Заложники страсти - Рут Лэнган

– Старший я, эти парни сделают все, что я им прикажу. – Он протянул руку и вдруг рванул Леонору за волосы с такой силой, что слезы выступили на ее глазах. – А я приказываю им забыть о том, что нам нужно собирать налоги с крестьян, и заняться более… приятным делом.

От его прикосновения кожа ее покрылась мурашками. Остальные дружно захохотали, когда Главарь шайки привлек ее ближе к себе, с видом собственника поглаживая ее по плечу.

Она вырвалась и, задыхаясь, проговорила:

– Выслушайте меня. Я – Леонора Уолтем, дочь лорда Алека Уолтема. Меня похитил горец, дикарь, он заставляет меня ехать вместе с ним в Шотландию. Вы должны спасти меня.

– Конечно, мы спасем вас, миледи. – Главарь низко поклонился, но тут же снова протянул к ней руки и грубо схватил ее за перед платья. Быстрым движением он разорвал корсаж, приоткрыв полупрозрачную шемизетку[7] цвета слоновой кости, которая едва защищала грудь девушки.

Потрясенная, она обеими руками прижала к себе разорванный корсаж, пытаясь сохранить хоть какие-то остатки приличий.

– Вы не понимаете, – испуганно лепетала она. – Мой отец очень богат. Он щедро вознаградит вас, если вы невредимой вернете меня домой.

– А может, мы желаем того, что дороже золота, – ответил ей Главарь, и хохот остальных заглушил его слова.

– Золото тоже будет наше, – поддержал его тощий старик с выпавшими зубами. – Наигравшись с ней, мы вернем ее отцу, и все равно получим награду.

Леонора была в ярости.

– Он ничего не заплатит, если только вы посмеете прикоснуться ко мне.

Главарь зашелся в приступе хохота.

– Да кто же помешает нам сначала хорошенько повеселиться с вами, а потом прикончить, миледи? А лорду Уолтему мы предъявим ваш трупик и получим наше золото, а в вашей гибели обвиним этого шотландца-дикаря, который, как вы говорите, похитил вас.

Солдаты подходили все ближе и ближе, и глаза их похотливо блестели.

Леонора поворачивалась то к одному из них, то к другому, но не видела никого, у кого можно было бы найти защиту, и безмерное отчаяние охватило ее.

– И вы называете себя английскими воинами? Мне стыдно за вас. Вы мне отвратительны. Вы ничем не отличаетесь от зверей.

– Точно так, миледи. – Главарь схватил ее за руку и привлек к себе, бесцеремонно впиваясь в ее губы. – Мы и есть звери. А сейчас мы больше всего смахиваем на взбесившихся козлов.

Другие покатились со смеху, а он все держал ее, елозя губами по ее лицу. Его гнилостное дыхание наполнило ее легкие, и Леонора ощутила приступ еще более глубокого отчаяния. Получается, она попала из огня да в полымя. Только навредила себе своим побегом.

– Я первый позабавлюсь с леди, – заявил Главарь, резко откидывая ей голову назад и начав развязывать ленты ее рубашки. – А потом вы все по очереди можете покувыркаться с ней в траве.

– Пожалуйста… – Леонора забилась в его руках. – Я умоляю вас…

– Слышите? – воскликнул он, чванливо красуясь перед остальными. – Леди сама умоляет меня наградить ее сами знаете чем.

Сообщники его все еще покатывались с хохоту, но глаза Главаря странно расширились. Рука его внезапно разжалась, он повалился вперед. Леонора поспешила отступить в сторону, и Главарь тяжело рухнул на землю. В его спине поблескивала рукоятка ножа.

Остальные, застигнутые врасплох, засуетились, отыскивая свое оружие. С пронзительным воплем, от которого кровь застыла у них в жилах, Диллон накинулся на них, размахивая, словно палицей, большой дубиной.

– Да это великан! – закричал один из солдат.

– Это тот самый горец! – вскрикнул другой.

Англичане бросились к лошадям. Невезучие и недостаточно проворные медленно оседали на землю: Диллон наносил удары направо и налево, разя их неумолимо, как сама смерть.

Один из воинов, в ярости оттого, что им помешали повеселиться, бросился к девушке, намереваясь прихватить ее с собой. Но Леонора, склонившись к телу Главаря, вытащила из его спины нож. Из смертельной раны тут же хлынула кровь, обагрив ее руки. Хотя нож был скользким, она схватила его обеими руками и приготовилась защищаться. Видя выражение отчаянной решимости на ее лице, вояка отпрянул и присоединился к своим отступающим товарищам.

В такой позе Диллон и увидел ее, когда последний англичанин спасся бегством. Ее руки и перед разорванного платья были измазаны кровью, волосы рассыпались по плечам, и она уже ничуть не походила на утонченную английскую леди, которую он повстречал в замке ее отца.

Несколько минут она смотрела прямо на него, готовая ножом отразить нападение.

– Не прикасайтесь ко мне! – зашипела она.

– Они сбежали, миледи. Вам больше нечего бояться.

Она продолжала смотреть на него горящими от ярости глазами.

– Я же сказала вам, не приближайтесь. Если вы посмеете еще раз прикоснуться ко мне, я направлю этот нож прямо в ваше поганое сердце.

Диллону не раз приходилось видеть подобное на поле сражений: воинов, ослепленных насилием, приходилось удерживать силой, спасая от неистовства их собственных мыслей.

Он быстро взмахнул рукой и выбил нож из ее онемевших пальцев. Глаза ее расширились. Медленно, словно пробуждаясь ото сна, она моргнула и увидела его.

Диллон наклонился, подобрал нож и сунул его себе за пояс, затем взял ее за руку.

– Они не сделали вам зла?

Хотя голос его прозвучал безразлично, она была тронута его вопросом, хотя сама не знала почему.

– Нет. Они… не успели. Но вы… – Леонора подняла на него глаза. Голос ее задрожал. – Я не понимаю. Они ведь английские воины. Почему же они хотели поступить так с англичанкой, с леди? Неужели они не поняли, что я в беде?

– Да, миледи, такое трудно понять. – Он подумал о всех сражениях, в которых ему довелось принимать участие с юности, о невинных жертвах, которым приходилось выносить невероятные мучения. – Война так ожесточает людей, что они теряют человеческий облик.

– Но я же англичанка. Я всегда верила, что английские воины никогда не… – Она замолчала. Обхватив себя руками, она пыталась унять дрожь. Ей холодно… Ей так холодно…

Ни о чем, не думая, Диллон привлек ее к себе. Она не сопротивлялась. Честно говоря, как ни позорно было ей признаться в этом даже самой себе, она была рада его объятиям. На какое-то мгновение тепло другого тела стало ей необходимым.

Глядя на нее сверху вниз, он обеими руками отвел пряди волос с ее лица. Взгляд его задержался на ее губах, и он вдруг вспомнил тот поцелуй в саду.

Желание прикоснуться к ее губам переполняло его. Даже сейчас он чувствовал их сладость. Но все же… Призвав на помощь всю свою силу воли, он шагнул назад. Ему никогда не следует забывать, кто они такие. Похититель и пленница.