Город богов - Ольга Крючкова

Сандовал что-то хотел сказать, но слова буквально «застряли» у него в горле.

– А ваш друг?.. – поинтересовался Мартин, жестом указывая на третьего идальго, лежавшего на полу.

– Хвала небесам, нынешней ночью он скончался… Сердце не выдержало… – пояснил Карлос. – Вы святой отец так и не сказали, что сделают индейцы, когда рассекут наши тела?..

Сандовал упал на земляной пол и забился в судорогах. Карлос, довольный собой, рассмеялся. У меня возникло чувство, словно я нахожусь в преисподней. А передо мной грешники, которым суждено пройти семь кругов Ада…

Я принял исповедь у Антонио де Сандовала. Но не стал говорить, что из рассечённых тел пленников вынут сердца, а затем шаман и вождь съедят их, дабы обрести храбрость и мудрость врага. После этого тела разрежут на части, зажарят на ритуальном костре и всё взрослое население насладится страшной трапезой…

Ни я, ни Мартин не намеревались становиться сторонними наблюдателями прокулона. Но Антонио Сандовал так горячо умолял нас, дабы мы сопровождали его при восхождении на нгильятуэ, что мы не смогли отказать ему в последней просьбе.

Я многое повидал на своём веку, но этот ритуал поедания человеческих сердец довёл меня чуть ли не до сумасшествия. Несколько дней я прометался в горячке. Мартин, более крепкий и не столь впечатлительный, ухаживал за мной. Только спустя некоторое время я отважился открыть дневник и сделать эту запись… До сих пор я слышу неистовые крики Антонио и Карлоса… И не решусь описывать ужасающие подробности прокулона.

Наконец в нашем скромном жилище появился Лойхо.

– Время пришло, – обратился он ко мне. – Килиан ждёт тебя.

Я тотчас собрался в путь, предусмотрительно прихватив с собой походный мешок, в котором лежал мой дневник. Вдруг Килиан снова расскажет какую-нибудь легенду, и я со всем тщанием запишу её.

…И вот мы достигли горного храма, преодолели черноту входа, тёмные извилистые тоннели и вошли в зал. Посреди него на высоком ложе, укутанная шерстяными одеялами, лежала Килиан. Рядом с ней – шаман.

Невольно к горлу подкатила тошнота, в памяти тотчас всплыли жуткие картины прокулона, особенно тот момент, когда шаман с остервенением голодного шакала пожирал сердце Сандовала.

– Я ждала тебя, монах… – едва слышно произнесла Килиан и жестом пригласила приблизиться к ложу. – Я ухожу на небеса, на свою прародину… Отец и брат призывают меня… Обряд мачитун[35] оказался бессилен…

Килиан взглянула на шамана, он поспешил удалиться. В зал вошла молодая жрица, сжимая в руках золотой ларец.

– С подобными ларцами тринадцать небесных странников спустились на землю… – с трудом проскрипела Килиан. – Один из них принадлежал Килиан, то есть мне. Ты, вероятно, хочешь знать: почему я до сих пор жива, а мой отец и брат давно пребывают в Вену Мапу? Не так ли?

Действительно я задавался этим вопросом.

– Да, – призвался я. – И потому твоя божественность вызывает у меня сомнение…

Килиан рассмеялась и тут же закашлялась. Жрица хотела прийти ей на помощь, подать специальное питьё, изготовленное шаманом, но та жестом остановила свою воспитанницу.

– Таких как ты, трудно обмануть… Вам мало просто веры, вам необходимо её подтверждение… – сказала богиня. – Мой отец Нгемапун и брат Ванглен были смертны, как и все люди, хотя прожили долгую по земным меркам жизнь. Из тринадцати странников лишь двое получили дар перерождения – я и Тамандуаре. И сейчас ты увидишь, каким образом…

Килиан кивнула жрице, та поставила золотой ларец на столик подле ложа и открыла его. Я сразу же заметил свечение, исходившее изнутри, невольно почувствовал волнение и… трепет.

– Что это? – поинтересовался я.

Килиан не удостоила меня ответом. Жрица извлекла из ларца… череп. Совершенно прозрачный человеческий череп, словно из хрусталя, и направила его на меня. Пустые глазницы черепа вспыхнули демоническим огнём…

– Скажи мне: что ты чувствуешь? – спросила Килиан.

Внезапно на меня нахлынула невидимая волна, подхватила и закружила… Ноги мои обмякли, голова закружилась… Я летел через чёрную бездну, наконец, впереди забрезжил свет.

Я увидел просторный зал. На овальном столе стояло тринадцать золотых ларцов. Вокруг него – тринадцать небесных странников. Но в тот момент они ещё не были таковыми… Пожилой мужчина, облачённый в необычные одежды, произнёс:

– Я, Ах Мукен Кааб, вот уже много лет возглавляю наш клан. Вы сами избрали меня… Перед лицом надвигающейся опасности, могу сказать только одно: нам не выстоять. Силы врага огромны. Он уничтожит нас и завладеет «дарами». Вспомните, что мы рождены для того, чтобы охранять их. Прародитель Уркучильай доверил нашему клану сохранение великой силы, но в тоже время и опасной. Если «дары» попадут в нечестивые руки, нарушиться целостность нашего мира и всё погибнет. Поэтому выход только один – бежать. И как можно скорее! Каждый из вас возьмёт по ларцу, содержание в точности каждого из них мне не ведомо. Мы погрузимся на корабль, покинем прародину, найдём подходящую планету и затаимся.

Члены клана, облачённые в точности, как и Мукен Кааб, внимали его речам…

Затем я отчётливо видел, как серебряная птица приземлилась на землю, как из неё вышли тринадцать небесных странников – все в золотых одеждах. Среди них была лишь одна женщина, причём неземной красоты… божественной. Её внешность явно не соответствовала теперешней Килиан. Я без труда угадал среди мужчин Тамандуаре. Он был высок, прекрасно сложен, ветер развивал его светлые волосы.

Странники простились друг с другом. Тамандуаре приблизился к Килиан.

– Здесь мы свободны от клановых предрассудков… – произнёс он. Женщина улыбнулась, с надеждой и любовью вглядываясь в его лицо. – Я непременно найду тебя, Килиан, и мы воссоединимся. Обещаю тебе…

– Я буду ждать тебя, Тамандуаре, столько потребуется.

… И снова меня поглотила волна и окунула в бездну. Она кружила меня, как пылинку, а затем выбросила прочь. Я увидел кровавую битву. Затем дряхлого вождя… Он восседал на высоком каменном троне, застеленном шкурой леопарда.

– О, божественный Виракоча! – воскликнули несколько воинов и распластались подле трона властителя. – Твои враги повержены! Мы захватили множество пленников. Теперь боги получат достойные приношения.

Виракоча умиротворённо кивнул.

– Ведите их в Небесный храм, – распорядился он. – Пусть им отсекут головы… Надеюсь, что жертвы умилостивят Великого создателя, Всесильного Уркучильай.

…Я с трудом очнулся. Открыл глаза, пытаясь сообразить, где я нахожусь.