Вор весны (ЛП) - Макдональд Кетрин

— Мы только что прошли через портал? — Спрашиваю я, снова вглядываясь в темноту.

Аид кивает.

— У Харона есть способ передвигаться немного быстрее, чем у большинства.

Перевозчик кивает, и на его лице мелькает полуулыбка.

Мы плывем вперед, через туннели и пещеры, и у меня слабое ощущение, что мы движемся вверх. У меня легкость в груди, слабый звон в ушах; несомненно, вещи, которые не беспокоят ни одного из моих спутников.

Лодка медленно скользит к берегу. Аид спрыгивает, легко, как кошка, и протягивает мне руку, чтобы я последовала за ним.

— Сейчас немного стемнеет, — говорит он, — держись за меня.

Мы входим в туннель, лишенный всякого света, и я крепко сжимаю его пальцы, когда темнота сгущается. Мы идем несколько минут.

— Где мы находимся…

— Ш-ш-ш, — шепчет он. — Мы почти на месте. Не пугай их.

— Их?

Слабый свет проникает в туннель, словно серебристый туман. Впереди находится пещера, которая больше похожа на поляну, стены которой увиты виноградными лозами, собирающимися вокруг идеального круглого отверстия в потолке. Лунный свет и звезды каскадом падают вниз.

— Это …

Аид улыбается.

— Это единственная точка в Подземном Мире, где действительно можно увидеть небо. Это место защищено барьером и обычно тщательно патрулируется моей охраной, но я не возражаю, если несколько нимф время от времени пробираются сюда.

— Нимфы?

Он указывает вперед. Группа женщин собирается в центре. Некоторые — тонко шепчут; кожа как молоко, волосы мягко блестят на солнце сквозь туман, ветер, превращенный в человека. Другие — круглые, как статуи эпохи Возрождения, щедро вылепленные, с коричневой атласной кожей и кудрями, дикими, как свет костра. Радуга цветов: мерцающий голубой, темно-розовый, лесной зеленый. Некоторые выглядят так, словно они высечены из мрамора, или льда, или воды, или вызваны из сущности дерева.

У них есть только две общие черты:

Во-первых, они невероятно красивы.

Во-вторых, все они совершенно голые.

— О, — говорю я, — я действительно слишком нарядно одета.

Аид прижимает руку к моей пояснице, его дыхание близко к моему уху.

— Смотри, — шепчет он.

Следовать этому указанию нетрудно, потому что я нахожу невозможным отвести взгляд.

Нимфы поднимают руки в воздух, и лунный свет заливает пространство. Музыка сияет в воздухе, прикасаясь ко мне в тех местах, о существовании которых я и не подозревал. Их тела изгибаются вместе, безупречные в своей синхронности, в своей несовершенной красоте. Они находятся в идеальном времени, даже несмотря на то, что некоторые движутся как невесомые, а другие — как будто горы дрожат от их шагов. Мое сердце колотится в груди, превратившись в какое-то взбалмошное создание, отчаянно пытающееся вырваться на свободу.

Танец бесконечен, музыка плавно переходит от одного движения к другому, такая же безупречная, как и покачивание их тел.

Над ними звездный свет, кажется, кружится и дрожит, барьер между мирами пузырится, отбрасывая радужные тени на каменистый пол. Я освобождаюсь от любых земных уз под напором музыки и ритмом их крещендо. Если я когда-либо и была узником, то теперь я избавилась от этих оков. Чувство одновременно прекрасного и ужасного вспыхивает во мне, и я задаюсь вопросом, смогу ли я когда-нибудь вернуться к своей обычной смертной жизни после того, как увидела нечто подобное.

Нимфы замедляются, почти останавливаясь, и я нахожу в себе силы повернуться к Аиду.

— Зачем ты мне это показал? — Спрашиваю я его, все еще наполовину глядя на танцующих. — Ты пытаешься понравиться мне, э-э, ухаживать за мной или что-то в этом роде?

Он делает паузу.

— Если ты спрашиваешь, привел ли я тебя сюда, чтобы соблазнить, то ответ — нет

Его формулировки странные, и я знаю, что есть что-то еще, чего он не говорит.

— Но? — подсказываю я.

— Я не совсем против предложения соблазнения в принципе.

Я стискиваю зубы, чтобы скрыть ухмылку.

— Я буду иметь это в виду.

Аид смотрит на меня, что-то мелькает в его глазах. Я не могу этого различить.

— Означает ли это…

Низкий, безумный вой прерывает его вопрос. На поляну выбегают три гоблина, за ними следует что-то сине-зеленое и бесформенное. Нимфы кричат, разбегаясь по туннелям, прыгая в лунные врата или исчезая в листве. Один из гоблинов падает, и прежде чем кто-либо из нас успевает пошевелиться, бесформенный туман накрывает его.

Не совсем бесформенный, уже нет. У него слабые очертания длинных когтистых пальцев и безглазое лицо с лишь грубыми очертаниями носа. Клыкастая щель рта возвышается над гоблином, его челюсть смещается, как у змеи.

Он высасывает гоблина досуха, осушая его лицо серебристым дыханием.

Призрак.

— Держись позади меня, — настаивает Аид.

Он мчится к нему. Призрак регистрирует его присутствие, отступая назад, когда он проводит удар. Он движется как жидкость, даже быстрее, чем Аид. Один из гоблинов тянет труп, доставая из сумки на боку флаконы, наполненные спиртным.

— Остановись! — кричу я, прежде чем успеваю подумать, насколько это глупо, прежде чем становится ясно, что они вооружены, и мы в меньшинстве, и у меня нет никакого способа защититься.

Но меня замечают не гоблины. Это призрак.

Он устремляется ко мне, и прежде чем я успеваю закричать, меня сбивают с ног, накрывая этой неосязаемой, кружащейся массой. Вместе с ней мы мчимся к лунным вратам, и я чувствую, как каждая клеточка моего тела наполняется энергией, как будто наэлектризована. Я вываливаюсь в другое место, не наружу, а в другую пещеру, с воздухом, похожим на лед, и круглым бассейном с серебристой водой.

Призрак кружится, встряхиваясь, как будто сбитый с толку. Я не думаю, что он хотел привести нас сюда. Я сомневаюсь, что смогу убежать от него, сомневаюсь, что у меня вообще есть много времени, пока он не соберется с силами и снова не придет за мной.

Я принимаю поспешное решение и бросаюсь в бассейн.

На этот раз я заставляю себя держать глаза открытыми, ожидая, что сделает призрак, ожидая, что более милосердные духи придут и начнут терзать мою плоть, надеясь, что их присутствие скроет мое. Но они не приходят. Этот бассейн пуст, пуст, если не считать странных круглых пузырьков, дрейфующих в малейшем течении.

У меня плохое зрение, но, клянусь, в них что-то есть. Они мерцают, как рулоны пленки.

Свет призрака исчезает, и я выныриваю на поверхность, стараясь дышать тихо и неглубоко, пока не буду уверена, что он исчез.

Но есть только чернота и серебристый свет воды.

Я вытаскиваю себя наружу, дрожа от холода, удивляясь, что мое дыхание не испаряется в воздухе. Вероятно, мне следует продолжать двигаться, но я не знаю, куда идти, или если призрак вернется и найдет меня.

Я снова обращаю свое внимание на воду. Пузырь вырывается на поверхность, и я протягиваю руку, чтобы дотронуться до него. Он расплывается над бассейном, показывая сцену бело-золотого дворца, тронного зала, во всех отношениях отличающегося от Аида. У него нет потолка, над ним только ярко-голубое небо.

Вечеринка в самом разгаре. Какое-то маленькое эльфийское существо, пикси, стоит в центре группы людей. Я узнаю Ареса и, может быть, еще нескольких человек из Самайна.

— Нет десятины для вашей королевы? — напевает Арес. — Тогда ты должен заплатить цену!

Он пинает ее, и пикси вскрикивает. Другие издеваются, и маленький черноволосый мальчик выбегает из-под столов. Я думаю, он хочет вмешаться, но останавливается в ту же секунду, как Арес бросает на него свирепый взгляд. Тихая дрожь, за которой следует абсолютная тишина.

Я вижу, как мальчик мечется за этими блестящими глазами цвета топаза, испытывая страх, вину, унижение. В конце концов, он делает то, что сделало бы большинство мальчиков его возраста.

То, чего от него хотят все остальные.

Он идет вперед и плюет существу в лицо.

Королева, восседающая на своем золотом троне, улыбается.