Город богов - Ольга Крючкова

Более всего меня поразила чистоплотность мапуче, ибо они принимали ежедневную ванну. Считалось, что травяная ванна укрепляет здоровье и отгоняет злых духов-кальку.

Я и мой друг Мартин имели удовольствие принимать участие в сих водных процедурах. Нам выделили специальную бадью и прислужницу, которая помогла бы нам помыться. Однако мы постеснялись раздеваться при женщине, но она, казалось, не поняла нашего смущения, покуда я не сказал ей об этом. Индеанка же прыснула от смеха, заметив, что принятие ванны мужчинами и женщинами вместе у них в порядке вещей. Но всё-таки мы с Мартином решили искупаться чисто в мужской компании, мотивируя это тем, что наш монашеский сан не позволяет вольностей по отношению к женщинам.

Наше объяснение вполне устроило индеанку, и она оставила нас с Мартином, мы же в свою очередь поспешили насладиться купанием.

…Казалось, вождь и ульмены о нас забыли. Я и Мартин жили на окраине селения, приспосабливаясь к местным обычаям. Только дети проявляли к нам повышенный интерес. Мартин охотно рассказывал им на языке кечуа всякие истории. Ребятишки прониклись к моему другу безмерным уважением, ходили за ним по пятам, засыпая вопросами. Мартин терпеливо отвечал, вызывая у них неподдельный восторг. Я даже уверовал, что из Мартина получился бы прекрасный учитель.

Примерно через месяц нашего пребывания в селении мапуче, возобновился военный конфликт с моими соотечественниками. Вождь Гуалемо призвал меня в свой дом и громогласно заявил:

– Наше племя вступает на тропу войны. Перед тобой стоит выбор: остаться в селении или покинуть его.

Шаман-мачи, стоявший подле вождя, имевший огромный авторитет в селении, сказал:

– Если ты уйдёшь, то никогда не увидишь Килиан…

Я перевёл взор на шамана. Его облачение, длинный просторный балахон, увешенный амулетами, безошибочно выдавал род занятий. Седые всклокоченные волосы украшали цветные нити с прикреплёнными к ним небольшими речными ракушками, в руках он сжимал деревянный посох, также увешанный различной мишурой. Лицо шамана, прорезанное многочисленными морщинами, показалось мне отталкивающим, неестественно длинный нос, свисавший до верхней губы, вызывал отвращение…

– Я остаюсь, – коротко ответил я. Вождь, удовлетворённый моим ответом, позволил мне удалиться.

Затем я узнал, что в доме Гуалемо состоялся бутанмапу, военный совет племён. Представители почти сорока небольших племён мапуче прибыли в селение, избрали единого вождя-токи, которому предстояло повести объединённые силы в бой.

Почти сорок лет назад Испания начала колонизацию здешних земель. В те времена мапуче не были искусными воинами, если не считать межклановые распри и стычки с соседними племенами из-за женщин, потоптанных посевов или якобы наведённой порчи.

Приход конкистадоров вынудил мапуче объединиться. Вожди поняли: они могут выстоять только сообща. И вот, я – испанец, монах-иезуит, нахожусь фактически на независимой земле мапуче, несмотря на то, что на всей территории Перу, Боливии, Парагвая и Аргентины уже установилась власть испанской короны.

Я, разумеется, не присутствовал на военном совете мапуче, но краем уха слышал, что они придумали некую хитрость против испанцев. Сгорая от любопытства и мучаясь угрызениями совести, ведь мапуче предстоит сражение с моими соотечественниками (и не известно, как оно закончиться), я бесцельно слонялся по деревне в качестве стороннего наблюдателя.

Никто не обращал на меня внимания, все были заняты военными приготовлениями … даже дети. Они перестали докучать Мартину, и тот вздохнул с облегчением.

Каждый воин вооружался и кормился сам. Перед выступлением воины-мапуче долго постились и воздерживались от связей с женщинами. С собой воин брал мешочек с сушеным мясом. На похлебке из этого мяса с водой он мог без труда прожить до тех пор, пока не получал возможность кормиться грабежом. Неотягощенные поклажей, воины могли двигаться быстро, как в атаке, так и в отступлении.

До испанского вторжения мапуче не знали ни лошадей, ни металлов. Они мастерили оружие из дерева, камня или тростника. Каждый воин делал для себя оружие и учился владеть им с детства.

Традиционное оружие мапуче включало: луки, палицы, пики, дротики, пращи.

Луки (небольшие и слабые) с тетивой из жил животных. Стрелы изготавливались из бамбука-колтгуэ и снабжались каменными или костяными наконечниками. Иногда наконечники стрел смазывали ядом.

Палицы, лонко куилл, индейцы делали из тяжелого и прочного, как железо, дерева-лума. Ударом такого оружия можно было свалить человека в латах или боевую лошадь.

Пики мастерили из орешника-килья, с наконечником, подобным стрелам. Их применяли, дабы остановить кавалерию. Также индейцы имели на вооружение дротики, схожие с пиками, только несколько короче и применялись в ближнем бою. Пращи сплетались из древесных волокон. Применялись для защиты укреплений и, иногда, просто в рассыпном строю. Некоторые воины привязывали к концам своих пик веревочные петли, лассо, при помощи которых стаскивали всадников с лошадей.

Позже мапуче обзавелись новым оружием, захваченным у испанцев: алебардами, топорами, боевыми молотами, мечами и аркебузами-трабукос. Индейцы облачались в доспехи, подобные рыцарским, изготовленные из прочной двухслойной дублёной кожи. Стрела в таких доспехах просто «увязала», а острым меч мог разрубить с трудом.

Словом, сами того не желая, мы испанцы, принесли мапуче военный прогресс.

Из рассказов конкистадоров и братьев-монахов я кое-что знал о военной тактике мапуче, отточенной веками межклановых войн. Это было внезапное нападение-малон из засады несколькими небольшими отрядами. Однако часто по принципу малона собирали большие армии, которые атаковали из леса, из-за холмов или обрушивались на неприятельский лагерь ночью. Для малона индейцы-мапуче не вели тщательных приготовлений, иногда пренебрегая элементарной разведкой для выяснения численности и планов врага. Однако в руках полководца такого, как Гуалемо, даже такая нехитрая тактика могла дать блестящие результаты.

«Честные» сражения обычно происходили тогда, когда индейцы обнаруживали себя раньше времени или уверовали в свои силы, особенно когда мапуче научились создавать пехотные отряды, способные открыто противостоять испанской коннице.

В таком случае они выставляли заградительный отряд, вооружённый длинными копьями. Индейцы, плотно сдвигая ряды, втыкали копья в землю, тем самым не позволяя испанской коннице подвигаться вперёд.

Полководцы-токи старались оставлять засадные полки, чтобы бить во фланги и в тыл противнику или отрезать ему путь к отступлению. В последнем случае иногда сооружались завалы и засеки, чтобы перекрыть путь испанской кавалерии.