Мой (не)желанный малыш (СИ) - Элли Шарм

– Там клубника, – смущено улыбаюсь, все еще находясь под впечатлением от подарка Стэфана.

– Там есть ещё один отсек, – деловито сообщает подруга и, заговорщически понизив голос, добавляет. – В инсте видела у одной американской модели. Ей олигарх похожую подарил.

– Да? – искренне удивляюсь, сразу же склоняясь над коробкой.

Щеки вспыхивают смущённым румянцем, когда думаю о том, что Стэфан мог подарить ещё что-то, кроме этого невероятного букета. Нет, глупости! Зачем ТАК тратиться?

Сердце останавливается, а затем принимается мучительно на большой скорости биться, когда и в правду вижу нежно-кремовою петельку шёлковой ленты – она выглядывает из небольшого отверстия коробки. С превеликой осторожностью тяну за атласную ленту. В груди какая-то детская восторженность зарождается.

– Ну, что там?! – шумит в динамике от звонкого голоса Поли. Приходится даже подальше трубку от уха отодвинуть.

– Тихо ты! – слетает с губ раздраженно.

В отсеке еще одна, на этот раз, не очень большая, но очень красивая бархатная коробочка. Перед глазами бархатный квадратик приятного терракотового цвета. Прикусываю губу. Почти не дышу, когда вижу название бренда, выгравированного на крышке футляра презентабельного вида.

– Не может быть… – шепчу в шоке, чувствуя, что дрожащие пальцы просто отказываются слушаться. Подушечкой пальца буквы обвожу. Я даже мечтать о таком не могла!

Мама называет это дорогими «понтами», а отец намекает, что я еще слишком юная для таких «вложений». Открыв коробочку, прижимаю поспешно руку к губам, от чего мой возглас получается приглушённым и глухим.

– Полин, я перезвоню, – все, что удаётся вымолвить подруге.

Словно сквозь толщу ваты слышу ее возмущённый крик:

– Зимина Екатерина Борисовна! – голос Полины почти в ультразвук превращается. – Не смей класть трубку, пока не скаж…

Нажимаю безжалостно на сброс. С трудом возглас восторга подавляю. Словно завороженная, разглядываю браслет, автор которого, несомненно, вдохновился идеей «пояса целомудрия». Его эстетика символизирует вечную любовь. Примеряю золотой обруч на руку. Браслет обладает особым шармом еще и за счет оригинального механизма застежки. Если его закрыть, то без специального ключика уже не открыть. Черт, да он целое состояние стоит!

Увидев его, мама бы непременно сказала, что это настоящее безумие. Сердце стучит так, что почти ничего не слышу. Понимаю, что в этом случае она и правда была бы права.

Стэфан Дицони, ты просто сумасшедший! В голове пульсирует жарко кровь, по венам растекаются волны восторга. Не верю девушкам, которые говорят, что их не впечатляют дорогие подарки и внимание. Лицемерные врушки! Возвращаюсь к виновнику моего смятения. Дицони, будто опытный пианист, играет на клавишах моих подсознательных желаний.

Застегиваю браслет на запястье. Это действие сопровождает глухой, но отчетливый звук. Восторг и капелька какого-то безумия буквально вытесняют воздух из моих легких. Cэфан чутко уловил мое желание. Желание, чтобы мной восхищались. Чтобы из-за меня теряли голову…

Глава 22

Катя

– Привет.

Хриплый баритон мгновенно вдоль позвоночника импульс посылает. С преувеличенным безразличием делаю очередной глоток из бокала на длинной изящной ножке. Даже взгляд в сторону Дицони не поднимаю. Сучок! Заставил целых полчаса ждать!

Шикарный интерьер ресторана ситуацию не спасает. К черту все эти хрустальные люстры, зеркала, дорогущие мраморные полы! Так зла, что, кажется, все нервные клетки в ожидании Стэфана погибли. Не знаю, как у других, но у меня нервные клетки не только не восстанавливаются, но еще пытаются отомстить виновным в их гибели! Если бы не браслет, который не могу открыть, ноги бы моей здесь давно уже не было!

Стэфан подходит так близко, что аромат ванили и никотина приятной дымкой окутывает. Сверкает нахально глазами, прежде чем добавить:

– Мне нет прощения, милая, – а затем руки в стороны разводит, извиняясь. – Проверка в офис нагрянула. Сама понимаешь, не все мне подвластно в этом мире.

Непроизвольно отмечаю, что Стэфан Дицони, как всегда, одет с иголочки. Темно-серый костюм в белую клетку добавляет его образу стиля и, даже не побоюсь, этого слова – гламура. С белой рубашкой – просто идеальное сочетание. Понимаю головой, что причина опоздания более, чем уважительная, но гадкий характер наружу рвется. Сурово отчитываю, непримиримо губы поджимая:

– Ты опоздал!

– Ты шикарно выглядишь…

– Ты прощен! – тут же сменяю гнев на милость.

Судя по глазам, еще больший восторг у мужчины вызываю.

– Ты что такая грустная? – Стэфан кладет на стол возле меня небольшой, но очень прелестный букет белых карликовых роз. Бессердечно игнорирую этот милый знак внимания. – Ты и я в лучшем ресторане города. Я счастлив, что…

Фыркаю, почти как разъярённая кошка, перебивая:

– Ты-то, конечно, счастлив, я же лапочка. А мне чего радоваться? – надуваю капризно губы. – Мне было скучно, – киваю на почти пустой бокал. И тут же, не удержавшись, острую шпильку бросаю. – Я попросила записать на твой счет.

Стэфан, хрипло усмехнувшись, присаживается напротив меня. Закрывает широкой грудью весь обзор на живой оркестр ресторана. Впрочем, задержись Дицони еще чуть-чуть, и я бы выучила наизусть весь их репертуар. Пылю мысленно, стреляя в мужчину разъярёнными молниями из-под ресниц. Возмутительно красивый! Какой-то хищной красотой… Да-аа, он вовсе не принц на белом коне, о котором мечтают молоденькие девушки, а, скорее, всадник апокалипсиса.

Его грубая, мужская, примитивная сила почти осязаемой первобытной энергией ощущаются. Все это заставляет буквально в несколько раз более ощутимо прочувствовать свою хрупкую женственность.

Скольжу глазами по квадратному подбородку, поднимаюсь выше, пока не встречаюсь взглядом с глазами, в которых светится стальная решимость. Она очень подходит его твердому характеру.

– Ладно, не дуйся, лапочка, – примирительно тянет Стэфан, а затем бросает очень опрометчивое обещание. – Я заглажу свою вину.

Не проходит и мгновения, как моей руки касается широкая горячая ладонь.

– Кать, это тебе, – протягивает непонятно откуда взявшуюся черную коробочку, словно фокусник-маг. Хлопаю растерянно ресницами, когда он добавляет. – Осторожно, хрупкое.

Делаю последний глоток, опустошая полностью бокал.

– Что там? – ёрничаю, тем не менее, принимая коробку из рук обаятельного негодяя. С подозрением щурю глаза. – Моя нервная система?

Хрипло посмеиваясь Стэфан, подмигивает.

– Открывай.

Открыв коробочку, возмущенно соплю. Ключ – отвертка! Да-да, тот самый, от браслета, что по его заверениям, Дицони «случайно» оставил у себя.

– Не понимаю вообще, как браслет закрылся, – трогаю подушечкой пальца ключ, а затем вскидываю взгляд на Дицони. – Без него это не должно было произойти.

– Я взял на себя смелость попросить немного подправить механизм браслета у своего знакомого ювелира, – сверкает бесстыже белоснежной улыбкой враг моего отца, а затем и вовсе добавляет возмутительную «вещь»: – Не подумай – это для надежности, не более.

– Ну, да, конечно, – ворчу, притрагиваясь пальцами к запястью, на котором переливается браслет. – Ничего, что мне пришлось ходить