Мой (не)желанный малыш (СИ) - Элли Шарм

Его слова буквально приводят меня в состояние бешенства. Как же страшно – вот так, как он, упасть до уровня трусливого животного и даже этого не осознавать. Попробуй-ка все то же самое сказать, что он сказал мне минуту назад, но в лицо Стэфану Дицони.

– Ты ещё не понял меня?! – сдуваю раздраженно прядь волос, упавшую на лоб. – Я хочу не спеша, все обдумать. В одиночестве, – добавляю веско.

– Что обдумать? – светлые глаза бегают, когда Илья пытается найти пути отступления. – Кать, ты чего?

Младший Сазонов выглядит так, будто его обокрали, а первое, что взяли – это достоинство. Перед глазами появляется совсем другой пример. Я вспоминаю, с каким демонстративным пренебрежением Стэфан Дицони реагировал на клевету, что ему вонзали раз за разом между ребер. В нем чувствуется стержень. Он ни от кого не зависит.

А Илья? Как же он жалок. Даже оправдания в моей голове звучат слишком жалко. Он всего лишь пытается выживать, как животное, и для этого ему не нужны ни честь, ни достоинство. Жизнь инфузории-туфельки! Я так не хочу!

На автомате приподнимаю повыше подбородок, как и привыкла поступать в любой жизненной ситуации. Мне и правда надо кое-что переосмыслить… А может даже составить план. В груди, словно цветок, надежда распускается, а за спиной будто крылья вырастают! Потому что все, чего мне реально хочется, – это чувствовать себя свободной от обстоятельств и сохранить СЕБЯ, нежели какой-то внешний комфорт. К черту деньги!

Проигнорировав вопрос жениха, спешу вверх по крутой лестнице, чтобы поскорее скрыться в своей спальне. И вовсе не потому, что нас могут услышать. Стыд, как говорится, глаза не выест. Пусть знают все! Екатерина Борисовна Зимина – не кукла, которая послушно исполняет все капризы своего отца-кукловода!

Глава 18

Стэфан

Как у этой паскуды, Зимина, могла получиться такая дочь? Улыбатор… Криво усмехаюсь. Забавная! Прежде, чем сделать большой глоток янтарной жидкости, взбалтываю охлажденный стакан со льдом. Задумчиво наблюдаю, как идеальные кубики одного размера с характерным звуком плавно сталкиваются друг с другом. Едко усмехаюсь, устремив взгляд сквозь прозрачные панорамные окна высотки на ночной город. Темнота срывает с людей все дневные маски.

Бешеный ритм улиц, яркий свет, рев музыки напрягают так сильно, что, порой, хочется сбежать от этого в тихую, полную блаженного спокойствия темноту – такую, например, как мой офис. Ночной город буквально пропитался грязными мыслями, дорогими вещами и пороками. Но, должен признать, что есть и что-то особенное в этом времени суток. Небо, фонари, светящиеся окна, огни на мостах – все отражается в речной воде. И, кажется, что эти огоньки – звезды, сияющие на земле.

Делаю еще один глоток и терпкий крепкий вкус пшеницы и засахаренной груши оставляют приятное послевкусие. Тепло по венам растекается. Огни больших городов манят, но и так же сильно обжигают. Этот урок я усвоил очень рано. Устало проведя по затылку пятерней, отхожу от окна. Никакие, даже самые яркие огни, не сравнятся по красоте с теми, которые освещают родную землю. Если бы не ОНА, возможно, я бы уже был в самолете на полпути в Анапу.

Зимина Екатерина Борисовна оказалась очень красива. У нее лицо ангела: изящный носик, высокие скулы, пухлые капризные губы. Несмотря на золотисто-русые волосы, светлые глаза обрамляют длинные черные ресницы.

– Какого черта…

Делаю последний глоток, полностью опустошая бокал. Думаю о ней, как сопливый юнец, который впервые увидел смазливое личико и поплыл. Несмотря на юный возраст девушки, должен признать, держалась на этом балу Сатаны Катя с большим достоинством. Задумчиво сощурившись, вспоминаю, как увидел ослепительно красивую блондинку в белом коктейльном платье с пышными рукавами, когда она спускалась по лестнице в гостиную. Мне тогда, словно под дых дали. Жестко. Безжалостно. Будто в нокаут отправили. Я, как одержимый, следил за тем, как Катя останавливается, чтобы поговорить с престарелой парой, а когда группа гостей отошла к камину и загородила девушку, я еле поборол желание отодвинуть в сторону очередного акционера, чтобы попытаться получше разглядеть хрупкую златовласку.

Не люблю себе врать. Это первый шаг в пропасть – в никуда. Это хрупкое создание растрогало мою обычно грубоватую натуру. Сжимая до скрежета зубы, признаюсь в том, что она, как вирусная программа, без труда проникла в мое подсознание, сорвала прошивку и заменила файлы… одним своим взглядом поразительных глаз. Нет, не синие, как мне по началу показалось. Фиалковые! Никогда таких не видел – уверен ни у кого таких и нет. Просто не бывает. Она казалась крошечной по сравнению с мной, и мои защитные инстинкты обострились, как никогда прежде.

От воспоминаний о влажных мягких губах, в районе ширинки дискомфорт появляется. Непроизвольно поправляю брюки. Да, ладно… Делаю глубокий вдох, чтобы хоть как-то успокоить закипевшую в жилах кровь. Проклятье! Да в моей жизни секс и то никогда не был наполнен такими чувствами, как этот поцелуй.

Она удивительная! Противоречивая настолько, насколько это возможно. Хрупкая, нежная, беззащитная, но с полуоборота готовая превратиться в дикую фурию. Готовая за свои убеждения пойти против более сильного противника. Например, такого, как ее отец.

Урод! Зимин в своем репертуаре. Даже из своей дочери готовый проект сделал. Без зазрения совести продать готов, вложить будто бездушный пакет акций. Да еще так бездарно!

Разве не видит, что из себя представляет Илья Сазонов? Какой из него управленец? Максимум, на что и способен мальчишка, так это быть рядовым исполнителем. Ни таланта, ни маломальской интуиции у будущего зятя Зимина и в помине нет. Едко усмехаюсь. Таких, как Сазонов, я еще лет десять назад за конкурентов не считал. Ни в бизнесе, ни в… Делаю еще один глоток и хищно щурюсь. Крылья ноздрей раздуваются, когда вспоминаю тонкий нежный аромат девушки. Белые лилии, фиалка и сочная зелень. На секунду прикрываю глаза. Прямо представляю длинные золотистые шелковые пряди волос, что разметались по хрупким алебастрово-белым плечам.

А малышка, похоже, не особо истосковалась в разлуке с женишком. Вспоминаю вздернутый в гордом жесте аккуратный кукольный носик и горящие мятежным огнем глаза. Криво усмехаюсь. Это не может не радовать.

Телефонный звонок резко нарушает тишину. Хочется проигнорировать вызов, но, когда вижу, кто именно звонит, все-таки решаю принять его.

– Здорово, Стэф! Дружище! – доносится бодрый голос Станислава Лебедева из динамика. Машинально ставлю на громкую связь. – Накладные случайно у тебя не под рукой?

В одно мгновение оказавшись возле рабочего стола, отодвигаю в сторону кипу бумаг, пока нужный документ не нахожу.

– Вижу. Они прямо передо мной.

– Ты, что, – подшучивает Стас и по