Экстремальная зона - Сергей Зверев

— Шахты к тому времени уже были закрыты, — рассказывал Любинский, неторопливо оглядывая все вокруг. — Ракеты, охранявшие страну от «капиталистов», вывезены и уничтожены по договорам об ограничениях стратегических ядерных наземных вооружений.

— СНВ один и два? — продемонстрировал свою осведомленность собеседник.

— Совершенно верно. Деньги привозили «КамАЗами», хоронили в мешках — несколько десятков шахт почти по сорок метров глубиной были набиты до отказа и замурованы.

Они остановились. Пересветов притопнул ногой: под ним находилась цельнометаллическая стомиллиметровая крышка, под которой было тридцать метров пустоты. И таких мест здесь насчитывалось много. Одним словом, отличные штольни, куда влезет не один контейнер! Порадовавшись этим открытиям, парочка вернулась на исходную позицию у ворот, еще немного поговорила о перспективах дела, и тут появился Батяня.

— Ломакин возвращается, — коротко сообщил майор.

— Это хорошо, — довольно потер ладони губернатор, — он-то нам и нужен.

Выйдя к бывшему КПП, они стали наблюдать, как медленно, но верно по зеленому «лугу» приближается сержант. Ломакин не торопился, он шел осторожно, выверяя каждый шаг.

— Что-то он не торопится, — поджал губы секретарь губернатора, — так можно целый день идти.

— А что, мало того, что уже случилось? — парировал Батяня. — В таком деле спешка ведет к лишним неприятностям. По-моему, достаточно и того, что с нами всеми произошло.

Любинский презрительно поджал губы, но ничего не ответил. Прибывший Ломакин принес с собой еще один спутниковый телефон, взятый на катере у губернатора.

Сержанта завалили вопросами. Ломакин рассказал о том, как он пробирался через болото и тайгу, однако детали уже не имели значения — главным был результат. Благодаря принесенной карте выяснился маршрут, который и предстояло осуществить четверке. Имелся еще один вариант, по которому более коротким путем можно было выйти к реке, где их и подберет катер.

Выслушав эту важную информацию, губернатор жадно схватил телефон.

— Тут ведь еще что, товарищ Пересветов, — скромно сообщил сержант, — ваши люди просили передать, что с вами пару раз хотели связаться эти…

— Ну? Кто еще? — нетерпеливо спросил губернатор.

— Да авиаторы. Что-то срочное.

— Хм… — И надо же было такому случиться: едва Дмитрий Степанович взял в руки телефон, как тут же раздался звонок.

— Вот так, — пробормотал он, — губернатор нужен всем. Ни минуты покоя…

Кивнув, Пересветов зашагал в сторону. Время сечас такое, что лишние уши ему совсем были не нужны.

— Слушаю, — брюзгливо сказал в трубку Дмитрий Степанович.

— Добрый день, господин губернатор. С вами говорит Сергей Шахов, журналист Первого канала, с вами договаривались.

— А, да, здравствуйте, Сергей, — резко изменив тон, теперь уже приветливо отозвался Пересветов, — рад вас слышать.

Губернатор вспомнил о том, вчерашнем, звонке из Москвы. Он был уверен, что разговор сейчас пойдет о будущей игровой зоне. Информация, реклама, тем более по одному из центральных каналов, ему была ох как нужна. Так что он прокашлялся, прочищая горло, и приготовился к интервью.

Шахов был журналистом известным, и Дмитрий Степанович предвкушал немалую пользу отбеседы.

— Мы можем начать интервью? — столичный журналист, не теряя времени, сразу приступил к делу.

— Да-да. Конечно, — губернатор устроился на ящике поудобнее и откашлялся, — прошу вас, спрашивайте.

— Тогда первый вопрос. Что вы скажете о пропавшем вертолете, перевозившем отработанное ядерное топливо? — прозвучали, словно гром среди ясного неба, слова.

Если Пересветов в этот момент мог бы увидеть себя в зеркале, то немало подивился бы своему неприглядному виду, отвиснувшей челюсти и выступившему холодному поту. Подобного удара он никак не ожидал.

— Что?… — одеревеневшим языком переспросил он. — Как пропал?

— Это я бы хотел выяснить у вас, господин Пересветов, — донеслись слова из далекой столицы, — но вижу, что вы впервые об этом слышите.

Далее Пересветов услышал от московского журналиста о том, что вертолет сгинул неизвестно где. Не успев опомниться, губернатор был тут же атакован вопросами о том, что вообще этот вертолет делал на вверенной ему, Пе-ресветову, территории.

— Так ведь дело в том, что вертолет шел транзитом, — начал чиновник конструировать фразы деревянным голосом, — ядерное топливо и не собиралось оставаться здесь. Вертолет шел в Китай. Договоренность с китайской стороной была достигнута. Все в рамках закона… естественно… так что ничего здесь интересного нет.

Разговор продолжался, но, как говорится, настроение было безнадежно испорчено. Выглядело все, конечно, отвратительно — губернатор предстал перед журналистом не в лучшем свете и расписался в полной своей неосведомленности. Еще бы — он даже не знал о пропаже вертолета!

Кое-как закончив скомканное и обрывочное интервью, которое его просто убило, Пересветов обалдело уставился в бетонную стену. Ситуация складывалась просто кошмарная. Совсем недавно он едва не принял жуткую и мучительную смерть, а теперь известие, от которого просто становилось плохо. Подумав совсем немного, Пересветов принялся звонить авиаторам.

— В чем дело?! — звенящим голосом вопрошал он. — Это что же такое происходит? Вы угробили вертолет, и я об этом узнаю не от вас, а из Москвы?

Из последующего разговора выяснилось, что авиаторы еще не распространяли информацию о грузе, который перевозил вертолет, желая согласовать ее с губернатором, ведь происшествие серьезное.

— Если сразу сказать о ядерном топливе, то может начаться паника. Ведь согласитесь, Дмитрий Степанович, так и случится, — отбивался абонент в столице края, — здесь надо действовать разумно.

— Разумно? И это вы мне говорите?! Откуда? Откуда они узнали об этом? Значит, кто-то знал и слил инфу на телеканал! — неистовствовал Пересветов.

Кричать в полный голос он не мог себе позволить, поскольку в любой момент мог появиться Лавров, но тон разговора и без того говорил о ярости губернатора.

— Ищите, слышите? — прошипел он в трубку.

— Группа МЧС уже вылетела…

— И что?

— К сожалению, пока разбившийся вертолет обнаружить не могут. — Ничего утешительного губернатору пока не сообщали.

— А что у них, глаза на заднице? Известно же место, где начались проблемы, исчезла связь?

— Низкая облачность пока не позволяет…

— В общем, так, — железным, не позволяющим возражать, голосом произнес Пересветов, — меня не интересует, какая у вас там облачность — низкая или высокая. И-щи-те. Слышите? И если не найдете, то я вам не завидую. И чтобы о каждом шаге докладывали мне незамедлительно.

Закончив разговор, губернатор в нескольких коротких, но сильных выражениях сказал себе самому все, что он думает о ситуации вообще и о некоторых людях в частности. Непечатные фразы гремели в воздухе. Но легче от этого отнюдь не становилось…

Глава 14

— Да долго рассказывать, — растягивая слова, произнес Романенко, изучая лица бородачей.

Выглядели те, как деревенские жители, однако было в их облике что-то не совсем обычное. Нет, ничего такого, что бы резко бросалось в глаза, Лысый не замечал. Однако по лицам мужиков нельзя было сказать, что они любители крепких спиртных напитков. Да и вообще, держались они как-то очень уверенно, спокойно, с достоинством.

— Ничего, мил человек, нам торопиться некуда, — произнес один из бородачей, — вы говорите, а мы послушаем.

— А может, они злодеи? — предположил один из местных. — Вот появляются такие незнаемо откуда, а потом разбой начинается, непотребства всякие… Помните, как прошлым летом какие-то в Севасьяновке побывали? И что из этого вышло, а?

Подобное развитие разговора, как сразу же оценил Романенко, ни к чему хорошему привести не могло, поэтому ему пришлось решительным образом приступить к убеждению незнакомцев в обратном. Когда было нужно, Романенко умел вести себя сдержанно и «культурно». О его ребятах это можно было сказать с большой натяжкой, но их никто вступать в прения и не просил, скорее даже — наоборот. Представившись, последующие несколько минут он рассказывал о том, что он и его люди на вполне законных основаниях осуществляют поиск упавшего вертолета. Романенко продемонстрировал документы, что также способствовало установлению контакта.

— Номера носите, — хмыкнул мужик, назвавшийся Провом.

Он глядел на документы с какой-то странной брезгливостью, что окончательно сбивало с толку.

— Что? — не понял Романенко.

— Антихристовы правила принимаете… — ткнул тот в номер паспорта.

И тут Романенко начал понимать, что к чему. Как оказалось, странные фразы имели вполне реальное объяснение — бородатые мужики оказались старообрядцами, или проще говоря — староверами.