Солнечный круг - Михаил Герчик

— Ты прав, для «Черной стрелы» я еще ничего не сделал. Но у меня есть несколько предложений. Первое: я договорюсь с Африканом Гермогеновичем насчет подвала и, не позже чем через два дня, вручу вам ключи. — Он выглянул в окно. — Второе: вы уже завтра сможете играть в футбол на своей площадке. Третье: к осени я вас научу водить машину. Есть и четвертое, но я его приберегу — какой смысл раскрывать перед вами все карты, если я не знаю даже, примете вы меня в организацию или нет? Ну, как, этого достаточно уважаемым флибустьерам?

— Достаточно! — завопил Жека, которого одно слово «машина» делало невменяемым.

Но Витька тут же дернул его за руку:

— Не лезь вперед батьки в пекло! А вы нас не надуете, Глеб Борисович? А то ведь обещанка-цацанка, а дураку радость…

— Спросите у Тимы, обманывал ли я его хоть раз в жизни.

Ребята повернулись ко мне, я отрицательно покачал головой.

— А меня вы тоже научите водить машину? — осторожно спросила Лера.

— Обязательно. Я ведь сказал — всех. Разве что кроме Тимы, он уже водит нашего «Москвича» вполне уверенно.

— И вы дадите клятву и распишетесь кровью, как мы? — Казик аж запыхтел от удовольствия.

Вот тут-то отец смутился.

— Видите ли, я предпочел бы расписаться обыкновенной ручкой. Тем более что у меня есть шариковая ручка с красной пастой. Может, в порядке исключения…

— Никаких исключений! — сурово сказал Витька. — Это будет нечестно.

— Хорошо, — вздохнул отец, — я дам клятву и распишусь собственной кровью. Как все. Я хочу, чтоб у нас все было честно. Кстати, надеюсь, что такие вещи, как прием в организацию новых членов и весь ритуал, хранятся в величайшей тайне?

— Могила! — проворчал Ростик. — Можете не сомневаться.

Я стоял в сторонке и посмеивался про себя. Какое счастье, что Африкан Гермогенович «реквизировал» наши маски и балахоны, ребята обязательно облачили бы отца в этот дурацкий наряд. И еще я думал, что сейчас и у нас с ним появится своя игра. Только бы она в конце концов не стала такой же нудной, как игра тетки Гориславы. Съедят меня ребята…

Между тем все были чрезвычайно серьезны.

— Притащи ночник, — приказал мне командор.

Я зажег маленький грибок, и Ростик выключил люстру. Теперь мы стояли посреди комнаты в густом полумраке — черные лохматые тени колебались на светлых стенах.

— Тимка, говори, — послышался Лерин голос.

Я шагнул вперед.

— Ребята, я знаю своего отца давно. Столько, сколько знаю себя. По-моему, он достоин быть членом «Черной стрелы».

Лера недовольно поморщилась. Наверно, она ждала, что я произнесу целую речь.

— Я про тебя и то больше сказал, — раздраженно шепнул Жека — он всегда говорил то, что Лера лишь собиралась сказать.

Я отвернулся — стану я еще здесь комедию ломать…

— Так, — помолчав, произнес Витька. — Кто за то, чтобы принять-Глеба Борисовича Ильина в члены тайной организации «Черная стрела», поднимите руки. Единогласно. Повторяйте за мной слова клятвы. А ты, Ростик, зашифруй для подписи.

Отец повторял за Витькой клятву, подняв сжатую в кулак руку, а глаза его продолжали смеяться, хотя сам он был серьезен, будто приносил воинскую присягу. Он не улыбался даже там, где речь шла о подлизах и ябеда к. Потом невозмутимо проколол себе палец булавкой — Ростик «продезинфицировал» ее над зажженной спичкой, вывел внизу на листке: «Г. Ильин» и завитушку. Ребятам это понравилось, особенно завитушка.

— Поехали дальше. — Витька передал клятву на хранение Ростику. — Предлагаю вместо себя командором «Черной стрелы» выбрать Глеба Борисовича. Кто за? Единогласно. — Витька вздохнул и вдруг рассмеялся. — Вот и все, командор. Командуйте.

Точно как в «Принце и нищем» Марка Твена: «Король умер — да здравствует король!»

Новый командор с чувством пожал руку ушедшему в отставку.

— Первая команда будет такая — время уже позднее, идите-ка, друзья мои, спать. Завтра в восемь ноль-ноль встреча во дворе.

— Так я и знал, — уныло протянул Казик. — Старшим только дай власть, сразу спать погонят.

Поскучнели и остальные ребята. Почему-то все ждали, что отец сразу же выдумает порох или что-нибудь в этом духе. Во всяком случае спать не отправит. Отец заметил это.

— Ладно, мушкетеры, не вешайте носов. Как говорится, назвался груздем, полезай в кузов. Назначаю операцию под кодовым названием «Статус-кво». Сегодня в час тридцать минут ночи приходите на бывшее футбольное поле. Приходят только те, кто не проспит и кому удастся незаметно… подчеркиваю — незаметно! — улизнуть из дому. Кого перехватят родители — оставайтесь в постелях, иначе поставите под угрозу срыва всю операцию. Сбор в беседке. Пароль: «Динамо», ответ: «Спартак». Все. Вопросы есть?

— Нет вопросов, товарищ командор! — гаркнули мы, хотя по недоуменным лицам нашим можно было запросто догадаться, что таинственное словечко «Статус-кво» для нас — тайна за семью печатями. Однако отец сделал вид, что не догадался, а спрашивать мы не решились, чтобы не попасть впросак.

— Вот кому сейчас лафа, так это Тимке, — с завистью сказал Жека. — Братцы, а что, если и моего батю в «Черную стрелу» вовлечь! — И первый расхохотался над таким нелепым предложением.

Жека даже не предполагал, как он недалек от истины. Кстати, этого не предполагал и никто из нас. Мы твердо договорились в половине второго ночи быть в беседке, чтобы принять участие в операции с мудреным названием: «Статус-кво» — и ребята разошлись по домам.

ЧТО ТАКОЕ «СТАТУС-КВО»

Я уже говорил, что Жекин отец, Антон Александрович, шофер по профессии и заядлый автомобилист в душе. Он очень подружился с моим отцом. Как я с Жекой. А может, и больше. Плотный, с головой круглой, как луковица, с короткими черными волосами «ежиком» и маленькими цепкими глазами, Антон Александрович нравится мне тем, что даже пяти минут не может посидеть спокойно. Суетится, трогает всякие инструменты, перекладывает их с места на место…

— Я в кабине целыми днями сижу, как мумия, — смеется он, — дома мне подвигаться надо, а то мхом обрасту.

Вместе с Жекой и моим отцом он часами ковыряется в моторе нашего «Москвича». Они горячо обсуждают разные модели машин, типы подвесок и смазочных масел. Иногда Антон Александрович раскрывает «Атлас шоссейных дорог СССР», и мы до хрипоты спорим о маршрутах наших будущих совместных путешествий. Нас с отцом тянет на запад — в Прибалтику, а их на восток — в Сибирь, на озеро Байкал. Думаю, к тому времени, когда они купят машину, мы как-то договоримся.

Антон Александрович часто ездил в командировки — мало ли на какой стройке может срочно понадобиться могучий автомобильный кран. И вот, когда ему нужно было уезжать рано утром, чтоб к началу работы уже быть на месте, Антон Александрович не отгонял свою машину в гараж, а ставил у себя под окнами — они жили на первом этаже, в 62-й квартире.

В ту ночь, на какую была назначена операция «Статус-кво», его машина тоже ночевала дома. Позже я догадался, что именно ее-то и высматривал отец, когда рассказывал, что сделает для «Черной стрелы».

Но все это, как говорится, не сказка, а присказка. Сказка будет впереди.

Ровно в половине второго ночи я, стараясь даже дверью не скрипнуть, вышел из дому. Отца уже не было, он ушел немного раньше, наказав мне до назначенного срока и носа на двор не казать.

Моросил дождь, теплый, не по-летнему мелкий. Дождинки шелестели в листьях яблонь. На асфальтовой дорожке масляно поблескивали лужи — свет падал с лестничных клеток. Пригибаясь, я двинулся к беседкам.

— Стой! — окликнул меня Лерин шепот. — Пароль?

— «Динамо». Ответ?

— «Спартак». Заходи, здесь сухо.

В беседке уже были Лера, Витька и Ростик. Вскоре подошли Казик и Жека.

— Еле удрал, — проворчал Жека. — Пришлось через окно лезть. Что-то на моего батьку сегодня бессонница напала. То — чуть головой к подушке — и спит, хоть ты из дома выноси, а то проснулся в двенадцать и какую-то книжку читает. Я под простыню одеяло свернутое засунул. Ну, если хватится, влетит мне, братцы!

— А я знаю, что такое «Статус-кво», — сказал Казик. — Это дипломатический термин такой, я в словаре вычитал. Означает: «Оставить все, как было, без изменений…»

— Чепуха на постном масле! — Витька оглушительно чихнул и испуганно схватился за нос. — Это я не тебе, Казик, мы с Леркой тоже в словарь смотрели. Это я к тому, как мы восстановим нашу площадку, чтоб без изменений? Что мы с этими беседками сделаем? А вдруг командор их подпалить задумал?! Вот это был бы цирк!

— Ошалел! — возмутился я. — Ты что же, моего отца дураком считаешь?!

— Может, Глеб Борисович их перенести хочет? — Лера зябко поежилась. — Эту — в тот угол, ту — под яблони, вот вам и «Статус-кво».

— Они ж тяжеленные, роту солдат надо, чтоб такую бандуру перетащить… — Необычно многословным был Ростик, от бессонницы, что ли?