Агата Кристи. 11 дней отсутствия - Джаред Кейд

10

Тревога в ожидании неизвестного — это ужасно

Интервью, которое Арчи дал «Дейли мейл» для пятничного выпуска 10 декабря, произвело серьезное воздействие на отношение публики к его браку. Уверения, что у него все еще не иссякла надежда на то, что его жена срежиссировала собственное исчезновение, отнюдь не пробудили к нему сочувствия, а лишь послужили дополнительным подтверждением существования раздора между супругами.

Эта история заняла значительную часть газетной полосы под заголовком «Пять сотен полицейских заняты поисками миссис Кристи. Заявление супруга газете "Дейли мейл". Убеждение в том, что исчезновение было спланировано заранее», и в ней Арчи весьма недальновидно и малоубедительно изложил с вою позицию:

«Совершенно верно, что моя жена обсуждала возможность исчезновения по своей воле. Некоторое время назад она сказала сестре: "Я могу исчезнуть, если захочу, и при этом обставить это событие наилучшим образом". Они, как я думаю, обсуждали то, как отреагируют газеты. Это говорит о следующем: техническая сторона исчезновения прорабатывалась в ее голове, и, возможно, Агата намеревалась использовать это в своей литературной работе. Лично я чувствую, что дело обстоит именно так. По крайней мере, уверенность в этом придает мне силы».

Стремясь избегнуть каких-либо предположений убийства, Арчи продолжал:

«Поймите, существуют три возможных объяснения ее исчезновения: добровольное, вследствие потери памяти и самоубийство. Я склоняюсь к первому, хотя, конечно, возможна и потеря памяти в результате сильного нервного перенапряжения. Я не верю в возможность самоубийства. Она никогда не угрожала самоубийством, но если бы Агата вдруг задумалась об этом, я уверен, она выбрала бы яд, ведь в большинстве своих рассказов она для этой цели использует именно его. Я в разговорах с ней возражал против такого способа смерти, но она всегда склонялась именно к нему. Захоти она отравиться, я уверен, она смогла бы сделать это. Она проявляла большой ум и изобретательность, когда хотела добиться своего. Но, отвергая версию самоубийства, необходимо помнить следующее: если человек намерен покончить с жизнью, он перед этим не станет утруждать себя тем, чтобы отъехать на много миль от дома, затем снять с себя тяжелое меховое манто и пойти куда-то, чтобы бесследно исчезнуть. Это одна из причин, объясняющих, почему я не считаю мою жену добровольно ушедшей из жизни. Перед тем как выйти из машины, она сняла свое меховое манто и положила его на заднее сиденье; потом, я думаю, она, вероятно, пошла вниз по склону и пропала… бог знает куда. Я считаю, что она пошла вниз по склону, потому что всегда ненавидела подниматься в гору».

В туманных фразах Арчи описал, что происходило на утро после исчезновения:

«Я, как обычно, уехал из дома в 9.15 утра — это было время, когда я в последний раз видел свою жену. Я знал, что на уик-энд у нее запланирована поездка в Йоркшир. Потом я понял, что утром она ездила куда-то на машине, потом пообедала одна, а во второй половине дня поехала в Доркинг повидаться с моей матерью. Домой она вернулась к ужину и ужинала одна. Что было после этого, я не знаю; знаю лишь то, что она была в таком состоянии, в котором не могла ни спокойно сидеть, ни читать, ни работать. Я и сам часто оказывался в таком состоянии и в такие минуты просто выходил прогуляться без всякой цели. Так же, как я думаю, поступила и моя жена, но вместо пешей прогулки села в свой четырехместный автомобиль и поехала кататься. Вероятно, она упаковала кое-что в маленький чемоданчик и перед отъездом взяла его с собой. Его, насколько вам известно, нашли со всем содержимым в автомобиле».

Когда его необычные отношения с женой, описанные в свете его сенсационной теории, были поставлены под сомнения, Арчи прибегнул ко лжи:

«Совершенно неверно полагать, что в ссоре или размолвке между мной и моей женой в то пятничное утро было что-то из рук вон выходящее. Она чувствовала себя отлично — иначе говоря, так же отлично, как и во все предшествующие месяцы. Она знала, что я собираюсь уехать на уик-энд; она знала, кто будет присутствовать на этой скромной вечеринке в доме, куда я собирался, но ни в то утро, ни вообще никогда она не высказывала ни малейших возражений. Я категорически протестую против использования различного рода слухов в нашем деле. Это не поможет мне найти жену, а именно это я и хочу сделать. Моя жена никогда не имела никаких претензий ни к одному из моих друзей, а она знала их всех».

Возвращаясь к собственной версии о том, как его жена инсценировала собственное исчезновение, Арчи со всей искренностью заявил, что не имеет понятия о том, сколько денег имеет при себе Агата.

«Если она спланировала это исчезновение, то вполне возможно, что она могла тайно скопить значительную сумму денег. Я понятия не имею о том, что творится на двух ее банковских счетах — один в Саннингдейле, на нем деньги для хозяйственных расходов, а второй в Доркинге, для личных нужд, снимала ли она с них деньги после своего исчезновения или не снимала. Кстати, обе ее чековые книжки дома… Это все, что я знаю, и едва ли мне нужно говорить вам, что тревога в ожидании неизвестного — это ужасно».

Не сказав всю правду и утаив истинные причины недавних душевных страданий Агаты, Арчи сделал поистине губительный для себя ход в попытке рассеять подозрения и вызвать сочувствие к себе.

В это время «Дейли мейл» напечатала интервью с владельцем магазина на Албемарл-стрит в Уэст-Энде, который рассказал о том, что Агата побывала в его магазине в понедельник на той неделе, когда она исчезла, и купила изящную ночную рубашку из белого сатина с кружевной отделкой, объяснив, что рубашка предназначена для предстоящего уик-энда.

В пятницу, 10 декабря, Арчи ожидал новый неприятный сюрприз: он был приглашен в полицейские управления Беркшира и Суррея, которые в конце концов узнали о том, что он уничтожил адресованное ему письмо жены, и попросили его объяснить, по какой причине он скрыл от них этот факт. Его настойчивые заверения о том, что письмо содержало лишь сведения исключительно личного характера, которые он отказывается обсуждать, и они к тому же не имеют никакого отношения к событиям, были восприняты офицерами полиции с нескрываемым недоверием. Его заявление о том, что он сжег это письмо после телефонного звонка, последующего возвращения в Стайлес в субботу, 4 декабря, и получения известия об обнаружении брошенного Агатой автомобиля, совершенно не подходит человеку, которому нечего скрывать и который одержим идеей найти пропавшую жену.

Вскоре в полицейском участке в Бегште состоялось затянувшееся надолго совещание сотрудников полиции обеих графств, задействованных в расследовании. На нем присутствовали заместитель начальника полиции Кенуард и инспектор Батлер; суперинтендент полиции Беркшира Годдард в этом совещании не участвовал, поскольку в течение всего периода расследования упорно настаивал на том, что «она объявится, как только решит свою пустячную проблему».

В тот же день газета «Дейли мейл» слегка утерла нос своим соперникам, опубликовав материал, подготовленный писательницей детективных романов Дороти Ли Сэйерс[45], излагавший ее мнение об этом исчезновении:

«Любая проблема подобного рода имеет четыре возможных объяснения: потеря памяти, преступление, самоубийство или намеренное исчезновение.

Первое — потеря памяти — ставит перед нами сложную и практически неразрешимую проблему, поскольку предполагает полное отсутствие мотивации, а аксиома расследования гласит: есть мотив — значит, есть ключ. Однако намеренное исчезновение также может быть организовано настолько хитро, что окажется при расследовании бесконечным клубком хитросплетений и загадок, особенно если (а это именно тот случай) мы имеем дело с искусным мастером создания детективов, чей ум уже натренирован в выдумывании способов и средств создания запутанных ситуаций».

Она высказала предостережение, указав, что газетные публикации, являвшиеся для публики единственным источником информации, содержали, как правило, «очень много неясностей», к тому же «никто не может задать все вопросы, которые сразу задал бы идеальный, по ее мнению, детектив». Она считала, что многие вопросы все еще ждут ответа. Достаточно ли хорошо светили фары автомобиля, когда Агата выезжала из дома, или их свет был таким тусклым, что она могла случайно съехать с дороги? Применялось ли торможение, когда автомобиль съехал с дороги в Ньюлендс-Корнере? Сколько времени автомобиль простоял в кустах, до того как его заметили? Была Агата опытным или рисковым водителем? Знала ли семья о ее намерении поехать в Беверли? Знали ли писательницу в пансионате? В заключении Дороти Ли Сэйерс писала: