ПВТ. Лут (СИ) - Ульяничева Евгения

Выпь все не мог вздохнуть, и лишь когда Дятел с чувством дал ему под дых, согнулся, выкашлял извивающуюся черную дрянь, юрко скрывшуюся в густеющем тумане.

— Линяем! — скомандовал Волоха, потому что дымка поднималась выше, а палуба начала проседать под ногами, словно заболоченная почва.

Едва поспели махнуть на Еремию, нетерпеливо, тревожно сверкающую арфой.

Чужая корабелла задрожала и исчезла, будто сам Лут прибрал.

— Ну, надеюсь, теперь не скоро свидимся, — вздохнул Буланко.

— Ага, — Дятел сплюнул за борт, ухватил Второго за больное плечо, — только вот благодаря этой гниде у них теперь на одну тварь больше. Я бы ему за такое дело пальцы почикал.

— Я тебе кое-что другое почикаю, Дятел, — процедил Юга.

— С тебя, шлюха, спрос вообще...

И поперхнулся словами, когда Выпь заехал ему по крутой скуле.

Сказал, удачно попав в общее ошеломленное молчание.

— Не смей называть его так.

— Ах ты... — старпом потрясенно выматерился.

И бросился на Второго.

Экипаж попятился, радостно галдя, но, прежде чем парни успели обменяться хотя бы пятью ходами «ранил-убил», вмешался Волоха.

— Дятел! Прекратить, немедленно! — Решительно влез между спорщиками, ярым взглядом пригвоздил к месту помощника. — А вы что встали?!

— Так любопытство же проклятущее, капитан! Редко кто нашему Дятлу так вот в бубен стучать осмеливается!

— Волоха, пусти, дай я щенком сапоги себе отполирую!

— Дятел! Цыганва, на цепь возьму, как пса бешеного, уяснил?!

Зыркнул еще раз. Схватил Второго, потащил за собой вниз.

— Да вот же тварь паскудная, — сплюнул Дятел.

— Ну, врезал-то он тебе хорошо, — посмеялся Буланко, сверкая глазами, — чую, далеко пойдет молодчик.

— Ага, у меня полетит, мать его...

***

— Что это за существо было?

— Не крутись, сказал же. — Выпь послушно замер. Капитан уже закончил обрабатывать плечо, теперь собирал инструмент. — Инверты. У них несколько способов размножения. Передача копии через пространство Лута — раз. Передача семенного материала через организм оригинала — два. Захват чужой корабеллы и ее полное заражение — три. Не знаю, кстати, почему к тебе пристала чужая копия, обычно так не происходит. В любом случае скажи спасибо Дятлу.

— Не скажу, — гнусаво уперся Выпь.

Волоха хмыкнул. Рыжая мялась рядом, осторожно касалась руки друга.

Юга остался на палубе. Кажется, ругаться с озлобленным Дятлом, находя в этом какое-то странное удовольствие. Выпь выдохнул:

— Простите, Волоха. Я едва не подвел Еремию.

Капитан лишь покачал головой.

— Ты салага еще. Не шанти, Лута не знаешь. Мне следовало объяснить тебе некоторые правила и…

Недосказав, вскинулся, тревожно прислушиваясь к голосу корабеллы.

— Побудьте тут. Я скоро вернусь.

Как только русый вышел, парень живо поднялся. И едва не сел обратно под грудным натиском рыжей.

— Выпь, да что на тебя нашло? Зачем?

— Что «зачем»? — нахмурился Выпь, избегая встречаться взглядом с Медяной.

— Зачем влез в драку с этим... медведем? Он же убить тебя мог. За борт выбросить.

— Ага. Но не убил. Не выбросил.

— Мы и так в заложниках, а ты их еще и злишь, — девушка устало потянула себя за спутанные пряди волос. — И твой друг, прости, совсем не на нашей стороне. Он такой же вор, как и они.

— Ты не права, — спокойно возразил Выпь.

— А может, ты не прав?! — с вызовом подбоченилась Медяна. — Сколько прошло? Все за пару дней может измениться, не то что за год-полтора.

Наверху что-то произошло, от чего корабелла резко сбросила ход. Выпь не преминул оборвать бессмысленный спор:

— Я пошел.

— Что?! Капитан... Тьфу, главный вор сказал же быть здесь. Вдруг тот бешеный еще не угомонился?

— Ага, — согласился Выпь, проскальзывая мимо девушки к лестнице.

Рыжая, возведя очи горе, последовала за ним.

***

Когда Выпь выбрался на палубу и оглянулся, то сперва не признал Лут. Сгинула куда-то вся безбрежная палитра черного, спрыснутая яркими самоцветными огнями.

— Что, не сидится в уюте? — Юга легко задел его руку, глянул с лаковым прищуром.

— Где мы? — вместо ответа выдохнул Выпь.

— В Саграссовом Море, пастух. Лучшие шелка Лута для радости твоих глаз. Добро пожаловать.

Вокруг, насколько хватало взгляда, тянулись отменные полотнища всех оттенков зеленого, от шартрезового до насыщенно-оливкового, и от аквамарина до салатового. Полотна отливали шелковистым сиянием, окрашивающим мрамористые борта корабеллы в светлый изумруд.

— Умилительное зрелище, не правда ли? — сентиментально вздохнул Мусин, глядя на Второго и Третьего. — Малахитовая шкатулка Лута, дивное диво!

— Здорово. Они живые?

— Нет. Дохлые, потому и зеленые, — оскалился Дятел.

— Раньше считали, что Море — поляна окко, любимых чаровных псов Второй шатии-братии. Теперь-то одичали совсем, носятся по всему Луту, корабеллы да людей гоняют, суки такие. Нет хозяйской руки, что говорить... Вот если попадутся на дороге, можешь попробовать к ноге свистнуть. Авось, сладишь с окаянными. Семечки будешь?

— А можно погладить? — не вытерпел Второй, когда одно из полотен с потрескивающим шелестом почти обтерло борт корабеллы.

— Да! — широким жестом разрешил Дятел.

— Эй, не вздумай! — Юга остановил Выпь, прижег глазами старпома. — Смотреть, руками не трогать. Ты же не окко дурной, в самом деле.

***

— Что, капитан-капитан, волнуетесь? Улыбнитесь, ведь улыбка это...

— В рожу дам, — не отрывая взгляда от карты, бросил Иванов. — Мы пойдем через гармошку, которой Лут знает сколько не пользовались. Разумеется, я этим несколько этим взбудоражен.

Еремия, на два уровня вверх.

И-е-есть, капитан, два уровня вверх.

Дятел цыкнул, почуяв плавно изменившийся ход корабеллы. Склонился над бумагами. Волоха работал по старинке, предпочитая путевой короб, информатории и живое мертвое дерево искусительным приборам из Башни.

— Предлагаю рулетку. Заякоримся на ближней инварианте, в случае чего нас вытащит обратно, как рыбку выдернет.

— Ага, а еще может просто порвать мою девочку. В случае чего. Рулетки не проходили испытания в гармошках. Я думал над ариадной и маркерами. Помнишь, когда ныряли в сенот?

— Помню, ага. — Ухмыльнулся старпом, теребя одинокую серьгу жирного золота в правом ухе. — Еще Ледокол с нами чалился. Ты утверждал, что этот колодец и есть прямое подтверждение Аттрактора. Забавно вышло… Сколько мы там блудили на троих? С месяц?

Капитан едва заметно поморщился, уловив сдержанное пофыркивание Еремии.

— Понял тебя. Но, согласись, лезть в гармошку без страховки очень глупо.

— В нее вообще лезть глупо. Глупо слушать мальчишку, у которого в голове голос истинной корабеллы. Глупо таскаться со Вторым и Третьим на палубе. Глупо...

— Дятел! Ты мне помогать пришел?

— Нет, конечно. — Удивился Дятел, хватая со стола давно уже катающийся там крупный лесной орех. Примерился зубом. — Издеваться.

— Тогда чай мне завари.

— Слушаюсь, — отсалютовал орехом, развернулся к плитке. — У нас впереди еще целое поле-Ржавье.

— Да я в курсе. Сразу за ним к мулете и выйдем. Вот здесь вот.

— Кто ставил-то?

— Еще Первые пломбировали. — Волоха что-то отметил на карте. — Чтобы чего не выскочило из рукава Оскуро.

— Козырно. А вот что с пацанами делать будем, друг-гаджо? Гаер рано или поздно прознает, Первый у него уже есть, нежный его цветочек. Флэш-рояль захочет, фраерок жадный. Тренкадис, опять же, к ногтю прижать может. Церры Ведуты тоже клювами не щелкают. В несознанку уйдем?

Оба помнили, конечно, Немую Цену — один из заключительных этапов резни между Вторыми и Третьими. Вторые одерживали убедительную победу, и их естественные враги за одну ночь вырезали иерархов и детей противника. А после спятивший Глашатай увел за собой корабеллы и запер их в Бухте.

Первые победили. У игравших на их стороне Ивановых образовалось пропасть материала для изучения.