Сколько стоит ваше сердце? - Татьяна Матуш

первый раз он похищает девиц из под венца… и опять едва удержалась, чтобы не хихикнуть. Это было бы странно — сидит благородная госпожа, рассматривает лужу на столе и смеется неизвестно над чем. Дурочка?

А и что, что дурочка! Зато скоро будет свободной. Быстрым движением салфетки Алета стерла водяное письмо.

Медовые шарики она обожала с детства, поэтому, не смотря на строгие указания Обжоры, сунула за щеку сразу парочку, сделала большой глоток прохладного чая и только потом встала.

Шляпа осталась на столике, так что никто не обратил на уходящую девушку внимания.

Вниз вела лестница. Алета, не оглядываясь, спустилась вниз и хотела уже толкнуть дверь, когда услышала тихое, на грани наваждения: "Сестренка."

Она обернулась, пискнула, торопливо зажала себе рот ладонью. Глаза вспыхнули. Под лестницей, слегка пригибаясь, стоял ее выросший кузен и улыбался, небо ее накрой — улыбался так же, как раньше, как тем летом, когда дарил ей жемчуг…

— Эшери! — мгновение — и она оказалась рядом, повисла у него на шее, прижимаясь всем телом, зашептала горячо. — Ты здесь! Ты пришел! Бездна, ты все-таки пришел!!!

— Мы здесь, — поправил он, обнимая девушку за тонкую талию. — Как настроение?

— Лучше не бывает, — заверила Алета. — Мы идем вместе?

— Нет, — Эшери качнул головой, — нужно обеспечить тебе фору во времени. Меняемся плащами.

Черный плащ кузена оказался Алете слегка длинным, а ему — ее, темно-синий, немного коротким, но Эшери все устроило.

— Иди в карету, — велел он.

— А ты?

— Все вопросы после дела. Вперед, сестренка.

Кузен слегка подтолкнул ее к дверям, а сам направился к лестнице. Алете было жутко любопытно, что он такое задумал и она слегка задержалась, наблюдая, как Эшери проходит почти через весь зал, к ее столику, и садится спиной к окну.

Ох, Темные Боги! А ведь и верно! Узкие плечи, золотые длинные волосы… Вблизи их, конечно, не перепутал бы никто, но вот так, в полутьме кондитерской, да через двойные стекла с улицы! Пожалуй, ее эскорт и не заметит подмены… Какое-то время. Очень недолгое.

Алета заторопилась наружу.

Черный ход вывел ее в узкий, кривой и очень короткий переулок. Миновав его, она попала на улицу, кажется, горшечников. Не важно! Важно, что почти у самого выхода стояла обещанная черная карета: небогатая, потертая — каких десятки на улицах Кайоры. В карету была запряжена пара гнедых лошадок местной породы: не слишком молодых и не слишком старых. Тоже очень обычных.

А на козлах сидел еще один привет из прошлого.

Этого паренька она бы тоже не признала, тем более, в кожаной куртке и штанах извозчика. "Особая примета" — редкие, пепельные волосы надежно скрывал повязанный на моряцкий манер платок — тут так ходили почти все простолюдины, да и безземельные дворяне не брезговали.

Волка она узнала лишь потому, что после Обжоры именно его и ждала.

Кивнув на бегу, Алета нырнула в карету и едва успела прыгнуть на сидение, как повозка тронулась, застучав по мостовой.

Побег завершился? Успешно? Наверное, все же пока нет. Надо было еще исхитриться удрать из Кайоры, где все заставы и портальную комнату охраняли солдаты ее дяди. Но после "операции" в кондитерской Алета ни секунды не сомневалась в успехе.

Глава 5

ВСТРЕЧА В ИМПЕРАТОРСКОМ ПАРКЕ

Здесь был уже вечер. С ленивым достоинством толкала вперед, к близкому морю, свои воды серебристо-стальная Альсора. Река была плотной, серьезной и, даже на вид какой-то тяжелой. Смотреть на нее долго не стоило — это порождало уныние.

Но, в том-то и дело, что больше смотреть было особо не на что. Все остальные предметы: несколько жестко подстриженных кустов, узорная беседка, небольшая рощица и белая громада императорской резиденции вдали были совершенно и абсолютно неподвижны.

Даже ветер траву не трогал.

Вода хотя бы текла. И Алета упорно не отрывала от нее взгляда, облокотившись на широкие каменные перила Горбатого мостика.

Вот, удивительно — мост, соединяющий мастеровой квартал с рыночным называли Императорским (хотя, насколько понимала баронесса, на него ни разу не ступала нога ни одного императора), а этот, непосредственно в резиденции, на котором Их Величества не одну пару подметок сносили — его поименовали Горбатым…

Думать об этой несообразности тоже особого смысла не было. Какая разница, как называется мост, если он не собирается сию же секунду обрушиться и уронить ее тело в свинцовые воды здешней, холодной реки… А если собирается — тогда тем более никакой разницы.

Но думать об этом было все-таки легче, чем о тех, кто остался в Кайоре. Вот только мысли, бунтовщики несчастные, отказывались подчиниться баронессе и упорно возвращались туда, где они, вообще-то были никому ни к Темным Богам не нужны.

… Волк остановил карету, спрыгнул с козел, распахнул дверцу:

— Прошу вас, баронесса.

Бездна знает, откуда парни выкопали эту карету, но она, явно, знала лучшие времена. Ступеньку заклинило, а до земли было верных два локтя.

Но растеряться Алета не успела, Волк споро опустился на одно колено и подал ей руку.

Где они? Девушка покрутила головой, пытаясь высмотреть хоть какие-то знакомые ориентиры, но поняла лишь то, что они в восточной части города, ближе к портовому кварталу, а, скорее, даже прямо в нем. Возможно, в доках.

Неудивительно, что баронесса ничего не могла узнать. Это был ее город, но в ТАКИХ местах порядочным девушкам делать было нечего. Даже с тремя ножами. Просто потому, что у любого встреченного прохожего их будет шесть, и он их пустит в ход не раздумывая. Даже не из-за жемчуга на платье Алеты, а из-за ее туфелек. И добротного, хотя и длинноватого, плаща.

— Волк, — позвала девушка.

— Да, ваша милость, — отреагировал парень.

— Перестань, —