Заложники страсти - Рут Лэнган

Мазь действительно мерзко пахла, к тому же, когда она начала втирать снадобье в кровоточащие раны Диллона, пальцы ее словно охватило адским пламенем. Диллон зашипел от боли и сжал зубы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выпалить все крепкие ругательства, какие только знал.

Она улыбнулась, увидев его реакцию. Отличный способ забыть о своих странных и столь неуместных чувствах.

– Жжет, сэр?

– Нет – Он сжал зубы еще крепче. – Просто мне слегка щекотно.

Она зачерпнула из мешочка целую пригоршню мази и принялась втирать ее в его плечи и грудь.

Несмотря на жжение от целебного снадобья, Диллон ощутил волнение, когда пальцы девушки сильнее заскользили по его телу. Стараясь забыть о ее близости, он думал лишь о том, как ему больно.

Услышав, как он резко вдохнул, Леонора принялась еще сильнее тереть его, от всего сердца наслаждаясь своей маленькой местью.

– А сейчас? Опять слегка щекотно?

Его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, и она вскрикнула.

– Простите меня, миледи. Поскольку вы с таким усердием натираете меня, я забыл о своей собственной силе.

– С вас достаточно? – поинтересовалась она, не опуская глаз под его прищуренным взглядом.

– Да. А с вас, миледи? С вас достаточно? – Он еще сильнее сжал ее руку, пока ей не пришлось прикусить кончик языка, чтобы снова не закричать.

– Вполне достаточно.

Он взял у нее мешочек со снадобьем и отшвырнул его в сторону. Разорвав свою окровавленную рубашку на полосы, он скомандовал:

– Ложитесь.

Глаза девушки расширились от ужаса. Как далеко посмеет зайти этот зверь, желая отомстить ей?

– Что вы собираетесь делать?

– Я собираюсь немного отдохнуть. И чтобы обеспечить себе спокойный сон, мне придется вас связать.

– Связать? – Она попятилась, но он уже протянул к ней руку, затем бросил на соломенный тюфяк и быстро скрутил ей руки и ноги.

Когда она начала барахтаться, пытаясь разорвать свои путы, он проговорил:

– Не трать силы понапрасну, женщина. Будет лучше, если ты тоже отдохнешь. Ты уже измотана дорогой, а остаток пути, ожидающий нас впереди, будет куда более утомительным.

Не говоря больше ни слова, он лег рядом с ней и натянул свой плащ, укрывая их обоих. Почти сразу же дыхание его замедлилось, сделалось ровнее, и он погрузился в целительный сон.

Леонора, глубоко взволнованная, лежала рядом с ним. Сначала она надеялась, что добрые крестьяне поймут весь ужас ее бедственного положения и помогут ей сбежать от этого тирана. Но, когда она увидела, как быстро и радушно приняли они его, она поняла, что находится уже на шотландской земле. С каждой милей, которую они проезжали, надежда на спасение становилась все более призрачной. Скоро она окажется в твердыне Кэмпбеллов – узница среди дикарей.

Мужчина рядом с ней слегка пошевелился. Во сне рука его скользнула по ее телу, задержавшись на пояснице. Поскольку руки девушки были связаны, она не могла ни уклониться от этого прикосновения, ни даже откатиться в сторону. Закрыв глаза, она усилием воли подавила истеричные слезы, которые уже подступали к глазам, угрожая заставить ее полностью потерять самообладание. Она не должна думать о нем как о мужчине. Он всего лишь горский дикарь. Похититель.

Она должна терпеть все и выжить. Выжить. А затем – убежать. В один прекрасный день она еще одержит верх над Диллоном Кэмпбеллом.

Диллон проснулся и почувствовал женственно-соблазнительное, нежное тело в опасной близости от себя. Во сне он положил на нее ногу и привлек девушку в свои объятия. Он лежал совершенно неподвижно, вдыхая ее волнующий аромат. Несмотря на все, что ей пришлось вынести, Леонора оставалась настоящей леди. Настоящей англичанкой.

Разве он не думал раньше о том, как будут выглядеть ее волосы, освобожденные из сетки? Теперь они лежали спутанными завитками и локонами на ее груди. Он помедлил мгновение, наслаждаясь зрелищем. Длинные ресницы отбрасывали тень на ее щеки. Кожа была бледной и, казалось, просвечивала. Губы, поджатые во сне, молили о поцелуях. Все изгибы и контуры юного тела ясно были видны под платьем, которое, хотя и было изорвано и испачкано грязью, казалось все еще роскошным. Взгляд его задержался в темной ложбинке на ее груди, и Диллона внезапно охватил жар.

Поспешно отведя глаза, он увидел, что в узкое окно хижины пробиваются лучи солнца, и решил, что сейчас уже полдень. Как ни жаждал он поскорее оказаться под надежной защитой своей крепости, он не мог пожаловаться на часы, потраченные на сон, так как хорошо понимал, что продолжать путь в том плачевном состоянии, в каком он находился, было невозможно.

Он увидел, как затрепетали веки Леоноры – это было верным признаком скорого пробуждения. Он быстро отодвинулся в сторону и оделся. Когда же она полностью проснулась, он уже стоял у окна, рассматривая зеленые холмы и стараясь определить, не видно ли где погони.

Минуту она лежала неподвижно, разглядывая его гордый профиль. Она обрадовалась, увидев, что он уже не лежит рядом с ней, и даже была ему за это благодарна. Однако проснулась она с неприятным ощущением, что за ней наблюдают – от этого ей стало весьма не по себе.

– Может быть, теперь вы развяжете меня? Или мне придется терпеть это весь остаток нашего путешествия?

Не отвечая ни слова, он отвернулся от окна и ножом разрезал ее путы. Оказавшись на свободе, она начала растирать запястья. Он тут же взял одну из ее рук в свою и внимательно осмотрел. При виде синяков, кольцом выступивших на ее руках, Диллон на мгновение почувствовал раскаяние и сожаление.

– Простите меня, миледи. Я не хотел причинять вам боль.

– Да, как же. Именно поэтому вы и связали меня так крепко.

Чувство вины исчезло, уступив место приступу ярости.

– Не забывайте, что вы сами в этом виноваты – Он отбросил ее руку и прошел к двери. – Вы для меня не гостья, а пленница. И я клянусь сделать все необходимое для того, чтобы вы не сбежали.

– Может быть, вам придется убить меня, – поддразнила она, поднимаясь на ноги.

Он, помедлив у двери, повернулся к ней.

– Если будет необходимо, будьте спокойны, миледи, я сделаю это без колебаний.

И вышел из комнаты, а ей оставалось только последовать за ним.

Арендатор, который, вероятно, только что вернулся с полей для полуденной трапезы, сидел за столом. Он поднял на них глаза. Жена, стоявшая позади него, раскладывала по мискам остатки завтрака. Два маленьких мальчика с голодным блеском в глазах следили за ней.

Леонора почувствовала, что ее захлестывает стыд. Она-то съела все, чем ее угостили, не подумав, что отнимает кусок у детишек. Возможно, теперь этим беднякам придется голодать до завтра – и все потому, что они были добры к ней.