее дома, исчез, как исчез и смысл жизни, который он недавно будто бы обрел. Горану не нужен был Ишанкар, у Горана наконец-то появился кто-то близкий. Магдалена понимала его так, как может понимать другого человек, абсолютно не владеющий магией. Горан готов был обменять свою жизнь на бремя Ректора Ишанкара только ради этой девочки, имени которой ее муж, действительно, так и не спросил.

Магда еще какое-то время посидела, вспоминая подробности этого странного разговора, а потом встала и подошла к Горановой двери. Было в ней что-то неправильное. Ни чудовищная резьба, ни странный сюжет, ни сам выбор полотна для подобного творения не смущали Магдалену. Она не чувствовала магии, но была твердо уверена, что это неправильная дверь. Ей хотелось убрать ее из своей прихожей, но она не могла отвести от нее взгляд. Резьба завораживала, и от понимания этой непонятной власти над своим сознанием становилось страшно и печально